– Надень это, – сказала я Кэйду.

Я помогла ему надеть футболку через голову, руки сами нашли дорогу в рукава. Если он и застеснялся, когда полотенце упало с него, то вида не подал. Я осторожно надела на него трусы своего жениха, потом помогла влезть в джинсы и застегнула их, как сделала бы это для маленького ребенка.

– Готово, – оценила я, когда он был полностью одет. Кэйд провел руками по джинсам, которые были велики ему на пару размеров, и сделал это так, будто ему никогда раньше не приходилось ощущать текстуру только что выстиранного денима. Вымытый, нормально одетый, он стал больше похож на того Кэйда, которого я помнила, мешали только длинные волосы и борода. Я заглянула ему в глаза, склонила голову к правому плечу и как будто ждала, что сейчас он придет в себя, улыбнется и скажет: «Я вернулся. Кстати, где тут можно постричься и побриться?»

Но Кэйд все еще оставался в лабиринте своего разума, возможно, как раз там, где находились его воспоминания обо мне, о нас. Я вздохнула:

– Ты, должно быть, совершенно без сил, позволь мне…

Пока я говорила, он опустился на кровать и положил голову на подушку, потом поерзал немного, чтобы ничто не давило на сломанные ребра. Я услышала шаги Эдди на лестнице. Пес вошел в спальню, вспрыгнул на кровать, устроился между животом и правой рукой Кэйда и положил морду на его левую руку.

Я улыбнулась про себя и ушла в гостевую спальню. Там я посмотрела на телефон. Райан прислал мне несколько сообщений. Портленд прекрасен. Как я? Вместо того чтобы ему ответить, я положила телефон на тумбочку у кровати и долго лежала без сна, глядя в потолок и размышляя. Когда я наконец уснула, мне приснились Кэйд и море.


Когда я открыла глаза, в окно лился свет. На дереве щебетали птицы. Я села в постели и зевнула, гадая, выспался ли Кэйд так же хорошо, как и я. Старые деревянные полы скрипели под моими босыми ногами, когда я прошла в свою спальню. Одеяло и простыни были расстелены, но кровать оказалась пуста. Я оглядела комнату, потом прошла в ванную, заглянула в приоткрытую дверь. Пусто.

– Кэйд! – позвала я с верхней площадки лестницы. – Ты здесь?

Эдди побежал за мной вниз. Я принялась осматривать первый этаж. Там было тихо, только подтекал кран на кухне – Райан уже вызвал мастера, чтобы его починить. Кэйд ушел? Я почувствовала, как во мне нарастает паника, побежала к задней двери, выглянула во двор.

– Кэйд! – снова позвала я.

И тут я заметила тонкую полоску света под парадной дверью. Я открыла ее, вышла на переднее крыльцо и увидела Кэйда. Он сидел на ступеньках и смотрел перед собой.

– Ох, – с облегчением выдохнула я, – вот ты где!

Я села рядом с ним. На мгновение я задумалась о том, что подумают обо мне соседи, увидев меня сидящей на переднем крыльце с чужим бородатым мужчиной. Но тут Кэйд повернулся ко мне и произнес два слова, которые заставили меня забыть обо всем:

– Доброе утро.

Я стиснула его руку и просияла:

– Доброе утро!

Птицы щебетали, солнце сияло, я была счастлива.


Я налила кофе из френч-пресса и смотрела, как Кэйд делает первый глоток из кружки, закрывает глаза, отпивает еще, как будто пытается вспомнить кофе, меня, жизнь.

– Пожалуй, я приготовлю нам омлет, – объявила я, открывая холодильник. Я достала упаковку яиц, сливочное масло, немного шпината, тертый сыр и несколько перышек полуувядшего зеленого лука.

Я налила себе вторую чашку кофе, потом нарезала шпинат и помыла лук. Пока я взбивала яйца в белой керамической миске, сливочное масло шипело на сковородке. Райану нравилось, как я готовила омлеты, и я часто ему их делала. Потом я вылила яйца на сковородку и наблюдала, как масса застывает по краям, а середина чуть булькает. Меня переполняло чувство вины. Райан вернется домой, Кэйд переедет в Харборвью, чтобы принять участие в программе для пациентов с травмой мозга, и тогда я расскажу Райану все. Он поймет, сказала я самой себе. Райан всегда все понимал.

Я разделила гигантский омлет на двоих и разложила по тарелкам. Рука Кэйда, державшая вилку, чуть дрожала, и несколько кусочков упали обратно на тарелку, так и не попав к нему в рот. Но все-таки он ел, и когда закончил со своей порцией, я предложила ему остатки моей, и Кэйд с радостью проглотил и их.

Я думала обо всем, что мне нужно было сделать: о планировании свадьбы, о необходимости участия Кэйда в программе для пациентов, перенесших травму мозга, о расследовании несчастного случая, произошедшего с ним, включая и выяснение того, что знает Джеймс и чего он не знает. И еще надо будет написать обо всем этом в газету. Но мне не хотелось делать ничего из вышеперечисленного. Я просто хотела оставаться здесь и сейчас.


После завтрака я молча убирала на кухне. Кэйд сидел на диване с Эдди. К одиннадцати часам он задремал, и я подозревала, что это его первый полноценный отдых за долгие годы.

Я тихонько вышла на крыльцо, чтобы позвонить Трэйси, давая Кэйду возможность поспать столько, сколько ему было необходимо.

– Привет, – негромко сказала я.

В трубке были слышны шумы больницы.

– Почему ты шепчешь? – спросила Трэйси.

– Кэйд у меня. Он спит.

– Кэйд в твоем доме?

– Ага, – подтвердила я. – Я привезла его вчера вечером. Я не знала, что делать.

– А что об этом думает Райан?

– Он всю неделю будет в деловой поездке в Портленде.

– Ох, Кайли, – вздохнула моя подруга. – И что же, Кэйд просто спит в твоей гостевой комнате?

– Сейчас он спит на диване в гостиной, а ночью спал в моей кровати. Не со мной, разумеется. Он просто там уснул, – выпалила я на одном дыхании. – Я его искупала, переодела в чистое. Он в одежде Райана.

– Вау. – Трэйси осознала все сказанное мной.

– Согласна, – нервно ответила я.

– Кэйд вскоре начнет участвовать в программе в Харборвью, верно?

– Да. – Я на мгновение замолчала. – Но я подумала: может быть, ему лучше остаться здесь? Ведь он только меня иногда узнает. Он может оставаться в моем доме до тех пор, пока не сумеет жить самостоятельно.

– Но, Кайли, ты не медик и не специалист. Кэйд нуждается в лекарствах и восстановлении. Не пойми меня превратно: я уверена, что ты отлично о нем позаботишься, но ему нужно намного больше.

Трэйси перевела дух после своей тирады и продолжала:

– Мы с тобой знаем, что Райану не придется по душе твоя такая длительная забота о Кэйде.

Я покачала головой:

– Райан поймет.

– Да что ты говоришь? – парировала Трэйси. – Кэйд – мужчина, которого ты когда-то любила всем сердцем. Он неожиданно возникает из небытия, и ты превращаешься в его персональную сиделку.

– Райан на моем месте поступил бы точно так же, – ответила я.

– Не уверена в этом, как не уверена и в том, что кто-то другой сделал бы это. Ты живешь по своим правилам. Я тебя знаю. Ты когда-то потеряла Кэйда, и ты просто не можешь потерять его снова. Я это понимаю. Но, Кайли, игра в семью с Кэйдом его не спасет. Если он действительно тебе небезразличен, то ты проследишь за тем, чтобы он начал участвовать в программе в Харборвью. Тебе придется его отпустить, чтобы ему стало лучше.

Я вздохнула:

– Ты права.

– И ты это знаешь. – Трэйси отвлеклась на какой-то рабочий момент, потом продолжила разговор со мной. – Мне пора бежать, – объяснила она. – Но, Кайли, я думаю, что есть один замечательный способ помочь Кэйду.

– Какой же?

– Надо выяснить, что с ним случилось, – сказала Трэйси. – С тех пор как ты рассказала мне об истории болезни безымянного пациента, попавшего в Харборвью в 1998 году, у меня появилось очень неприятное чувство.

– У меня тоже, – призналась я.

– Кэйд жил полной жизнью, его бизнес процветал, и вдруг он все бросил. Или мы так думали, что он все бросил. Возможно, кому-то понадобилось лишить его всего этого. И этот человек имеет отношение к тому, каким Кэйд стал теперь.

Я кивнула, хотя подруга меня не видела.

– Согласна с тобой. – Я еще больше понизила голос, поскольку мне показалось, что Кэйд заворочался на диване. – Что-то здесь не так.

– Помоги ему все исправить. – На этом Трэйси повесила трубку.


Остаток вторника пролетел незаметно, и к утру среды я задумалась о том, как мчится время, когда ничем особенно не занят. Я сидела на крыльце с Кэйдом, готовила нам еду, рассказывала ему истории, которые он скорее всего не помнил или даже не понимал смысла сказанного мною. Но каждую долю секунды, когда он смотрел на меня ясным взглядом, я чувствовала тепло, которое невозможно описать. Так случалось, как правило, в те минуты, когда я включала музыку, старые записи, которые мы когда-то оба любили. В эти мгновения я видела, что его дух жив, я видела прежний блеск в его глазах.

Когда Райан позвонил вечером в среду, я вышла на заднее крыльцо, чтобы поговорить с ним.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила я.

– Я скучаю по твоему голосу. Я очень по тебе скучаю.

– Я тоже по тебе скучаю. – Я потянула за нитку, выбившуюся из рукава моего свитера.

– Как у тебя дела?

– Хорошо.

– Я пытался звонить тебе в офис, но ты не брала трубку.

– Прости, был просто сумасшедший дом.

– Понимаю, дорогая. Послушай, я вот что хочу сказать… – На мгновение он замолчал. – Ты так отдалилась от меня. Я понимаю, что тебя что-то мучает, что-то такое, о чем ты мне не говоришь или пока не готова мне сказать. Пожалуйста, что бы это ни было, не позволяй этому встать между нами. Кайли, я не могу тебя потерять.

Мои глаза наполнились слезами. Я плакала по Райану, по себе самой, по моему прошлому и моему будущему.

– Ты меня не потеряешь, – пообещала я ему и тут услышала звон стекла в доме. – Райан, прости меня, мне пора идти. Я позвоню тебе позже, хорошо?

Кэйд стоял посреди гостиной и нервно смотрел себе под ноги. Осколки творения Дейла Чихули[39] – инсталляции из разноцветного стекла, подаренного нам родителями Райана в честь помолвки, – лежали на полу.