Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог

Викарий откашлялся.

– Я не хотел бы обидеть вас, милорд, но леди Тесса ощутила необходимым поговорить со мной, так что, боюсь, я должен поговорить с вами. Что насчет вашего… брата?

Брукхейвен замер.

– Что с ним?

Каждая частица Фебы точно так же застыла. Что насчет Марбрука? Почему викарий говорил так… осторожно? Это звучало так, словно он хотел поговорить о предмете, не предназначенном для ушей леди, что было смехотворно, потому что Марбрук был совершенно респектабелен…

– Ваш... хм… брат будет проживать в Брук-Хаусе вместе с молодыми леди, милорд?

На лице Брукхейвена не дрогнул ни один мускул.

– Да. Также как вы и леди Тесса. Надеюсь, вы не подразумеваете, что здесь существует какая-то непристойность, сэр.

Тесса склонила голову, чтобы яростно зашептать что-то Дейдре. Феба разрывалась между желанием подслушать и обратить внимание на растущее напряжение между викарием и маркизом. Викарий, который казался почти в экстазе от помолвки, никогда не стал бы вести себя так оскорбительно, если только на то не было причины – с Марбруком было что-то не так.

– Повеса. – Феба ясно услышала это слово в присущем Тессе шипении, этим тоном она сообщала самые пикантные – и самые непристойные – обрывки сплетен. – Выродок.

Нет. И все же…

Он не отрицал, когда она спросила его о том, был ли он повесой. Он только улыбнулся.

И разве сама Феба не почувствовала, что в нем есть что-то не вполне респектабельное? В конце концов, он увлек ее на террасу без представления…

Он спас ее. За это она все еще была ему благодарна.

– Скандал следует за Марбруком, как верная собака, – прозвучало последнее триумфальное шипение Тессы.

Скандал.

Пока Феба сидела рядом с мужчиной, который сделал ее отца таким счастливым, у нее возникло бездыханное ощущение того, что ее почти переехала карета – и что ее только что вытащили из-под колес.

Как ей повезло. Она почти споткнулась на неправильном мужчине. Опять.

Старый позор вновь поглотил ее. Не стыд из-за того, что ее репутация была разрушена, а сокрушительное чувство того, что с ней должно быть что-то не так, раз она смогла оказаться такой доверчивой.

– … я уверяю вас, что не о чем беспокоиться, – говорил Брукхейвен со странным отсутствием выражения. – Молодые леди будут в совершенной безопасности в Брук-Хаусе.

В безопасности от Марбрука. Словно он был бешеной собакой, склонной кусать неосмотрительных леди.

Брукхейвен встал.

– Я немедленно пошлю свою прислугу, чтобы они приступили к работе. – Он повернулся к Фебе. – Я поставил в известность Лемонтёра, что вам немедленно понадобится одно платье. Я хочу сразу же привести все дела в движение, организовав сегодня вечером обед в Брук-Хаусе. Мой брат и я… – его глаза сверкнули в сторону викария. – Мы соберем избранную группу друзей, чтобы встретиться с вами.

– Сегодня вечером? – не подумав, произнесла Феба. – Кто придет после такого короткого уведомления?

Бркухейвен странно посмотрел на нее.

– Они придут, если я приглашу их.

Феба отступила.

– О да. Конечно. – Она должна помнить, с кем разговаривает. Маркиз не должен беспокоиться о том, что у его гостей будут другие планы на этот вечер.

Или что у нее есть другие планы на свою жизнь.

Рейф ждал Колдера в экипаже Брукхейвенов, оставленном возле дома, где жила мисс Феба Милбери со своей тетей и кузинами. Он пришел сюда, чтобы поговорить с Колдером, а, конечно же, не для того, чтобы взглянуть на Фебу.

Тот факт, что он не мог оторвать свой взгляд от фасада дома, заставлял его ощущать себя дураком.

Рейф принял решение. Он решил отправиться в… ну, куда-нибудь, как можно дальше от новой леди Брукхейвен. Америка подойдет, или Африка. У Рейфа не было средств на проезд, но у него было несколько ценных вещей, которые с каждым мгновением значили для него все меньше и меньше.

В любом случае, он уехал бы после свадьбы, до того, как миледи въедет в дом. Это было важно. Но он не хотел думать, почему.

К тому времени, когда Колдер вышел из дома, Рейф придумал и отбросил тысячу способов поднять в разговоре тему своего отъезда. Все они заставляли его выглядеть чрезвычайно капризным. Но его отчаяние было настолько велико, что все это начинало Рейфа беспокоить.

Колдер забрался в экипаж, не выказав большого удивления от присутствия Рейфа внутри, он только приподнял бровь.

– Я думал, что ты, как обычно, исчезнешь, чтобы я не попросил тебя сопровождать меня куда-нибудь.

Рейф смотрел на своего брата, привязанность и ненависть, испытываемые всю жизнь, боролись в его сердце.

– Ты выглядишь по-другому.

Колдер слегка улыбнулся.

– Я заметил прошлой ночью, что мисс Милбери предпочитает зеленый цвет, так что я разыскал этот жилет в своем гардеробе. Как ты думаешь, она заметила?

Рейф с удивлением и долей страха наблюдал, как его брат на самом деле одернул на себе жилет, стараясь произвести впечатление.

– Ты на самом деле беспокоишься об этом?

Простой изгиб губ, который у Колдера считался улыбкой, не исчез.

– Она – приятная девушка. Я подумал, что мне лучше сделать что-то приятное взамен.

Тот факт, что его брат по-настоящему счастлив по поводу своей помолвки – а не просто удовлетворен завершением сделки – разослал стрелы ярости внутри Рейфа.

Но она моя.

Далее Колдер начал поправлять свой шейный платок.

– Я устроил для нее примерку у Лемонтёра сегодня днем. Думаю, что это хорошая идея, не так ли? Если я буду радовать девушку сейчас, то это увеличит ее привязанность, как ты думаешь?

Рейф задохнулся.

– Ты… ты спрашиваешь меня?

Колдер повернулся, чтобы удивленно посмотреть на брата.

– Разве я не спросил тебя только что? В чем трудность? Я думал, что ты одобряешь мисс Милбери?

Хвала Небесам, что ему не нужно будет встречаться с ней до свадьбы… а затем будет уже слишком поздно. Рейф сумел обрести свой голос.

– Да. Да – визиту к Лемонтёру. Да – я ее одобряю. Да – проклятому тошнотворному жилету.

Колдер нахмурился и вернулся обратно к своему платку.

– Ты не в настроении сегодня. Надеюсь, что ты намереваешься исправить его. Мисс Милбери и ее семья сегодня днем присоединяться к нам.

Его пульс подпрыгнул от мысли снова увидеть ее. Что ж, возможно, он сможет выдержать один обед. Рейф коротко кивнул.

– Конечно же. Обед.

– Да, обед… и я попросил их всех немедленно перевезти вещи в Брук-Хаус.

Это был еще один удар сверх многих за сегодняшний день.

– В Брук-Хаус. – Следующей фразой Колдер сообщит ему, что он решил подтвердить свой союз на публике, и Рейф будет обязан сидеть в первых рядах.

– Я не дурак, – резко проговорил Колдер. – Я знаю, отсутствие внимания с моей стороны привело к тому, что Мелинда отправилась в объятия другого мужчины. – Механические движения одергивания манжет стали немного менее небрежными, но тон Колдера не изменился ни на йоту, пока он говорил о своей покойной жене.

Мелинда Чатсворт Бонневиль была дочерью аристократов, подходящего происхождения, с рождения готовившейся к тому, чтобы выйти замуж за человека высокого положения и богатства. Скромная красавица-брюнетка, с изящными манерами и большими зелеными глазами, она была объектом поклонения общества с того момента, как в первый раз ступила ногой в изысканной туфельке в дверь Олмака.

Колдер вскоре после того, как получил после смерти отца титул маркиза Брукхейвена, решив, что пришло время жениться, – и это было совершенно понятно, говорили все вокруг, искоса глядя на стабильное погружение Рейфа в распущенность, ведь у молодого маркиза нет настоящего наследника – отправился выбирать жену так же тщательно, как любой селекционер сравнивает родословные молодых племенных кобыл.

Женишься на женщине слишком высокого происхождения – и ты, скорее всего, обнаружишь, что твое состояние истощилось на великолепные дома и поместья высокородных и обычно бесполезных новых родственников. Женишься на женщине слишком низкого происхождения – и твой дом окажется заполненным стремящимися наверх родственниками жены, надеющимися взобраться тебе на плечи, чтобы подняться еще выше.

У достопочтенной мисс Бонневиль не было таких нежелательных приложений. Ее родители были разумными людьми, хорошо устроившимися на своих небольших, но процветающих землях. У нее не было раздражающих братьев, сестер или кузенов, чтобы вытягивать деньги или требовать представлять их в обществе, и у нее была безупречная репутация послушной, но здравомыслящей юной леди, которая обладает отменным вкусом.

Колдер приступил к обеспечению этого замечательного приобретения для родословной со своей обычной быстротой и рациональной эффективностью. В течение нескольких недель после ее дебюта, права собственности на мисс Бонневиль были законтактированы и оплачены, и все стороны объявили себя удовлетворенными…

За исключением того, что мисс Бонневиль уважительно попросила отложить свадьбу до конца Сезона с тем, чтобы она смогла полностью насладиться своим первым визитом в Лондон. Колдер, до сих пор получавший все, что просил, снисходительно согласился. Он вписал в свой календарь дату свадьбы в сентябре и быстро вернулся обратно к прежнему увлечению своими фабриками, уверенный, что его отлично выстроенные планы не смогут рухнуть в его отсутствие.

Однако у Мелинды были другие идеи. Оказалось, что она была менее счастлива устройством этой партии, чем ее родители. Она надеялась на несколько Сезонов приятного общества и на легионы поклонников, из которых она будет выбирать на досуге. А теперь ей было всего восемнадцать, она была помолвлена и не так тщательно оберегалась, как другие девушки ее возраста… и очень сердита из-за своего быстрого пленения.