И по совести, он не мог рассказать ни слова о прошлой ночи. По большей части, все было невинно. Он не скомпрометирует леди.

Рейф выпрямился, тихая, отчаянная уверенность снизошла на него.

Он бросил взгляд на свои руки, которые все еще были сжаты в кулаки так, что суставы пальцев побелели. Он заставил их разжаться и расслабиться.

Итак, сейчас у Колдера есть все. Поместье, титул…

И она.

Его пальцы снова сжались в кулаки от застарелой ярости.


Гостиная в снимаемом Тессой доме была симметричной комнатой, тщательно украшенной, чтобы не оскорбить кого-либо. Но все эти перемешанные безвкусные цветочные и приглушенного цвета полосы раздражали глаза Фебы.

Или, возможно, все дело было в ней самой. Может, это было что-то вроде ужасного сна, который можно увидеть, когда съешь слишком много шоколада. Нет, все это было ужасающе реально. Викарий сиял, Тесса вибрировала, Дейдре смотрела с сардоническим молчанием, а Софи мечтательно уставилась в окно.

Феба сидела совершенно неподвижно на диване рядом с маркизом Брукхейвеном и покорно пыталась вслушиваться в разговор сквозь шум в ушах. Мир приобрел пугающую четкость, но все же цвет платья Тессы оттенка розового лосося и цвет темного сюртука викария казались поблекшими.

Сидящий рядом с ней Брукхейвен был одет в идеальные черный и белый цвета. На самой Фебе было надето надлежащее девственно-белое муслиновое платье без каких-либо веточек или узоров. Вместе они казались верным указателем на то, какой станет ее будущая жизнь.

Черное и белое. Неправильное и правильное. Не будет места никаким ошибкам. И не будет свободы. Не будет смеха.

Не будет страсти.

Потому что Брукхейвен, хотя и выглядел также молодо и привлекательно, как Марбрук, в глубине души казался больше похожим на викария. Оба мужчины были требовательными как к себе, так и к другим. Оба имели строгие взгляды на правила и обязательства, диктуемые их положением. В действительности, сходство их личностей было настолько поразительным, что Феба нашла определенное мрачное утешение в том, что, в конце концов, она собирается замуж не за совершенного незнакомца.

И все же Феба не могла подавить ощущение, что викарий постарел с тех пор, как девушка видела его на прошлой неделе. Или она просто вдруг перестала замечать это, пока, словно во сне, жила своей жизнью в Торнтоне?

Викарий казался чрезмерно утомленным своим коротким путешествием обратно из соседнего графства, где он навещал друзей. Вследствие этого, поездка по Гайд-парку была отменена в пользу чая в гостиной.

Который был магическим образом сервирован, несмотря на то, что ни одна леди не произнесла ни слова. Брукхейвен, несомненно, внушал уважение всем окружающим. Даже угрюмая прислуга Тессы вскакивала, чтобы с готовностью выполнить каждое его желание.

Теперь викарий, наконец-то, повернулся к ней.

– Ну, моя дорогая, я должен признать, что ты очень хорошо потрудилась для себя. Он просто замечательный парень. Я сам не мог бы выбрать лучшего.

Тогда почему бы тебе не выйти за него?

О небеса – она ведь не произнесла это вслух, не так ли?

Нет, никто не казался шокированным или озадаченным. На самом деле, все продолжали вяло улыбаться. Очевидно, непочтительное замечание так громко и вызывающе прозвучало в ее голове, что девушка могла поклясться, что высказала его вслух.

Брукхейвен казался в равной степени довольным викарием.

– Как приятно узнать, что на мисс Милбери всю ее жизнь влияли такие разумные размышления. В наши дни так много молодых леди не имеют в своих головах никаких мыслей, кроме балов и платьев, – одобрительно высказался он.

У Фебы внезапно возникло мысленное изображение того, как Брукхейвен поглаживает ее по голове. Хорошая собачка. Пусть только попробует, подумала девушка с головокружительной паникой.

Феба увидела, как Дейдре крепко закусила губу. По крайней мере, она была не единственной, кому не терпелось осадить напыщенного Брукхейвена. Затем Тесса положила якобы нежную руку на плечо Дейдре и сжала с такой силой, что суставы ее пальцев побелели от усилия.

Хотя это, должно быть, было очень болезненно, Дейдре даже не дернулась. Она продолжала сохранять пресную улыбку на своем лице, пока похлопывала Тессу по руке с дочерней привязанностью.

Феба на минуту отвлеклась от своего собственного затруднительного положения, увидев, как Дейдре переносит это болезненное и жестокое обращение с такой небрежной фамильярностью. Кажется, между этой парочкой не все так идеально, как полагала Феба. Возможно, в конце концов, лучше иметь такого отца, как викарий.

А теперь ты можешь выйти замуж за такого же мужчину как он, и никогда больше тебе не позволят повзрослеть и стать женщиной. От идеальной дочери викария к совершенной жене герцога – без единого момента для передышки между этими событиями.

За исключением одного – она не была идеальной. Как она собирается объяснить это в свою брачную ночь? От викария в этот момент не будет помощи, потому что он полагает, что ее бросили до того, как лишили невинности – а у самой Фебы никогда не хватало смелости, чтобы исправить это заблуждение.

Маркиз продолжал говорить. Феба с усилием притянула свое блуждающее внимание обратно к его словам.

– После некоторого размышления, я решил, что будет неэффективно продолжать наносить визиты сюда.

Он планирует не появляться здесь до свадьбы? Какое… облегчение.

– Вместо этого, я хотел бы пригласить всю вашу компанию переехать в Брук-Хаус на следующие две недели. Леди Тесса, вы сможете помочь мисс Милбери с приготовлениями с помощью моего превосходного штата слуг…

Итак, он заметил их не самое блестящее обслуживание. Феба не могла винить бедных людей, обремененных работой на Тессу. Нужно платить приличную заработную плату и вовремя, чтобы наслаждаться хорошим обслуживанием.

Тем не менее, это было любезное предложение – даже если оно ясно проистекало из его собственного желания добиться удобства. Феба открыла рот, чтобы вежливо отказаться.

– Какая прекрасная идея! – Глаза Тессы прямо-таки сверкали от ликования, предвкушая возможность взобраться по социальной лестнице. – Мы немедленно упакуем вещи!

– Нет необходимости, – решительно ответил Брукхейвен. – Я прикажу перевезти ваши вещи сегодня днем.

– О, это будет грандиозно! – Тесса трепетала и восторгалась, и в целом изобразила довольно противную демонстрацию благодарности. Затем ее взгляд стал острым. – До свадьбы, вы сказали?

О нет. Тесса пытается выиграть гостеприимство на весь Сезон. Так как Феба скорее станет втыкать иголки в глаза, чем проживет с Тессой более одной минуты, чем требует необходимость, то она задержала дыхание в ожидании ответа Брукхейвена.

Брукхейвен уставился на Тессу. Тесса неумолимо смотрела на Брукхейвена в ответ. Феба наблюдала за ними, завороженная столкновением сильных характеров двух человек, которые, очевидно, привыкли во всем поступать согласно собственным желаниям.

С одной стороны, было приятно увидеть, что Тесса нашла себе достойного противника. С другой стороны, Брукхейвен не поинтересовался у нее, Фебы, что она предпочтет в данном вопросе. В действительности, он не бросил на нее даже вопросительного взгляда во время всего обсуждения.

Это не было хорошим предзнаменованием для будущего.

Затем запоздалый колокольчик тревоги зазвонил в ее голове. Было еще кое-что, что нужно было учесть. С одной стороны, если она отправится в Брук-Хаус, то она сможет часто видеть Марбрука. С другой стороны, если она отправится в Брук-хаус… то она будет часто видеть Марбрука. В любом случае Феба будет обречена находиться в его компании чаще, чем ей это понравится – или намного меньше, чем она будет этого желать.

Лорд Брукхейвен повернулся к викарию.

– Сэр, я могу отвезти вас в Брук-Хаус сейчас. Мой камердинер будет счастлив позаботиться о ваших нуждах. – Оставив викария моргать от замешательства при мысли, что его штаны будет застегивать другой человек, Брукхейвен повернулся обратно, чтобы доброжелательно взглянуть на остальных. – Думаю, что леди, возможно, предпочтут прогуляться и нанести визит Лемонтёру. Я слышал, что он очень популярен в наших кругах.

От того, как задохнулась Тесса, а у Дейдре даже загорелись глаза, этот Лемонтёр был кем-то одновременно желанным и исключительным. Феба не видела Тессу такой возбужденной с тех пор, как Дейдре сумела станцевать второй вальс с семидесятилетним герцогом.

– В конце концов, – продолжал Брукхейвен, – мисс Милбери понадобится приданое, приличествующее маркизе.

Теперь Феба ощущала себя глиняной мишенью во время соревнований по стрельбе. Яркая зависть вспыхнула в глазах Тессы и Дейдре. Если бы пронзительные взгляды могли убивать, то Феба была бы разорвана на части.

– Кто такой Лемонтёр? – спросила Софи.

Феба обрадовалась, что Софи не побоялась показаться бесхитростной, потому что она сама сгорала от желания узнать это.

Тесса наклонила голову и посмотрела на Софи с неубедительной любящей жалостью.

– Дорогое дитя, ты и в самом деле должна выбраться из своей маслобойни. Лемонтёр – единственный самый исключительный дамский портной в Лондоне. Почти невозможно заполучить хотя бы час его времени, не говоря уже о том, чтобы заставить его согласиться создать целый гардероб!

Феба заморгала.

– Это очень щедро, милорд, но я…

Маркиз вкрадчиво потрепал ее по руке.

– Это не имеет значения, моя дорогая. В конце концов, нельзя заставлять жену выглядеть безвкусно, не так ли?

Безвкусно. Феба сомневалась, что он осознавал, что наносит ей оскорбление.