Сара Джио - Среди тысячи лиц

– Горжусь.

– Горжусь, – подтвердила я.

– Кайли.

Мои глаза наполнились слезами.

– Я вспоминаю.

– Я так счастлива! Я буду с тобой, мы вместе пройдем весь путь, пока ты не поправишься. А ты обязательно поправишься. Я знаю.

Я замолчала, вспомнив о предстоящей поездке в Мексику и желая, чтобы поездка каким-то образом отменилась. Но я обещала Райану.

– Кэйд, завтра мне нужно уехать из города. Всего на пять дней, но я не смогу тебя навещать. Я…

– Мексика, – сказал Кэйд.

Я улыбнулась:

– Мексика.

– Мне всегда хотелось свозить тебя в Канкун.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и мое сердце едва не выскочило из груди. В нем вдруг проявился прежний Кэйд. На мгновение он снова стал самим собой.

Раздался стук в дверь.

– Входите, – откликнулась я. Дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина в костюме. Я сразу же заметила красный галстук-бабочку.

– Здравствуйте, я доктор Фридман, член команды неврологов, – представился он, указывая на бейджик, висящий на шнурке. – Сегодня я буду работать с вами, мистер Макаллистер.

Глаза Кэйда расширились, он вскочил и неожиданно возбудился. С каждым шагом доктора Фридмана Кэйд отступал назад, пока не прижался спиной к подоконнику.

– Все в порядке, мистер Макаллистер? – спросил врач. Он посмотрел на меня, потом снова на Кэйда.

– Нет! – крикнул тот. – Нет! Не надо! Не надо! Не надо!

Кэйд запаниковал, испугался. Когда доктор Фридман осторожно сделал следующий шаг, Кэйд испугался еще больше. Он опустился на пол, подтянул колени к подбородку и прикрыл голову руками, скорчившись словно эмбрион.

Я бросилась к нему:

– Кэйд, все в порядке. Доктор Фридман никогда не обидит тебя.

– Нет, нет, нет! – снова и снова повторял Кэйд.

Я посмотрела на доктора Фридмана. Тот изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– У него приступ, – объяснил врач ровным неторопливым голосом. – У наших пациентов часто случаются провалы в памяти, иногда они проецируют травматические воспоминания из прошлого на нынешнюю ситуацию.

– Кэйд, – прошептала я, надеясь, что мой голос вернет его в настоящее и вырвет из того ужасного места, куда отправил его мозг. – Это я, Кайли. Здесь с нами доктор Фридман. – Кэйд опасливо посмотрел на меня. – Мы проследим за тем, чтобы тебя никто не обидел. Тебе не нужно бояться.

Доктор Фридман ободряюще улыбнулся ему.

– Все будет хорошо, я обещаю, – продолжала шептать я.

Кэйд кивнул и поднялся на ноги.

– Отлично, – обрадовался доктор Фридман. – А теперь, если вы готовы, я отведу вас вниз на занятия.

Кэйд глубоко вздохнул, потом посмотрел на меня.

– С тобой все будет в порядке, – подбодрила я его, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Ты не успеешь оглянуться, как я вернусь.

Я припарковала машину у дома, но в дом не пошла, а отправилась гулять по кварталу, вдыхая ароматы ужинов, которые успели приготовить соседи и теперь наслаждались ими. Справа, кажется, жареная картошка, слева азиатская кухня. Где-то неподалеку в кустах щебетали птицы. Я свернула за угол и прошла мимо дома с низким частоколом и вишневым деревом с таким толстым стволом, что его место было скорее в лесу, чем в садике городского дома.

Заметив на тротуаре красную ленточку, я остановилась. Должно быть, она соскользнула с хвостика какой-нибудь маленькой девочки. Я нагнулась, чтобы поднять ее, и вдруг вспомнила, как Трэйси повязала красную ленточку на вишневое дерево в центре города. Это было много лет назад, но ее слова по-прежнему эхом отдавались в моих ушах и в моем сердце. Завяжи красную ленточку на ветке дерева ради своего единственного, кого ты по-настоящему любишь.

Я набрала в легкие воздуха и завязала потерянную ленточку на нижней ветке. С того дня столько всего произошло, но все же многое осталось по-прежнему.

1 августа 1998 года

Мой телефон зазвонил, когда я в офисе дописывала колонку.

– Ты уже сделала тест?

Я поморщилась.

– Нет еще.

– Кайли, сделай тест, – настойчиво сказала Трэйси. – Возможно, это ошибка. У тебя был стресс на работе. Уверена, что этим все и объясняется. Но ты почувствуешь себя намного лучше, когда будешь знать наверняка.

Я уставилась на свою сумочку, как будто в ней лежала тикающая бомба с часовым механизмом. Я призналась Трэйси, что у меня было пять дней задержки. Теперь прошло уже семь дней, но месячные так и не появились. По дороге на работу я зашла в аптеку и купила тест на беременность.

– Ладно, – с тяжелым вздохом ответила я.

– Позвони мне потом, хорошо?

– Позвоню. – Я повесила трубку.

Я взяла сумочку и отправилась в женский туалет в конце коридора. Я ничего не сказала Кэйду о задержке. Пока не сказала. И потом, как я могла быть беременной? Я же принимала в этом месяце противозачаточные пилюли, пропустила только один день. Всем известно, что один пропущенный день – это пустяки. Или нет?

Я посмотрела на тест и отвернулась. Три минуты. Достоверный результат будет через три минуты. Я затаила дыхание, когда в маленьком окошке показался розовый фон. Одна полоска, потом две.

И что это значит?

Я принялась искать в коробочке инструкцию. Две полоски – беременна или не беременна? Сердце забилось чаще. И тут я прочитала ответ.

Я… беременна.

Я ахнула, вцепилась в стенку кабинки. Беременна.

Я кое-как дошла до своего отсека, но Трэйси звонить не стала. Я никому не позвонила. Я просто смотрела на пустой экран монитора, пока не зазвонил телефон. Он все звонил, звонил, звонил.

Эл, редактор, сидевший за перегородкой, поинтересовался:

– Ты ответишь или как?

– О! – Я как будто вышла из транса. – Да, прости. Алло? – Я говорила, словно робот.

– Кайли, это Джеймс.

Я выпрямилась в кресле.

– Привет, Джеймс.

– У тебя есть минутка поговорить?

– Что случилось?

– Сегодня состоялось заседание правления, и мы все пришли к единодушному мнению, что Кэйд не может дальше работать в «Стихия Рекордс».

Я мотнула головой.

– Какое заседание? Кэйд не говорил ни о каком заседании.

– Вот именно, – буркнул Джеймс. – Правление собирается регулярно, но Кэйда никогда не интересовали подобные детали, хотя именно они очень важны для деятельности компании.

– Ладно-ладно, но что ты имел в виду, когда сказал, что все проголосовали за уход Кэйда из компании?

– Кайли, ты, разумеется, в курсе его проблем с алкоголем? – спросил Джеймс.

– Да, иногда он слишком увлекается, – согласилась я, – но я бы не назвала это проблемой. Кэйд все равно работает больше всех остальных, Джеймс. Он постоянно присутствует на шоу, старается для компании.

Он кашлянул.

– Мне не хотелось говорить тебе об этом, но…

– Что говорить?

– Дело в том, что Кэйд подсел на таблетки.

– На таблетки? О чем ты говоришь? Кэйд против наркотиков. Я никогда не видела, чтобы он что-то принимал.

– Значит, наш друг чертовски хорошо притворяется, чтобы скрыть это от тебя.

– Я тебе не верю, – не выдержала я. – Откуда ты знаешь?

– Одна из практиканток нашла у него в ящике огромное количество викодина и перкосета. Она искала степлер, а вместо этого обнаружила годовой запас наркотиков.

– Это просто лишено смысла, – отрезала я, но в глубине души встревожилась, потому что в этом как раз и заключался смысл. В последнее время Кэйд был сам не свой. Пару дней назад я спросила его, почему у него так дрожат руки. Он ответил, что у него всего лишь понизился сахар в крови, но ведь это могло быть и от таблеток.

– Понимаю, – продолжал Джеймс. – Но и позволять ему продолжать вести себя в том же духе тоже лишено всякого смысла.

– Ты с ним об этом говорил?

– Да. Разумеется, Кэйд все отрицал.

– Может быть, его кто-то подставил?

– Это невозможно, – отрезал Джеймс. – Я понимаю, что это тяжело принять, но мне хотелось, чтобы ты была рядом с ним, когда мы разорвем партнерство.

– Джеймс, пожалуйста, – взмолилась я, – ты не можешь так с ним поступить.

– Я вынужден. Руководство компании проголосовало, и мы решили выкупить его долю. Сумма невелика, но и «Стихия Рекордс» сейчас стоит немного.

– Кэйд никогда на это не согласится, – сказала я.

– Мы будем его уговаривать, – ответил Джеймс. – Может быть, и ты попробуешь поговорить с ним?

– Вы хотите уговорить его уступить свою долю в компании, которую он создавал с нуля?

– Время Кэйда в «Стихия Рекордс» истекло, – отрезал Джеймс. – Он может либо принять наше предложение, либо попытаться решить дело в суде, потратив на это последние деньги. Но любой здравомыслящий судья поймет, что его действия нанесли бизнесу вред. Кайли, фирма в ее нынешнем состоянии не нужна и самому Кэйду. Он должен заниматься тем, что ему нравится. – Джеймс вздохнул. – И ему требуется помощь.

Я легко коснулась рукой живота и держала трубку возле уха до тех пор, пока не раздался записанный голос оператора:

– Если вы хотите позвонить, пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте сделать это еще раз.

Я не стала звонить Кэйду и прямиком отправилась к нему домой. Что с ним произошло? Что произошло с нами? Конечно же, мы сможем найти выход. Если ему нужна помощь, я буду рядом с ним. В моем мозгу крутились мысли о реабилитационном центре, о необходимости отговорить Джеймса от смехотворного сценария с выкупом доли Кэйда. И о ребенке… У нас будет ребенок. Об этом мы тоже сможем поговорить. Мы поговорим обо всем.

Я почувствовала приступ тошноты, когда парковала машину и шла по тротуару к дому Кэйда. Полдень давно миновал, но когда он открыл мне дверь, вид у него был заспанный, на щеке отпечатался след от подушки. Было очевидно, что я подняла его с постели.

– Который час? – спросил он, сонно потирая глаза.

– Почти час дня, – ответила я. Мне не понравилось, что мои слова прозвучали обвиняюще, как будто я была раздраженной женой. Но меня взвинтил разговор с Джеймсом.