— В чем дело? Что означает ваша нерешительность, миледи? Неужто вы передумали?
— Я…
Он поднялся, увлекая ее за собой. К ужасу Женевьевы, Тристан вознамерился произнести речь и постучал кружкой по столу, требуя тишины. Голоса смолкли, все взгляды устремились на него.
— Друзья, сегодня нам предложили мир. Это не значит, что вы лишитесь пира или других удовольствий. Пейте и веселитесь, ищите любых развлечений, однако помните о нашем соглашении и не пытайтесь взять то, что вам не предложили. — Он поднял руку Женевьевы. — Эта леди принадлежит мне, и не важно, когда я предпочту воспользоваться своим правом — сейчас или потом. Она… — Тристан сделал паузу и цинично усмехнулся, — сама так пожелала. Тем, что принадлежит мне, я ни с кем не делюсь. Тибальд, Джон, вы остаетесь за старших. Желаю всем вам приятного вечера.
Сэр Хамфри, казалось, поперхнулся. Майкл привстал. Тристан повлек Женевьеву за собой.
— Минутку! — взмолилась она. Тристан мгновенно остановился, глядя на, нее с насмешливым любопытством. — Позвольте мне прежде зайти на кухню, чтобы вечер мог продолжаться без нас.
Он отпустил ее руку. На лицо Тристана падала тень, глаза зловеще поблескивали.
— И только-то? В таком случае — ступайте, исполните свой долг. Я не допущу, чтобы мои люди почувствовали себя брошенными. Впрочем, думаю, вы сюда еще вернетесь — проверить, достаточно ли пьяны мои люди и удастся ли обезоружить их.
Женевьева облизнула пересохшие губы и с усилием улыбнулась:
— Нет, что вы! Я просто хотела…
— Тогда ступайте. Похоже, вы считаете меня виновником смерти вашего отца. Сидя рядом с вами, я вдруг почувствовал, что вы меня презираете. Вы не отвечали на мой прикосновения, миледи. Но я уже принял ваше предложение и буду искренне разочарован, если вы передумаете.
Как он издевался над ней! Тристан понял, что она ненавидит его!
Женевьева покачала головой:
— Нет, я не передумала. Прошу меня простить, я скоро вернусь. — И она поспешила прочь. Майкл и Темкин поднялись, притворно потягиваясь и зевая. Но рыцари Тристана, похоже, ничего не заметили.
С облегчением вздохнув, Женевьева вбежала в кухню и схватила за руку Грисвальда.
— Грисвальд, останься с ними да проследи, чтобы кубки были наполнены доверху. Они должны напиться, и как можно быстрее!
Слуга кивнул. Женевьева в изнеможении прислонилась к стене кухни. Сколько времени у нее в запасе? Секунды и минуты стремительно истекали.
Вернулся встревоженный Грисвальд.
— Он ищет вас, миледи.
Кивнув, Женевьева расправила плечи и легкой походкой вошла в зал. Обходя вокруг стола, она вновь ощутила на себе пристальные взгляды мужчин и покраснела.
Тристан беседовал с добродушно улыбавшимся мужчиной по имени Джон, но, едва заметив Женевьеву, направился к лестнице. Не спуская с нее любопытных и умных глаз, Тристан взял ее за руку.
Перед глазами все поплыло, она не видела ничего, кроме сильных длинных пальцев Тристана, ощущала тепло его руки, мощь мускулов. Женевьева даже слышала его дыхание — они стояли так близко, что ей показалось, будто она чувствует биение его сердца.
Сердца, которое вскоре замрет навсегда.
Она вдруг подумала, что Тристан — великолепное животное вроде жеребцов отца, рожденное сражаться и побеждать в бою. Ей было даже досадно, что такой красавец должен умереть в расцвете сил. Женевьева задрожала.
— Вам холодно? — спросил Тристан.
— Нет, нет… не знаю.
Даже голос Тристана волновал ее. Когда он говорил негромко, его низкий голос казался бархатным, но иногда становился громоподобным. Если бы они познакомились при других обстоятельствах, будь Тристан другом ее отца, а не его убийцей, Женевьева, возможно, увлеклась бы им или немного пофлиртовала, дразня Акселя…
Она бросила взгляд на суровое лицо Тристана.
Нет, флиртовать с таким человеком она не осмелилась бы. Кем бы он ни был, другом или врагом, Тристан внушал странную робость… и волновал. Да что это с ней сегодня?
На миг Женевьева прикрыла глаза. К счастью, любой ночи приходит конец! Скоро Тристан де ла Тер умрет.
Такое решение она приняла не сама. Все в замке сошлись на том, что у них остался единственный шанс победить — заманить врага в ловушку.
— Миледи! — преувеличенно любезным тоном сказал Тристан.
— Сюда, прошу вас. — Женевьева остановилась перед дубовой дверью своей спальни.
Открывая ее, она чувствовала на себе взгляд Тристана. Взгляд темных, обжигающих глаз, который проникал в душу, пробуждая незнакомый трепет, нечто большее, чем страх и волнение, но что именно — Женевьева не понимала. В этом человеке было что-то загадочное и манящее.
Он был неуловим, как пламя… и порождал пламя в ней. Женевьева слишком хорошо помнила его объятия.
Она взмолилась о том, чтобы Майклу и Темкину хватило времени спрятаться.
Глава 5
Войдя в спальню, Тристан осмотрелся: время от времени он бросал взгляды и на спутницу. Женевьева не сомневалась, что Тристан проверит, нет ли кого-то в комнате. Она нервничала, потому что Тристан заметил ее усмешку. В комнате никого не было, и все же он ожидал нападения.
Сложив руки за спиной, Тристан начал расхаживать по спальне, поражавшей воображение, как и весь замок Иденби.
В центре просторной комнаты на возвышении стояла широкая кровать. Полог и занавески, привязанные лентами к резным столбикам, были сшиты из дорогой парчи — желтой и зеленой. Изголовье кровати, украшенной резьбой, представляло собой настоящий шедевр. На нем была изображена сцена охоты — мчащиеся лошади, всадники в развевающихся плащах, ястребы и соколы с расправленными крыльями.
За кроватью, в уютном уголке, находился большой камин, особенно манивший к себе в прохладный день. Перед огнем стояли кресла с изогнутыми ножками. Здесь хозяин замка мог неспешно беседовать со своей женой или потягивать подогретое вино, глядя на огонь.
Стены спальни были побелены, дальнюю украшала роспись, подобная рисункам на гобеленах. Узкие высокие окна напоминали бойницы, но каменные карнизы создавали впечатление изящества и красоты. Вдоль стен стояли сундуки, у самой двери разместился массивный дубовый шкаф, а рядом с ним, между двумя сундуками — изящный резной дубовый туалетный столик с аккуратно разложенными на нем серебряными гребнями, костяными шпильками и флаконами. Здесь же Тристан заметил умывальник с расписным кувшином и тазом; на сиденьях стульев лежали мягкие подушки.
Тристан понял, что Женевьева Иденби привыкла к роскоши. Впрочем, каждая вещь здесь свидетельствовала о достатке и власти. Замок, построенный на вершине скалы, мог выдержать любую, даже самую ожесточенную атаку. Проезжая мимо внутренних укреплений замка, Тристан догадался, почему его обитатели так упорно не желали сдаваться. Они были вполне способны постоять за себя. Еще бы, ведь толщина стен замка достигала шестнадцати футов! Разрушить такую преграду немыслимо. Помимо каменных башен и стен, он увидел в замке множество деревянных построек: казармы для воинов, дома и мастерские кузнецов и ремесленников, кухни, покрытия над глубокими колодцами Над каменными стенами возвышалось семь оборонительных башен, а еще одна стена — из другого камня, сложенная в другое время, — окружала крестьянские дома. Осмотреть главную башню замка Тристан еще не успел. Он побывал лишь в большом зале и вот теперь — в спальне хозяйки, но ему уже было ясно: этот замок построили не только для удобства, но и для защиты. Старик сэр Хамфри рассказал Тристану, что часовня, прилегающая к большому залу, — настоящее произведение зодчества, с высокими витражными окнами, огромными арками, красными бархатными шторами, мраморным алтарем и громадной резной панелью с изображением святого Георгия, побеждающего дракона.
«И все это принадлежит мне», — вдруг с ликованием подумал Тристан. Вот она, награда! Замок перейдет к нему по закону, как только Генрих станет королем.
Однако радость сменилась привычной болью, и такой острой, что, будь Тристан один, он застонал бы. С какой радостью он отдал бы Иденби и все остальное за то, чтобы вернуть прошлое! Если бы Тристан мог отвоевать то, что принадлежало ему, спасти Лизетту…
Ему ничего не надо. Он не стремился подчинить себе этих людей, не желал им зла, не хотел видеть вокруг смерть. Но мысль завоевать замок Иденби казалась Тристану заманчивой. Появись у него новый дом, ему не пришлось бы возвращаться на север, в Бедфорд-Хит, туда, где погибла Лизетта.
Поэтому неприступная крепость на берегу моря была для пего желанной добычей. Здесь он мог бы жить, пожалуй, даже обрести покой. Тристан не сомневался, что Генрих выиграет борьбу за престол, а народ вскоре привыкнет к нему и смирится. Люди ко всему привыкают. Тристан не убивал Эдгара — тот погиб в бою, отстаивая свои убеждения. Благородная; смерть. А что касается дочери Эдгара…
Тристан стиснул зубы, и с внезапным отвращением уставился на женщину, молча стоящую рядом. Ее серебристые глаза блестели упрямо и вызывающе, но нежности в них не было, и даже когда голос Женевьевы звучал сладко, слова жгли, как каленое железо. Эту редкостную красавицу природа одарила невероятным изяществом и грацией. Волосы она не заплела и не уложила, и они рассыпались по плечам, обещая неведомое блаженство. Тем не менее Тристан до сих пор считал, что ей нельзя доверять. Он видел, что она нервничает: пальцы ее были стиснуты так, что костяшки побелели. Но, судя по тому, как высоко Женевьева держала голову, гордости и надменности у нее ничуть не убавилось. Пламя тлело в ее серебристых глазах под длинными ресницами. Нежные щеки слегка разрумянились. Несмотря на вызывающую манеру держаться, она была порядком смущена.
Тристану хотелось дать этой особе пощечину, чтобы не видеть больше холодного вызова и надменности в ее глазах, и вместе с тем он жаждал нежных и страстных прикосновений, мечтал насладиться ее прелестью и забыть о боли. Ему не терпелось проверить, прав ли он был, заподозрив, что в этой женщине таится неистовая страсть.
"Среди роз" отзывы
Отзывы читателей о книге "Среди роз". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Среди роз" друзьям в соцсетях.