Она напоминала себе, что Тристан занят и вряд ли придет. Вытершись, Женевьева надела голубое бархатное платье, заботливо разложенное кем-то на кровати, и снова начала ходить по комнате. Она бессознательно дергала тесемки низко вырезанного лифа, жалея о том, что он слишком сильно обнажает грудь.

Наконец Женевьева оставила это занятие, закрыла глаза и мысленно попросила Бога дать ей смелости. Неужели Тристан прикончит ее своими руками? Может, той же кочергой, которой она ударила его?

Будь он проклят! Тристан и вправду знал толк в мщении и пытках. Вместо того чтобы обезглавить ее во дворце, где она еще сохраняла видимость спокойствия, он повез ее сюда и заставил томиться в неизвестности.

Женевьева открыла глаза, и ее взгляд упал на гобелены, прикрывающие окна — узкие и высокие, как бойницы. При ее стройности и ловкости ей удалось бы протиснуться в такое окно и спрыгнуть на парапет. Она, конечно, понимала, что может сломать ногу. Но что значит сломанная нога по сравнению с безжалостными пытками, уготованными Тристаном де ла Тером?

Она подошла к окну и сорвала гобелен с изображением сцены охоты. Он упал на пол, и Женевьева с досадой осмотрела окно. Подоконник был довольно высоким, а само окно — более узким, чем она предполагала. Но если повернуться боком, втянуть живот, просунуть в окно сначала плечи, а затем бедра…

Обернувшись, Женевьева заметила табурет перед туалетным столиком и подтащила его к окну. Вскочив на табурет, она встала на подоконник и взглянула вниз. Расстояние до парапета показалось ей огромным.

Внезапно хлопнула дверь. От этого звука Женевьева похолодела и от испуга чуть не свалилась с подоконника. Обернувшись, она увидела Тристана, невозмутимо стоящего в дверях. Он наблюдал за ней. Как всегда, на боку у него висел меч, он стоял подбоченившись и заполнял собой почти весь дверной проем, а голова его почти касалась притолоки. Он казался огромным и безжалостным.

Застонав, Женевьева вцепилась в стену. Отпущенное ей время истекло. Она все же сделала попытку протиснуться в окно, но сильные руки обхватили ее за талию, стащили с подоконника и бросили на пол. Больно ударившись, она вскрикнула.

— По-моему, это было просто глупо. — Тристан протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но Женевьева не приняла ее. Покачав головой, она вжалась спиной в стену, а он подступил ближе, не прикасаясь к ней, но не сводя с нее пылающего взгляда. Вздрогнув, она прижала ладони к стене, словно прося поддержки.

Невесело усмехнувшись, Тристан отстегнул ножны и бросил их на кресло перед камином.

— Вы хотели сбежать или свести счеты с жизнью?

— Какая разница?

— Никакой. — Глядя на нее загадочным взглядом, он начал стаскивать сапоги. Взгляд Женевьевы упал на ножны с мечом. Заметив это, Тристан усмехнулся. — Вы хотите убить меня моим же мечом?

Она вздернула подбородок.

— Да, у меня была такая мысль. — Оттолкнувшись от стены, девушка бросилась к двери. Она успела приподнять засов, но сильная рука, опередив ее, опустила его на место. На глаза девушки навернулись слезы, но она поспешно сморгнула их, ибо не желала унижаться перед этим человеком и поклялась не бояться его. Не выдержав напряжения, Женевьева бросилась на Тристана с кулаками.

Он схватил ее за запястья, но она ударила его коленом в пах. Чертыхнувшись, Тристан отпустил ее. Женевьева как молния бросилась к мечу, выхватила его из ножен и занесла над головой. Улыбнувшись, Тристан поклонился:

— Может быть, устроим поединок?

— Да! И я проткну вас насквозь! — Женевьева направила на Тристана острие меча. Он расплылся в мальчишеской улыбке. — Клянусь, я убью вас! — крикнула она.

— О, в том, что вы попытаетесь сделать это, я не сомневаюсь! Поверьте, Женевьева, я ничего не забыл. Но убить меня не так-то просто.

— Я не желаю…

Она не договорила: молниеносно вскинув ногу, Тристан выбил у нее меч, который отлетел в другой угол комнаты. Женевьева вскрикнула, а Тристан невозмутимо поднял меч с пола. Она не успела пошевелиться, как Тристан обернулся и приставил к ее горлу холодное острие.

— Леди, вы играете со смертью.

— Так убейте меня! И покончим с этим!

Но дрогнувший голос выдал ее.

Тристан окинул девушку насмешливым взглядом. Мускулы перекатывались под его рубашкой, горячее дыхание обдавало лицо Женевьевы, сталь холодила кожу. Она была уверена, что Тристан убьет ее, — на миг он плотнее прижал меч к ее горлу, но лезвие не оставило царапины. Взмахнув оружием, Тристан рассек тесемки лифа, ткань разошлась и обнажила грудь.

Она застыла от ужаса. Ее мучитель направился к камину, поигрывая мечом.

— Я не намерен убивать вас, Женевьева. Бог свидетель, я вправе сделать это, но чту рыцарский кодекс чести. Тем не менее я без малейших угрызений совести могу приказать высечь вас у столба. Это слишком легкое испытание для лгуньи, убийцы и предательницы.

— Я никогда не предавала короля, которому принесла присягу, — пробормотала она, потупив взгляд, и услышала, как сзади что-то упало. Краем глаза Женевьева заметила, что Тристан снял кожаную тунику и бросил ее на кресло поверх меча. Под туникой оказалась белая сорочка. Увидев обнаженную грудь и широкие плечи Тристана, она поспешно отвела глаза.

— Ну? — нетерпеливо и требовательно произнес он. — Я жду.

— Чего?

— Исполнения обещания.

Отблеск камина играл на его плечах и груди, золотил их, обрисовывал выпуклые бугры мышц. В глазах Тристана тоже плясало пламя. Он напоминал дьявола, рослого, могучего и злобного. Тристан издевательски усмехнулся:

— Если не ошибаюсь, именно так все и началось? Нет, не совсем так. Я сидел у огня. А вы упали передо мной на колени, умоляя, чтобы я взял вас вот в этой самой постели. Вы забыли, как обещали угодить мне? А я не забыл. Я несколько раз давал вам возможность отказаться, но вы сами настаивали, леди! Разумеется, мне и в голову не приходило, что у вас на уме. Я предупредил вас, Женевьева: если вы дадите мне обещание, то исполните его. Так и будет.

— Вы… презираете меня!

— Да, — с горечью подтвердил он. — Но я понял, что хочу вас, Женевьева. И одно чувство не имеет ничего общего с другим.

— Где же ваша утонченная галантность?

— Похоронена в каменной могиле на берегу.

— Вы говорили, что не воюете с женщинами!

— Леди, вы лишились всякого права на снисходительность, обманув меня. Ваше обещание будет исполнено, хотите вы этого или нет. Я дал клятву, когда умирал в каменной могиле. — Он склонил голову набок и горько улыбнулся. — Идите сюда, миледи. Мы начнем немедленно.

Женевьева покачала головой:

— Я ни за что не подойду к вам.

— Тогда я подойду к вам. — Тристан издевательски поклонился.

— Нет, нет! — выкрикнула она в ярости и отчаянии. Но он надвигался на нее, и Женевьева обвела комнату взглядом, ища спасения. Тристан стремительно протянул руки, вцепился ей в волосы и подтащил к себе. Она вскрикнула от боли и досады и попыталась вырваться. Золотистые волосы рассыпалась по его плечам и груди.

Руки Тристана двигались уверенно и быстро, касаясь ее шеи, скользя по голым плечам, спуская с них разорванное платье. Женевьева задохнулась, когда ее обнаженная грудь соприкоснулась с его грудью, поросшей жесткими волосками. Она хотела ударить Тристана, но он взглядом заставил ее опустить руки. Еще одна попытка ударить его коленом кончилась неудачей. Объятия Тристана казались каменными, в его глазах она не видела и намека на жалость, губы были презрительно сжаты. Словно не слыша ее криков, он уверенно подошел к постели и раздвинул полог.

— Я даже не успел хорошенько рассмотреть свою добычу. — Потянувшись к свече, стоящей на столике у постели, Тристан высоко поднял ее и начал разглядывать свою пленницу — измученную, задыхающуюся и дрожащую. Пренебрежительно хмыкнув, он задул свечу и поставил ее на прежнее место.

Наконец он поднялся, и Женевьева услышала, как на пол упали кожаные штаны.

Словно раненый зверь, Женевьева продолжала бороться за свою жизнь. Она перекатилась по постели и вскочила на ноги, но в темноте было труднее двигаться. Споткнувшись, Женевьева вскрикнула и снова почувствовала прикосновение рук Тристана. Он приподнял ее над полом, и в тусклом свете луны Женевьева увидела блеск его глаз.

— Вы чудовище, злобный зверь! — крикнула она. — Я никогда не видела таких свирепых и жестоких мужчин!

— Жестоких, леди? Да вы еще не знаете, что такое жестокость! Это нож в живот, кровь на горле, убийство неродившихся младенцев!

Внезапно Женевьеву охватили ужас и раскаяние. Что такого она сказала? Почему его лицо вдруг исказилось от боли? Девушка задрожала, неожиданно осознав, что он полностью обнажен, как и она. Прикосновение его рук словно оставляло на коже пылающие клейма, тело было твердым, как камень, а внутри его таилась взрывная, мощная сила. Ошеломленная этой переменой, Женевьева перестала отбиваться. Тристан бросил ее на кровать и лег сверху. Она почувствовала, как его достоинство прижимается к ее бедру, пробуждая в глубине тела трепет. Это огромное копье пульсировало! Не ведая, что такое слабость и жалость, он сейчас даст выход своей ненависти к ней. Женевьева, ошеломленная грубой мужской силой, не решалась пошевелиться.

Когда Тристан приподнялся над ней, девушка не выдержала.

— Прошу вас! — прошептала она.

Он просунул колено между ее ног, и Женевьева почувствовала, что Тристан прикасается к внутренней поверхности бедер, вблизи врат ее девственности. Слезы хлынули из ее глаз, и, ненавидя себя, она взмолилась: — Я боролась так, как могла. Я никогда никого не хотела убивать, но пришла в отчаяние! Сила была и остается на вашей стороне, вот мне и пришлось воспользоваться тем оружием, какое оказалось под рукой. Я… — Она осеклась и беспомощно уставилась на него огромными глазами.