Рейф остановил взгляд на ее губах.

— Вы правда хотите, чтобы этот сад стал вашим? — «Ода, ну пожалуйста!» Ее сердце учащенно билось. Как это странно — найти то, что отчаянно искала, хотя до этого самого момента даже не осознавала, что ищет!

Феба не отрываясь смотрела на своего собеседника, на его изящную одежду, темные волосы, чувственный рот, высокие скулы… В нем было что-то, что задевало самые потаенные струнки ее души.

Его глаза. Глядя в них, Феба словно погружалась в темные глубины тихого омута, только видела там отражение той части своей личности, которой ей недоставало всю жизнь.

Это похоже на волшебство. То самое волшебство, как в сказках, которыми всегда зачитывалась кузина Софи.

— Наверное, меня заколдовали, — хриплым голосом проговорила Феба.

У ее спутника заблестели глаза.

— Правда? — спросил он.

Словно зачарованная, она не могла отвести от него взгляд. Фебе казалось, что этот человек хорошо знает ее и понимает и знал ее всю жизнь.

И удивительным образом в этот момент она сознавала, что ему нравится все это. Что было совершенно невозможно.

А может, возможно?

Как бы то ни было, чем дольше они смотрели друг другу в глаза и молчали, чем дольше длилось это бесконечное мгновение, тем сильнее Феба начинала верить в невозможное.

Глядя в глаза этого мужчины, она чувствовала себя красивой. Но не только красивой. Она чувствовала, что он ее видит насквозь и понимает, как никто другой. Словно ему одному вдруг открылась ее истинная натура — чистая и безгрешная, без намека на порок.

У него на лице застыло выражение искреннего восхищения. Словно он никогда за всю свою жизнь не видел ни одной женщины — что, естественно, было абсолютной чепухой. Вот только… в этот момент это совсем не казалось чепухой. Было очевидно, что он точно так же застигнут врасплох своими ощущениями, как и она. Он удивлен точно так же, как и она.

О, как же было бы чудесно, если бы все это было правдой… если бы он оказался настоящим!

Рейф не мог отвести взгляда от этой девушки, что было совершенно непостижимо. Ее внешний вид оставлял желать лучшего. Платье хоть и красивое, но ей не шло. А что за причёска? Волосы, собранные в громоздкий пучок…

Наверное, волосы у нее длинные — очевидно, ниже пояса. Можно было бы игриво запускать в них пальцы, накручивать пряди на палец. Если она их распустит, они закроют ее обнаженную грудь…

Внезапно Рейфа охватило такое сильное желание, что у него захватило дух. Это была не похоть — нет. Это было похоже на желание дышать. Похоже на жажду в знойный полдень. Ему казалось, что, если он не овладеет этой девушкой, его жизнь не имеет смысла.

Что за бред! Что, разве свет сошелся клином на этой девице? Светские дамы выстраиваются в очередь в надежде стать его любовницами. У Рейфа никогда не было недостатка в женщинах — изысканных и шикарных великосветских созданиях, ослепительных и утонченных красавицах, безупречных в своем совершенстве.

Эта деревенская простушка с трогательными глазами и решительным подбородком не имела с этими созданиями ничего общего. Она была как неограненный алмаз. Ему хотелось огранить его, чтобы потом не спеша насладиться красотой каждой грани.

Сам не осознавая, что делает, Рейф потянулся губами к ее губам.

Это не было похоже на настоящий поцелуй, а лишь на легкое, почти невинное прикосновение губами. Но от этого прикосновения Фебе показалось, что весь мир полетел вверх тормашками.

Она прильнула к Марбруку, и поцелуй продолжился. Ее грудь вздымалась, а сердце отчаянно колотилось.

Сам того не замечая, он застонал. Затем, словно услышав и увидев себя со стороны, он отстранился.

— Боже мой! — Феба вздохнула.

— Викарий говорит, что Господь Бог не имеет к этому никакого отношения… Хотя я всегда сомневалась, что это действительно так. То есть если Бог сотворил нас — мужчин и женщин — из плоти и крови и если мы…

Рейф посмотрел на нее удивленно:

— Викарий?

Ой! Может быть, еще рано заводить разговор о викарии. Хотя целоваться на террасе тоже рановато. Вот так.

— Мой отец, мистер Милбери, — викарий в Торнхолде в Девоншире.

— А-а. Нуда. Разумеется. Ваш отец — викарий. Как… удобно!

Рейф сам себе удивлялся. Нет, в нем всегда была эта врожденная порочность. Однако дойти до того, чтобы в темноте тискать дочку священника! Даже для такого, как он, это низко.

Не говоря уже о том, что с минуты на минуту этот деревенский викарий может появиться здесь и под дулом пистолета потребовать, чтобы во избежание скандала Рейф обручился с его дочерью.

Помолвка. Женитьба.

Впервые за всю его жизнь мысли о женитьбе не так сильно страшили.

Жениться на хорошенькой мисс Фебе Милбери, немодно одетой безродной девочке, только что прибывшей из девонширского захолустья…

Рейф замечтался до такой степени, что сгоряча чуть не выпалил предложение руки и сердца.

Однако, к счастью для себя, в самый последний момент спохватился. У него в ушах звучал голос Колдера, вещавший о беде, к которой ведет излишняя опрометчивость. Сезон едва успел начаться. Впереди уйма времени, чтобы познакомиться с мисс Милбери поближе.

Приятная перспектива провести лето в ее компании, ухаживать за ней, удивлять ее маленькими подарками, возить на прогулку в Гайд-парк в своем фаэтоне…

Он сделает все как положено. Для нее он будет изображать из себя джентльмена. У них все еще впереди.

Неспешное ухаживание за Фебой Милбери — подходящий способ покончить с недовольством и плохим настроением из-за непомерного высокомерия Колдера.

А потом, когда капиталовложения принесут прибыль и корабль вернется в порт, у Рейфа в кармане зазвенят золотые монеты. И тогда он предстанет перед благочестивым викарием и попросит ее руки. Колдер тоже замолвит словечко за брата. Может быть, все это вместе поможет убедить отца Фебы, что внебрачный сын покойного маркиза Брукхевена — подходящая пара для его дочери?

И к тому моменту, когда придет пора возвращаться в Брукхевен, они, как велит обычай, сыграют шумную свадьбу. Может статься, Феба станет его счастливым талисманом и Рейф позабудет о том, что всегда его тяготило, — он вечно находился в тени брата, настоящего и полноценного наследника, маркиза Брукхевена, Колдера Марбрука.

Голова Рейфа была полна самых лучезарных мечтаний. Он стоял и молча улыбался восхитительной Фебе Милбери. И она улыбалась, глядя на Рейфа, — сначала робко, а затем все увереннее. О да…

Это именно та женщина, которая ему нужна.


Глава 3


Фебе удалось незаметно прошмыгнуть туда, где она впервые увидела Марбрука, никем не замеченной.

У нее не выходила из головы перемена, произошедшая в ее кавалере, и весьма красноречивое молчание, которое последовало при упоминании викария. Марбрук уже больше не шутил и не заигрывал с ней, как прежде, а с выражением почтения на лице проводил Фебу обратно в бальный зал.

— Ах вот ты где!

Тесс! Феба вдохнула поглубже и собралась с мужеством, чтобы встретить тетушку с невинным выражением лица.

— Да, тетя? — как можно более непринужденно спросила она.

Леди Тесс была племянницей герцога Иденкорта и когда-то слыла первой красавицей. Это было не так давно. Сейчас ей шел всего тридцать первый год. Но отвратительный характер Тесс сводил на нет впечатление от привлекательной внешности.

Феба думала, что с юности избалованная всеобщим вниманием и восхищением тетушка считала, что красота дает ей право быть злой и сварливой.

Тесс взяла себе за правило, насколько это было возможно, никогда не хмуриться и не поджимать губы, потому что и то и другое приводило к ранним морщинкам и портило ее безупречную внешность. Застывшая на ее лице безжизненная маска придавала ей зловещий вид, словно горгона Медуза своим взглядом превратила ее в каменное изваяние — совершенное и идеальное, но холодное, как алебастр.

Будучи слишком разборчивой невестой, в итоге Тесс вышла замуж не слишком удачно — за человека намного старше ее. Он был вдовцом и раньше был женат на сестре матери Фебы. Леди Тесс в рекордные сроки пустила на ветер состояние своего не слишком удачливого и не слишком богатого супруга. Ее муж не остался перед ней в долгу и, словно бы в отместку, вскоре умер — тихо и без лишнего шума, точно так же, как и жил. После его смерти леди Тесс осталась с полными шкафами прелестных нарядов, пустыми банковскими счетами и с Дейрдре, дочерью покойного мужа, на руках.

Таким образом, Тесс была Фебе чем-то вроде тети и стала подходящей кандидатурой для компаньонки, понадобившейся, чтобы впервые вывести в свет. По крайней мере так рассуждал отец Фебы, викарий Милбери, отправляя дочь в Лондон. А Феба считала, что викарий просто не хочет взглянуть правде в глаза. Он решил, что сам не годится для этой роли, и поэтому сбыл Фебу с рук, перепоручив заботу о дочери тетушке Тесс с ее вечными насмешками, колкостями и обидными замечаниями.

— Безмозглое создание!

Ну вот, опять! Феба захлопала ресницами, изобразив на лице неведение.

— Что такое, дорогая тетушка? В чем я провинилась?

— Я видела, как ты танцевала! С кем?

Феба лихорадочно пыталась вспомнить любую подходящую кандидатуру для кавалера из числа достойных холостяков, которые были ей официально представлены.

— Наверное, ты видела, как я танцевала с сэром Олтоном?

— Нет, тот мужчина совсем не был похож на сутулого старикана Олтона. Это был какой-то брюнет. Я не видела его лица, но, кажется, я тебя с ним не знакомила…

— Ах, тетушка, ты забыла, что представила мне мистера Эджуэрта! Он молод и темноволос. — Фебе в глубине души было неловко, что ей приходится говорить неправду, но у нее не было другого выхода.