…В четверг вечером Сид ворвалась, как ураган, на мельницу к Одетте и накричала на нее.

— Хватит копаться в моих счетах! Я ясно выражаю свою мысль?

— Но они в ужасном состоянии…

— Ну и пусть, — нелогично сказала Сид. — Пусть все идет, как раньше.

Высказав, таким образом, свое отношение к деятельности Одетты, Сид принялась прохаживаться по комнатам, отмечая изменения, которые претерпело ее жилище. Одетта молча наблюдала за хозяйкой, чувствуя, что та пришла к ней не просто так, а для того, чтобы сбросить какой-то груз с души. Прежде чем исповедаться. Сид всегда вела себя очень агрессивно.

— Что ты делаешь завтра вечером? — неожиданно спросила Сид.

— Завтра прощальный вечер у Джун. Они с Джеем уезжают в Штаты, — сказала Одетта, сразу сообразив, откуда ветер дует. Если Сид предложит ей завтра поработать, она пошлет ее к черту — вот и все. — Я вам давно об этом вечере говорила, — добавила она.

К большому ее удивлению, Сид прямо-таки расцвела при этих словах.

— Разумеется, поезжай. Прощальный вечер все-таки… — Сид провела затянутой в кожаную перчатку рукой по новому подоконнику. — Назад можешь не торопиться. Я отлично справлюсь здесь со всем сама. Если хочешь, возьми машину. Я имею в виду джип.

Одетта вздохнула. Американский армейский джип времен Второй мировой войны был самым древним и ненадежным в техническом отношении экспонатом автомобильной коллекции Джоба. В нем было холодно, неудобно, но, что самое главное, через каждые двадцать миль в нем обязательно что-нибудь ломалось.

43

Пятница, когда должна была состояться прощальная вечеринка у Джун, выдалась на удивление ясной и солнечной. Джун крутилась по хозяйству уже с самого утра — помогала матери готовить угощение на двадцать человек. Из всех установленных в доме динамиков — а их здесь было не меньше дюжины — звучала бравурная, а главное, очень громкая музыка.

Джей тоже не сидел без дела и, как только поднялся, резал на кухне овощи. Джун металась между кухней и гостиной, отвечая на многочисленные телефонные звонки. По дому бродили собаки родителей Джун и, взволнованные всем происходящим, безостановочно лаяли.

В разгар приготовлений позвонила Эльза.

— Похоже, у меня ребенок идет, — выдохнула она в трубку.

— Кто едет? — крикнула Джун, которая ни черта не слышала из-за стоявшего в доме оглушительного шума. — Я его знаю?

— Мой малыш, дурочка! Я рожаю, понятно? — взвизгнула Эльза, после чего трубку у нее выхватил Йен.

— Как ты понимаешь, Джу, мы не сможем сегодня приехать. — У него был очень взволнованный голос. — На улице уже стоит машина, чтобы отвезти Эльзу в больницу. — В трубке послышался переходящий в протяжный вопль крик Эльзы. — Это моя супруга желает тебе хорошо провести сегодня время, — с минуту помолчав, добавил Йен.

— Спасибо. Желаю вам… — начала было Джун, но трубку на противоположном коние провода уже повесили.

Джун тоже повесила трубку и стала думать над тем, как лучше рассадить гостей. Когда позвонила Одетта и, не в пример некоторым, заявила, что обязательно у нее будет, да еще и не одна, Джун удивилась: прежде Одетта никогда не приезжала на вечеринки с мужчинами.


Сопровождать Одетту на вечеринку к Джун вызвался не кто иной, как Джимми Сильвиан. Впрочем, «вызвался» — было не совсем то слово. В определенном смысле он на это напросился. Да еще и выпросил у нее разрешение прихватить с собой своих собак — Нельсона и Уинни. Поехали в пикапе Джимми. Во-первых, в армейском джипе они бы с собаками просто не поместились, а во-вторых, эта древняя машина упорно отказывалась заводиться, обратившись в музейный экспонат в прямом, так сказать, смысле.

Джимми гнал машину, как гонщик, мечтающий выиграть «Гран-при», и на поворотах Одетта закрывала от ужаса глаза и вцеплялась пальцами в ремень безопасности.

— В Южной Африке мы всегда так ездим, преследуя стада зебр или антилоп, — объяснил Джимми.

Одетта молчала, замирая от ужаса всякий раз, когда Джимми, отчаянно сигналя, оказывался в опасной близости от какой-нибудь машины на трассе. Ругать Джимми ей не хотелось: похоже, добраться до Джун без его помощи ей вряд ли бы удалось.

— Что-то вы сегодня непривычно тихая, — сказал Джимми, обращаясь к своей пассажирке. — О чем думаете, если не секрет.

— Мне жаль, что вам не придется увидеть старый дом Гленнов при свете дня. Это — настоящее чудо.

В темноте дом Гленнов — перестроенную старинную приходскую церковь — едва можно было разглядеть, хотя он и стоял на вершине холма. По счастью, подъездную дорожку в свете фонарей было видно неплохо, и Джимми уверенной рукой направил свой пикап в ту сторону.

Собаки отчаянно лаяли, требуя выпустить их из машины, и Джимми задумчиво чесал в затылке, не зная, что делать: вечера все еще были холодными, и запирать собак в пикапе ему не хотелось.

— Прежде чем выпускать собак, надо спросить Джуди и Говарда, — сказала Одетта. — У них тоже есть собаки, которые, между прочим, могут не поладить с вашими.

Мать Джун услышала собачий лай и крикнула с порога:

— Ни о чем не беспокойтесь и заводите собак в дом. Эффи и Блайнду такая компания понравится.

Большинство гостей уже собралось в просторной и уютной гостиной Гленнов. Сквозь неплотно прикрытую дверь видна была столовая, освещенная свечами в подсвечниках и канделябрах.

— Одди! — Джун бросилась к Одетте и закружила ее в объятиях. На Джун были серые атласные брюки и топ из черно-зеленого бархата; выглядела она просто великолепно. Выпустив подругу из объятий и отдышавшись, Джун сказала: — Мы тут рассматриваем фотографии со свадьбы Эльзы и Йена. Ты свои, случаем, не прихватила?

— У меня не было камеры, — сказала Одетта и огляделась в поисках Эльзы.

— Что смотришь? — хмыкнула Джун. — Нет ее. По последним сведениям, у нее сейчас каждые две минуты схватки. Йен звонит каждые четверть часа и рассказывает, как продвигается дело. Судя по его голосу, ему этот процесс начинает надоедать. Тем более сидит он в холодном коридоре больницы и согреться ему, бедняге, нечем. Зато у нас согревающего сколько угодно. — Джун всунула в руку Одетты стакан с коктейлем и добавила: — Это мамино изобретение. «Красный глаз» называется. Очень забористая штука.

— Сид-то знает? — спросила Одетта, но Джун от нее уже отошла.

— Говорят, ты приехала с дружком, — заметил Джез. — Где он в таком случае?

— Если ты имеешь в виду Джимми, то, во-первых, никакой он мне не дружок, а во-вторых, он сейчас разбирается с собаками…

Одетта могла бы ничего про собак и не говорить, поскольку в эту минуту в гостиную ворвалась Уинни, за которой огромными скачками мчался Нельсон. За ними гнались собаки хозяев — Эффи и Блайнд. Маленький терьер Руг — любимец матери Джун — носился как угорелый по комнате, хватая всех подряд за пятки. В одно мгновение в гостиной поднялся такой кавардак, что какое-либо общение сделалось невозможным. Понадобилось немало времени, чтобы выпроводить возбужденных животных из комнаты и запереть самых активных и агрессивных из них в комнатах на втором этаже.

— Прошу извинить меня за Уинни. По-моему, у этой сучки не все ладно с башкой, — громогласно заявил Джимми, появляясь в гостиной. Это были его первые слова, с которыми он обратился к гостям, и Одетта, закусив губу, подумала, что подобная фраза — не самый лучший способ, чтобы заявить о себе в незнакомой компании.

Когда собак удалили, гости снова занялись фотографиями. Одетта же отправилась на поиски телефона — хотела позвонить Сид и спросить, знает ли она, что Эльза рожает. Телефон она нашла и Сид позвонила. К сожалению, на противоположном конце провода никто не брал трубку. Одетта набирала номер Сид еще несколько раз, но безуспешно. Тут ей пришла в голову простейшая мысль: Йен наверняка позвонил Сид и сообщил ей новость. Так что Сид, скорее всего, уже несется на всех парах в Лондон.

В это время Джимми пугал собравшихся в гостиной сказками о мельнице с привидениями, где якобы жила Одетта, и Джез смотрел на него влюбленными глазами.

— Ты настоящая счастливица, — шепнул Джез на ушко Одетте. — Этот парень — просто чудо. Я бы сказал, он вне секса, более того, стоит над ним. Неудивительно, что у тебя в общении с ним возникли некоторые сложности — так, во всяком случае, мне сказала Джун.

Одетта ткнула пальцем в пустой стакан Джимми, где раньше плескался коктейль «Красный глаз», и прошептала:

— Вы что же — собираетесь вести машину назад в пьяном виде?

— Все остаются на ночь, — тоже шепотом ответил ей Джимми. — Мне Джуди сказала. Это такой сюрприз. Она хочет, чтобы мы только притворились, будто разъезжаемся. Когда же Джун с Джеем отправятся в спальню и все в доме угомонятся, она откроет нам дверь. А утром, когда Джун с Джеем проснутся, мы еще раз пожелаем им доброго пути.

Впервые за все время, которое она здесь провела, Одетта по-настоящему прониклась мыслью, что Джун на следующий день уезжает — далеко и надолго.

Между тем в гостиной появилась Джуди, объявила, что ждать Лидию и Финли больше не имеет смысла, и предложила гостям перейти в столовую. Когда присутствующие стали подниматься с мест, Говард, отец Джун, неожиданно подошел к Одетте и Джимми и обнял их за плечи. Говард был так же высок, как Джимми, хотя и не столь широк в плечах, и обладал большой седой бородой, которая в данную минуту была покрыта алыми пятнами от коктейля «Красный глаз».

— Как только вы вошли, я сразу понял, что ваши две ауры удивительно хорошо сочетаются и подходят друг к другу, — хитро им подмигнув, заявил этот старый хиппи. — Поэтбму я сказал Джуди, чтобы она постелила вам в укромном уголке подальше от других гостей…

Одетту до такой степени смутили эти слова, что она не нашлась что ответить.