В эту минуту в приемный покой вошла красивая пара. Женщина с белой кожаной сумкой на плече заливалась слезами. Она была сказочно хороша в облегающем черном кашемировом платье-свитере и кожаных сапогах до колен. Ее спутник в дизайнерских джинсах и черных лоферах стоял рядом с ней, прижимая к затылку пакет со льдом.

– Он упал с лестницы, – закричала женщина. – Ему немедленно нужна помощь.

Женщина за стойкой кивнула и мгновенно пришла в движение.

– Пожалуйста, заполните эти документы. – Она передала их посетительнице. – Только верхнюю часть. Мы сейчас его примем.

– Спасибо, – сквозь слезы поблагодарила красавица.

Когда они отошли в сторону, я повернулась к служащей за стойкой.

– Вы сказали, что вы забиты под завязку, или мне показалось?

– Так и есть, – бесстрастно ответила она.

– Но для этого пациента место нашлось.

Она посмотрела на меня так, словно я не знаю элементарных правил настольной игры, а умеют играть все, кроме меня. Я собралась было достать удостоверение репортера «Сиэтл Геральд», но передумала: с какой стати? Я пришла по личному делу.

– По-моему, это дискриминация, – все же добавила я.

Женщина округлила глаза и знаком попросила меня подвинуться ближе. Я повиновалась.

– Послушайте, – она посмотрела через мое плечо на Кэйда, – я понимаю, что вы тревожитесь за этого парня, честное слово, понимаю. Но у нас мало персонала и медикаментов в обрез. Так что, если мы будем принимать каждого бездомного с синяком, у нас не хватит места для тех, кто действительно нуждается в помощи.

Она указала на пару, как будто сошедшую со страниц каталога «Джей Крю».

– Прошу прощения, – я обернулась и посмотрела на залитое кровью лицо Кэйда, – но это не просто синяк. Ему очень больно, и рана на его лице воспалится, если ее не обработать.

Служащая пожала плечами:

– Посмотрите на людей в зале ожидания. Посмотрите на них внимательно. Они в большинстве своем наркоманы. Мы их принимаем, лечим, даем все необходимое, потом они возвращаются на улицу, и история повторяется. Через неделю они снова у нас. Вот такой цикл.

– Разве вы уже встречали этого человека? – Во мне начал закипать гнев. – Он не наркоман.

Женщина снова посмотрела на Кэйда и пожала плечами.

– Может быть, и встречала. Никогда нельзя сказать наверняка.

– Но он человек, – прошептала я, не желая, чтобы Кэйд меня услышал. – И ему нужна помощь.

Я вытащила мобильный и набрала номер Трэйси. К счастью, она ответила после второго гудка.

– Трэйси, это я. – В моем голосе звучало отчаяние. – Я в Харборвью, в приемном покое.

– Кайли, что случилось?

– Я в порядке, но Кэйд в беде.

– О нет! Что случилось?

– Не знаю, – сказала я. – Но он весь в крови и в синяках. Его кто-то избил. Ему надо зашить рану на лице, это уж точно. Думаю, у него что-то сломано. Мне нужна твоя помощь.

– Конечно, сделаю, что смогу.

– Приемный покой переполнен, – объяснила я, понижая голос. – И женщина за стойкой регистрации не горит желанием помочь ему в ближайшее время.

– Ну да, у них бывает слишком много пациентов… без страховки, которые злоупотребляют медицинской помощью. Но все равно это не оправдание.

– Нужно, чтобы ты потянула за ниточки и его приняли.

– Все сделаю. По счастливой случайности, заведующий моим отделением – лучший друг одного из врачей из службы «Скорой помощи» в Харборвью. Я попрошу его об услуге.

– Спасибо. – Я наконец выдохнула. Кэйд безучастно смотрел прямо перед собой.

– Пустяки, – отмахнулась Трэйси. – Эй, ты сама-то как?

Я прикусила губу и отошла на пару шагов от Кэйда.

– Я… боюсь, Трэйси. Я ничего не сказала Райану обо всем этом. Ситуация настолько непростая, что кажется, будто весь мой мир перевернулся с ног на голову.

– Понимаю. Но, Кайли, такова жизнь.

– Ты о чем? – спросила я, вытирая слезы.

– Так всегда бывает, то вверх, то вниз, то прилив, то отлив. Все пугает и кровоточит. Но это и значит жить.

– Не уверена, что я сумею со всем этим справиться, – призналась я.

– Ты сможешь, – твердо ответила Трэйси. – Я знаю, что сможешь. Для начала – это огромный шаг вперед. Ты окажешь Кэйду помощь, он получит медицинский уход, психологическую поддержку. Его состояние стабилизируется, и ты выяснишь, что с ним произошло. Ну а уже потом ты разберешься со всем тем, что происходит в твоем прекрасном сердце. Кстати, оно у тебя размером с Аризону. Нет, с Техас.

Я рассмеялась, но смех был больше похож на всхлип.

– Я люблю тебя, ты знаешь?

– Я знаю, – отозвалась Трэйси.

– Ты самоуверенная.

– Вот именно. – Она заговорила с кем-то рядом, но слов я разобрать не могла. – Так, ладно, ты сейчас садишься и ждешь. Я позвоню кое-кому. А ты пока позаботься о твоем парне.

– Мой парень, – повторила я, когда Трэйси дала отбой. Слова легко соскользнули у меня с языка, но прозвучали неуместно. Я сразу же подумала о Райане и почувствовала укол в сердце, который я объяснить не могла.

Женщина, чье сердце сравнимо по размерам с самым большим южным штатом, не стала бы обманывать своего жениха.

Через одиннадцать минут через стеклянные двери в зал вышла медсестра:

– Кэйд Макаллистер?

Если он ее и слышал, то вида не подал.

– Это мы, – быстро сказала я, встала и покатила кресло-каталку к стойке регистрации.

– Страховки у вас, разумеется, нет? – спросила служащая за стойкой.

– Нет, – ответила я без всякого стеснения.

Она равнодушно кивнула, как будто такой сценарий разворачивался перед ней в тысячный раз. Благодаря работе над статьей я знала, что Харборвью никому не отказывает.

– Мне очень жаль, что вам пришлось ждать. Мы понимаем, что мистеру Макаллистеру необходима срочная помощь, – сказала медсестра.

Я кивнула:

– Да, он действительно серьезно ранен. Спасибо.

Медсестра взялась за ручки кресла-каталки и повезла Кэйда по коридору в смотровую, отделенную занавесками. По соседству громко стонал какой-то мужчина.

– А теперь, – она протянула руки к Кэйду, – позвольте вам помочь.

Я видела, как он взял ее за руку, встал, чуть покачнулся, но она сумела осторожно довести его до кровати, на которую он сел. Порывшись в ящике ближайшей тумбочки, она достала рубашку.

– Будьте любезны, сэр, наденьте это.

Кэйд не отреагировал, поэтому медсестра сама взялась за дело.

– Что ж, давайте я помогу вам раздеться.

Кэйд сидел, не шевелясь, пока она расстегивала на нем куртку. Я почувствовала знакомое сочетание нежности и ужаса, когда увидела его голую грудь, такую бледную и худую. Ребра можно было пересчитать. Мышцы когда-то сильных рук стали дряблыми и об-висли.

Если медсестру и встревожил внешний вид Кэйда, вида она не подавала. Ее профессионализм не оставлял места для демонстрации эмоций. Она сняла с него ботинки, и, хотя я множество раз видела его раздетым, я отвела глаза, когда медсестра принялась расстегивать его брюки.

– Ну вот, – сказала она, завязывая на нем легкую голубую сорочку. – Вы его сестра? Друг?

– Друг, – запнувшись, сказала я и села на стул у кровати Кэйда. Он поменял позу и поморщился от боли.

– Мне так жаль, – прошептала я, сжимая его вялую руку. – Скоро тебе помогут, вот увидишь.

Спустя минуту появился врач, и Кэйд сморщился.

– Нет! – крикнул он. – Нет, нет!

– Мистер Макаллистер, – голос медика звучал совершенно спокойно, – я доктор Грин. Я здесь, чтобы помочь вам.

На лице Кэйда застыло выражение ужаса, и мое сердце сжалось от боли.

Доктор Грин кивком поздоровался со мной, но не сводил глаз с Кэйда.

– Не нужно бояться, мистер Макаллистер. Мы обработаем ваши раны и подлечим.

Кэйд отвернулся, но сидел спокойно, когда доктор Грин приставил стетоскоп к его груди. Затем ему измерили давление. Закончив осмотр, врач сделал какие-то пометки в папке, потом повернулся ко мне:

– Нам надо провести кое-какие обследования. У него явно сломано несколько ребер, но я хотел бы исключить внутреннее кровотечение. Очевидно, его несколько раз очень сильно ударили в живот.

Я кивнула. В смотровую вошла медсестра с тазом теплой воды и стопкой салфеток для мытья.

– Я хочу промыть раны.

Когда доктор Грин вышел, я последовала за ним.

– Доктор, могу я с вами поговорить?

– Конечно. – Он повернулся ко мне.

– Этот человек не всегда был таким, – начала я. – Он не всегда жил на улице. Когда-то он был президентом «Стихия Рекордс».

Глаза доктора расширились:

– «Стихия Рекордс»? Название возвращает меня в девяностые годы, – восхищенно протянул он. – Я слушал много музыкантов этой фирмы. Что же с ним случилось?

– Не знаю, – честно ответила я. – Десять лет назад он ушел из компании и уехал из Сиэтла. С тех пор я ничего о нем не слышала. Всего лишь несколько дней назад я нашла его на улице. – Я покачала головой. – Картинка никак не складывается. Как он мог скатиться с вершины на самое дно?

– Найдется немало возможных объяснений, – сказал врач. – Самый вероятный виновник – пристрастие к наркотикам.

– Нет, – твердо ответила я. – Я знаю его, он никогда не прикасался к этой дряни. Честно говоря, наркотики всегда вызывали у него отвращение. Это не наркомания, это что-то другое.

– Возможно, психическое заболевание, – предположил доктор Грин.

Я покачала головой:

– Кэйд никогда не страдал депрессией или чем-то подобным.

– Психические болезни коварны, – объяснил врач. – Они могут дремать долгие годы, а потом неожиданно заявляют о себе.

Я вздохнула:

– Моя лучшая подруга – пульмонолог в Шведском госпитале. Этот случай выходит за рамки ее компетенции, но она упоминала о возможной травме головного мозга. Это могло бы объяснить то, что он почти не говорит и не узнает меня. Да и себя не помнит.