Сара Джио - Среди тысячи лиц

Кэйд повернулся на бок и оперся на локоть. Его глаза сверкали, и я вдруг почувствовала прилив чего-то такого, что толком объяснить не могла.

– Давай проведем остаток жизни вместе, – сказал он, заправляя мне прядь волос за ухо.

Я заморгала:

– Правильно ли я поняла твои слова?

Он пристально смотрел мне в глаза:

– Этого хочет мое сердце. А твое?

– Да, – ответила я, и мои глаза защипало от слез.

Я надела черное платье на тонких бретелях и туфли на платформе, собрала волосы в низкий пучок и взяла кардиган. Взявшись за руки, мы с Кэйдом зашагали по дорожке к ресторану.

По пути мы увидели девочку лет четырех-пяти в цветастом платьице. Она выбежала на дорожку, что-то негромко напевая.

– Грейс! – окликнул малышку мужской голос.

Она засмеялась, когда родители, державшиеся за руки, нагнали ее.

– Попалась! – воскликнул отец, подхватывая ее на руки. Девочка снова захихикала.

– Мне всегда нравилось имя Грейс, – сказал Кэйд.

– Мне тоже.

Он посмотрел вслед девочке и ее родителям, потом снова повернулся ко мне и кивнул, словно принял окончательное решение:

– Да, точно, Грейс.

Когда мы подошли к ресторану, солнце уже было готово опуститься за горизонт. Вид открывался потрясающий, и мы предпочли сначала выйти на террасу, чтобы полюбоваться небом, на котором появились теплые оранжевые и розовые полосы, и только потом сесть за столик.

– Тебе здесь нравится? – спросил стоявший позади меня Кэйд, обнимая меня за талию и прижимаясь ко мне всем телом.

– Я в восторге, – ответила я, глядя, как волны разбиваются внизу о камни.

– Давай вечером после ужина прогуляемся по берегу, – предложил он.

– Давай, – согласилась я.

– Теперь я понимаю, почему твоих родителей потянуло друг к другу именно здесь.

Я кивнула, думая об истории их любви. Бабушка рассказывала мне ее тысячу раз. Папа тогда сказал маме, что она самая красивая женщина на земле. Да и она решила, что красивей его никого нет. Они подошли друг другу, словно две горошины из одного стручка. Так говорила бабушка. Они были… родственными душами.

Воспоминания накатывали, как волны, обрушиваясь на меня с такой силой, что я обхватила себя руками. Я почувствовала запах лосьона от загара в коричневом флаконе. У меня были липкие руки от поджаренного зефира. Дельфиниумы в бабушкином саду застыли в ожидании. Я не знала, откуда взялись эти мысли. Но потом поняла, что отдельные картинки из моего детства забурлили в моем сердце только потому, что рядом стоит этот мужчина. Я поняла, что с ним я в любом месте буду дома.

24 ноября 2008 года

Родители Райана предложили нам встретить День благодарения вместе с ними в Северной Каролине, но, к счастью, рабочее расписание Райана не позволяло этого сделать. В каком-то смысле их присутствие в доме оказалось мне только на руку. У меня появилась причина не говорить правду Райану, а у него – причина не затрагивать снова эту тему. Но она висела в воздухе, та правда, которой я не готова была посмотреть в лицо.

– Я вернусь из Портленда в пятницу. Мне жаль, что мы не будем вместе в праздник, – сказал мне Райан в понедельник утром, стоя в спальне с чемоданом в руке. Он замолчал, давая мне возможность сказать хоть что-нибудь.

Я откашлялась:

– Райан?

Он кивнул и шагнул ко мне.

Мой мозг кипел. Я должна рассказать ему о Кэйде. Я должна рассказать ему все.

– Мне нужно с тобой кое о чем…

Меня мгновенно прервал звонок его мобильного телефона.

– Прости. – Он посмотрел на экран. – Это босс. Я должен ответить.

Я кивнула, повернулась на другой бок и сделала вид, что сплю, когда он через несколько минут поцеловал меня в щеку.

Этим же утром, но позже, позвонила Трэйси. Я как раз выгуливала Эдди.

– Ты что, умерла?

– Прости. У нас гостили родители Райана. И… я была сама не своя.

– Все из-за его эксцентричной матери?

– Нет, то есть да, но дело не только в этом, – вздохнула я. – Просто… все не так. – Я ковыряла носком ботинка гравий на дорожке, пока Эдди обнюхивал траву на газоне. – Я попала в ужасную ситуацию. Я не сказала Райану о Кэйде. А потом…

Я пересказала Трэйси ситуацию у ресторана, когда я стала отрицать свое знакомство с Кэйдом, не скрыв от нее и того, что я ушла и оставила Кэйда на улице.

– Ох, дорогая, не будь слишком строга к себе, – сказала Трэйси. – А как еще ты могла поступить? Начать объясняться с родителями Райана прямо у ресторана? Поставить Райана в неловкое положение? Ты сделала то, что должна была сделать. И я понимаю, как тебе больно.

– Мне наплевать на то, что я чувствую, – ответила я. – Я боюсь, что уничтожила то зернышко доверия, которое посеяла в душе Кэйда. Трэйси, я боюсь, что потеряла его.

– Этим утром я проверила твой гороскоп. Ты его не потеряла. Кое-что подсказывает мне, что ты вот-вот найдешь его.

Начало дня я провела в офисе, отвечала на электронные письма, правила окончательный вариант очередной статьи из серии о площади Пионеров. Фраза Джен звенела у меня в ушах, поэтому я открыла новый документ Word и напечатала вверху страницы: «Люди улиц».

Слова полились потоком, я их даже не выбирала.

В конце девяностых годов Сиэтл знал Кэйда Макаллистера как успешного музыкального продюсера. Сегодня он бездомный.

Я писала дальше, и перед моим мысленным взором появилось лицо Кэйда из девяностых, когда он так любил соус «Табаско» и весь мир лежал у его ног. Этот образ преследовал меня, но я не могла забыть и то, как он смотрел на меня в тот вечер у ресторана, такой испуганный и потерянный. Помнила я и то, что ушла от него.

– Тук-тук.

Я повернулась от компьютера и увидела на пороге Джен.

– Рада видеть, что ты пишешь, – сказала она.

Я вздохнула.

– Не знаю, что еще делать, Джен.

Она кивнула.

– Нет, знаешь. – Она говорила решительно и уверенно. – И я даю тебе на сегодня задание, вернее, на всю неделю. Очень важное задание. – Джен промокнула бумажным носовым платком слезы на моей щеке. – Иди и найди Кэйда. Приведи его домой. Вылечи его. Помоги ему снова найти свой путь, и в процессе ты поймешь, каким путем следовать тебе.

– Но я…

– Никаких «но», – отрезала Джен. – Это задание редакции. И я хочу, чтобы ты об этом написала.

Я с трудом улыбнулась.

– И не думай, что ты на особом положении. – Она заговорила голосом настоящего босса. – Если не сдашь отличный материал, я снова отправлю тебя освещать работу городского совета.

Я хмыкнула.

– А теперь иди и найди его.

Я припарковала машину перед «Ле Марше» и отправилась на поиски Кэйда. Заглянула во все уголки, как делала это неделей раньше. Прошла вокруг торгового центра Уэстлейк, затем по Четвертой авеню, потом по Пятой, вернулась обратно на Вторую. Побывала в приютах, в парках и даже приподняла одеяло над лицом мужчины, спавшего на скамейке, но это оказался не Кэйд.

Часы бежали, как минуты, и я не успела оглянуться, как наступил вечер, шесть часов. Люди в деловых костюмах хлынули из офисных зданий, перетекая в рестораны и бары.

Когда солнце село, я уже едва не рыдала и решила вернуться к машине. Вздохнув, я вставила ключ зажигания, включила радио. Вливаясь в поток автомобилей, зазвучала песня Fade Into You группы Mazzy Star. Волоски на моих руках встали дыбом. Я прибавила звук, и мои глаза снова наполнились слезами. Доехав до выезда на автостраду I-5, я свернула на нее, словно на автопилоте, и вместо того чтобы поехать домой, я отправилась туда, куда звало меня мое сердце: к увитому плющом кирпичному дому на площади Пионеров.

Я остановила машину, фары выключать не стала. Они сияли на темной улице, словно маяки, освещая мое прошлое. Дверь в бывшую квартиру Кэйда была прямо передо мной. Мне сразу снова стало двадцать пять. Мы идем домой, возвращаясь с шоу, держимся за руки. Он шепчет что-то смешное мне на ухо, я откидываю голову назад и хохочу. А потом мы подходим к двери, он прижимает меня к кирпичной стене и целует с жаром тысячи солнц.

Я смахнула слезы, вспоминая каждую деталь того, что случилось и чего не случилось. Какой могла бы быть наша жизнь… Какое будущее у нас украли…

Я поцеловала свою руку, потом прижала ее к двери и отступила назад. Как еще попрощаться с мечтой, которую тебе до сих пор хочется видеть реальностью?

Я услышала шарканье шагов в ближайшем переулке и решила вернуться к машине. Когда я медленно отъезжала, то еще раз напоследок посмотрела назад, и тень в зеркале заднего вида привлекла мое внимание. Я затормозила и дала задний ход.

Это был Кэйд. Он остановился на углу, посмотрел сначала направо, потом налево.

Я ударила по тормозам и заглушила двигатель.

– Кэйд! – крикнула я и вылетела из машины.

Он поднял глаза и увидел меня.

– Кэйд, это я.

Он отвернулся, но я взяла его за руку, и в этот момент наши глаза встретились.

– Я здесь. Я больше никогда тебя не оставлю. Обещаю. – Я притянула его к себе, обняла, и мы долго стояли обнявшись. Мне показалось, целую вечность.

– Идем со мной, – позвала я, беря его за руку и ведя через улицу. Я открыла дверцу машины. – Я сейчас отвезу тебя домой.

17 июля 1997 года

– Моей бабушке ты точно понравишься, – сказала я.

Кэйд усмехнулся:

– А как насчет твоего деда? Меня больше беспокоит его реакция.

– Он человек старомодный, – гордо ответила я. – Поэтому пока он будет чувствовать, что ты его уважаешь, ты будешь золотым. Он служил в армии.

– И он любит свою внучку.

Я улыбнулась:

– Да. Для меня дед стал настоящим отцом.

– Он стремится тебя защитить, так и должно быть. – Кэйд поцеловал меня в щеку. – И для меня честь, что ты хочешь представить меня ему.