– Для стариков это непросто – взять и приехать сюда. Бабушка боится летать. – Я посмотрела на часы. – Они будут здесь через час!

Кэйд сжал мою руку.

– Слушай, прости еще раз за прошлый вечер.

Стресс на работе сделал свое дело. Он без всякого повода накричал на меня. Мне было больно, но я постаралась забыть об этом, зная, что он не хотел меня обидеть. Это была не первая наша стычка и наверняка не последняя. Глупо с моей стороны было бы думать, что в будущем между нами не будет ссор. Возможно, их будет множество. Но будут и примирения. А примирения дарят новую энергию.

Мы приехали в аэропорт на машине Кэйда, чтобы забрать бабушку и деда. Когда я увидела их возле вывески авиакомпании «Дельта», то помахала им рукой, и Кэйд подъехал к тротуару. Я выскочила из машины и обняла их обоих сразу.

– Кайли, ты красавица, – сказала бабушка.

– Вот она, моя девочка, – просиял дедушка. Я видела его около года назад, но он сильно постарел с тех пор, и мне было тяжело видеть, что ему не под силу справиться с багажом.

Кэйд выключил мотор и вышел из машины.

– Добро пожаловать в Сиэтл, – произнес он, протягивая руку моему деду, который скептически его рассматривал.

Бабушка обняла Кэйда, как обняла бы любого из моих друзей.

– Мы очень рады с тобой познакомиться, – тепло произнесла она.

Кэйд взял ее сумку, но дедушка свою не отдал. Он упрямо сам донес ее до багажника. Я уступила ему переднее сиденье, мы с бабушкой сели сзади. Она взяла меня под руку, и я снова почувствовала себя девятилетней, с хвостиками на голове, с вишневым леденцом на палочке во рту.

– Вы проголодались? – спросил Кэйд, как только мы влились в поток транспорта.

– Джерри поел в самолете, – ответила бабушка. – Ну а я бы не отказалась перекусить.

– Вам нравится мексиканская кухня? – поинтересовался Кэйд.

– Очень нравится. – Бабушка одобрительно улыбнулась мне.

– Отлично, я знаю хорошее место, – просиял Кэйд.

Дедушка не проронил ни звука, пока бабушка вела беседу. Есть ли у Кэйда родственники в Сиэтле? С какого возраста он заинтересовался музыкой?

В нашем любимом ресторанчике «Зеленая вода» на берегу озера Юнион мы уселись за столиком у окна. По глади воды скользили каяки, а мы окунали чипсы в зеленый соус сальса.

– Я всегда любил это место. Еда настоящая, мексиканская, но обстановка истинного Сиэтла, – пояснил Кэйд, заказав «Маргариту» для всех. Лицо деда как будто просветлело.

– Ты произнес слово «всегда», как истинный уроженец Среднего Запада, – заметила бабушка.

Кэйд улыбнулся:

– В самом деле? Никто никогда не говорил мне об этом.

Бабушка кивнула:

– Люсинда, мама Кайли, родилась в Олтоне, штат Иллинойс. Там она прожила только первые шесть лет, но среднезападный акцент навсегда остался с ней. Почему-то Кайли этого у нее не переняла. К нам с дедом он тоже не пристал. Легко определить место рождения человека по тому, как он произносит слово «всегда».

Я улыбнулась и произнесла это слово вслух. Кэйд повторил.

– Знаешь, ты и правда произносишь его совсем по-другому.

– Неужели?

– Точно, – подтвердила я. – Скажи еще раз.

Кэйд повторил слово.

Бабушка улыбнулась. Нам принесли «Маргариту».

– Ты все еще носишь медальон, – обратилась она ко мне, указав на украшение. – Полагаю, Кэйд знает его историю.

Я почувствовала, как Кэйд прикоснулся к моей ноге под столом. Он давал мне понять, что хотя и знает историю медальона, не собирается волновать деда и бабушку рассказом о том дне, когда я его едва не потеряла. Точнее, когда они все трое едва не потеряли меня навсегда.

– Да, эту историю я ему рассказала в числе первых. – Я почувствовала, как к щекам прилила кровь.

Я открыла медальон, и мне на ладонь выскользнул крошечный зеленоватый осколок.

– Дедушка говорил, что это талисман на счастье.

– Ого! – воскликнул Кэйд. – Это же…

– Мне вовек не забыть тот пляж. – Дедушка откашлялся. – Никогда в жизни я не видел ничего похожего. Скалы вдоль всего берега и полоска песка… – он замолчал, вспоминая, – цвета янтаря. Тот пляж был особенным. Когда я нашел раковину, я сунул ее в карман. Она принесла мне удачу, потому что на обратном пути в лагерь я едва не наступил на противопехотную мину. Когда Кайли была маленькой, эту часть истории я ей не рассказывал.

– Удивительно. – Кэйд сглотнул. – Мой отец служил во Вьетнаме. Морской пехотинец. Но он умер. Я…

Я сжала его пальцы.

– Кэйд тоже потерял обоих родителей.

– Мне жаль, сынок, – сказал дедушка. Дедушка произнес эти слова так, что я поняла – Кэйд ему понравился. По его глазам было видно, что он принял моего парня. Я убрала осколок раковины в медальон и откинулась на спинку стула. Я смотрела на самых дорогих для меня людей, которые болтали о пустяках за столом, уставленным мексиканскими блюдами.


Неделя промчалась быстро. Кэйд был занят в офисе, но старался проводить с нами как можно больше времени. Он сводил бабушку и деда на экскурсию на рынок на Пайк-плейс, на ужин в «Дикий имбирь» и в «Космическую иглу», на прогулку вдоль залива.

– Они у тебя чудесные, – сказал он, когда мы высадили их в аэропорту.

– Дед и бабушка в тебя просто влюбились. – Я погрозила ему пальцем.

Мы зашли поужинать в маленький итальянский ресторан возле дома Кэйда, сели за столик, покрытый скатертью в красно-белую клетку. В бутылке из-под кьянти горела, роняя воск, белая свеча.

– Скромно, но очаровательно, – оценила я, – как раз мой стиль.

Кэйд кивнул и налил нам обоим по бокалу красного вина из графина. Свет свечи подчеркнул темные тени под его глазами. Он упоминал о том, что дела в офисе идут не слишком гладко, но, когда накануне я спросила его об этом, Кэйд отмахнулся от моего вопроса. «Все как обычно», – ответил он.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Просто устал.

– Что происходит на фирме? – Я протянула руку через стол и накрыла его пальцы. – Я знаю, что ты уверен, будто нагоняешь на меня тоску, говоря о работе, но, поверь мне, я хочу знать.

Кэйд скорчил гримасу:

– Хочешь, чтобы я испортил этот прекрасный вечер?

– Ничто из того, что ты скажешь, Кэйд, не сможет испортить этот вечер, – заверила я его.

– Что ж. – Он сделал большой глоток вина. – Я проиграл. Я убедил Джеймса вложить пятьдесят тысяч в новую группу, и эти парни теперь выкручивают нам руки.

– Что значит – «выкручивают вам руки»?

Кэйд потер лоб, снова глотнул вина.

– Их альбом, на который мы перерасходовали бюджет, провалился. А теперь они хотят разорвать с нами контракт и отказываются вернуть нам аванс.

– Но это незаконно, – сказала я.

– Так и есть, – ответил Кэйд, – но в любом случае убытки компания не сможет компенсировать.

Я кивнула:

– Не стоит так винить себя. У тебя было немало успехов. Можно иногда и промахнуться.

Кэйд пожал плечами:

– Джеймсу так не кажется. Он перфекционист.

– А он сам совершенен? – Я покачала головой. – Не думаю.

– Он повысил Алексис, теперь она руководит операционной деятельностью, – продолжал Кэйд.

– Алексис? Она довольно милая. Но хватит ли ей квалификации для этой работы?

Кэйд покачал головой:

– У нее финансовое образование, но в музыке она ничего не понимает.

– Кэйд, но это и твоя компания тоже, – не выдержала я. – Не позволяй Джеймсу отодвинуть тебя в сторону.

Я видела, что этот разговор ему в тягость, и после того, как официант принял у нас заказ, сменила тему.

Поужинав, мы вышли на улицу. Ночь была теплой, и мы не стали брать такси, а пошли к дому Кэйда пешком.

– Послушай, – вдруг встрепенулся Кэйд, – сегодня вечером в клубе «Крокодил» играет одна хорошая группа. Хочешь пойти?

– Конечно, – откликнулась я. Мне нравилась его непредсказуемость.

Держась за руки, мы прошли несколько кварталов. Фамилия Кэйда была в списке гостей, поэтому мы сразу вошли, миновав длинную очередь.

Он купил нам обоим по двойной водке с содовой, и мы отправились на сцену.

– Эти парни еще не связаны с нашей фирмой, – объяснил он.

– А кто они? – поинтересовалась я.

– Группа называется Death Cab for Cutie[38], играет инди-рок. Они из Биллингема. Я видел их несколько месяцев тому назад на небольшом концерте. Их музыка не выходила у меня из головы. Так бывает, когда слышишь что-то стоящее. – Кэйд отпил глоток коктейля. – Я пытаюсь уговорить Джеймса подписать с ними контракт. Но понимаю, что битва все равно будет проиграна.

– Нет, если ты этого не захочешь. Если ты в них веришь, подписывай с ними контракт.

Музыканты вышли на сцену, свет в зале приглушили. Толпа начала аплодировать.

– Раньше это срабатывало, – продолжал Кэйд. – Кажется, я теряю чутье. И думаю, Джеймс об этом догадывается.

– Не наговаривай на себя.

Группа заиграла, и меня поразило звучание, особенно голос солиста.

– Вау, они замечательные. По-настоящему хороши, – сказала я.

Мы оставались в клубе до последней песни, потом двинулись следом за толпой к выходу. От выпитого коктейля я чувствовала себя легкой и воздушной, поэтому Кэйд предложил заглянуть в бар и выпить еще по чуть-чуть. Я не стала отказываться.

После еще двух коктейлей мы оба уже смеялись. Все проблемы Кэйда, которые он носил с собой, растаяли как дым.

– Ты волшебница. Ты все превращаешь в счастье, – сказал он, сидя на соседнем табурете.

Я засмеялась и пригладила его волосы.

– Волшебница, значит?

Он кивнул, расслабленно прикрыв глаза от моего прикосновения:

– Заколдуй меня.

Я взмахнула соломинкой, делая вид, что это волшебная палочка.

– Фокус-покус, – произнесла я.

Смеясь и спотыкаясь, мы вышли из бара. Я чувствовала себя совершенно отрешенной. И я не могла вспомнить, когда пила так много. Кэйд взял меня за руку.

– Куда дальше, миледи? – спросил он, когда мы проходили мимо тату-салона. – Погоди-ка, ни у меня, ни у тебя нет татуировок. Давай сделаем.