Аннабел остановилась на пороге и огляделась. В салоне было много народу, включая ее сестер и их мужей; повсюду мелькали роскошные вечерние туалеты и драгоценные украшения дам, а также черные смокинги мужчин, но Пирса среди публики не было. Впрочем, Аннабел и так знала, что его не будет, — не станет же он напрасно рисковать. А на душе у нее скребли кошки.

Как бы ни хотелось Аннабел на сей раз избежать всеобщего внимания, ей это не удалось. На ней было бледно-желтое платье с глубоким декольте, обнажавшим грудь и плечи, шею обхватывало ожерелье из натурального жемчуга. В принципе она никогда не относилась к тем, кто гордится своей внешностью, но сегодня ей хотелось быть красивой. Аннабел знала, что в этом платье и в ожерелье, которые она до сих пор никогда не надевала, с сияющими глазами и ярким румянцем, с красиво уложенными волосами она не останется незамеченной; но теперь ее настроение резко переменилось. Как глупо было разочаровываться из-за того, что он не увидит ее такой и не оценит!

Многие мужчины, включая Джеймса Эпплтона Берда и пожилого мистера Фрэнка, не спускали с нее восхищенных глаз. Ни на кого не глядя, Аннабел направилась к своей семье. Проходя мимо гостей, она услышала, как кто-то недоуменно сказал:

— Просто не верится, что это она! — Как будто красота и элегантность были для нее чем-то совершенно невозможным или недоступным.

Лиззи встретила ее с сияющей улыбкой.

— Аннабел, я никогда раньше не видела этого платья! Ты выглядишь в нем просто великолепно!

— Это потому, что я его ни разу не надевала. — Аннабел потрепала темные волосы двухлетнего сынишки Лиззи, Эвана, и поцеловала его в пухлую щечку. — Привет, малыш. Как дела?

Мальчик сунул в рот палец, улыбнулся и сказал:

— Хо-о. — Видимо, это должно было означать «хорошо».

— Мы ждали только вас. — Няня Эвана взяла мальчика за ручку. — Мастеру Эвану пора спать. Скажи всем спокойной ночи!

Аннабел наклонилась и прижала малыша к себе.

— Сладких тебе снов, Эван. Обещаю, что утром я с тобой поиграю.

— Тен?

— Да, если не будет дождя, мы поиграем в теннис.

Пока няня уводила Эвана, Аннабел смотрела ему вслед и не слышала слов Мелиссы о том, что глупо учить играть в теннис двухлетнего ребенка, который и говорить-то еще как следует не научился.

Вдруг Аннабел вздрогнула: на пороге салона, внимательно наблюдая за ней, стоял Пирс Сент-Клер.

Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, а сердце сначала остановилось и тут же забилось в бешеном ритме. Так он все-таки не побоялся показаться на людях…

Пирс улыбнулся ей и едва заметно кивнул. В волосах у него появилось несколько широких седых прядей, и он что-то сделал со ртом, отчего его нижняя губа стала более полной и немного выпятилась вперед, а нос изогнулся крючком. Тем не менее Аннабел не сомневалась, что все, кто был с ним знаком, наверняка его сразу же узнают.

— Откуда у тебя это платье, сестрица? — допытывалась Мелисса.

— Это часть моего приданого, — рассеянно ответила Аннабел. — Можешь взять его себе, если хочешь.

— Правда? Уж я-то буду носить его не снимая. — Мелисса просияла и тут же, увидев, что Аннабел смотрит куда-то в сторону, поинтересовалась: — В чем дело? Там что-то интересное?

Аннабел хотела еще раз взглянуть на Пирса, но, заметив, что вся ее семья смотрит туда же, быстро отвернулась. Она так испугалась, что даже не могла сразу сообразить, как утихомирить их любопытство.

— У тебя такой вид, будто на тебя напало привидение, — усмехнулся Адам. — С тобой все в порядке?

— Да-да, все хорошо. Просто один человек показался мне знакомым, но я ошиблась.

Неожиданно Лиззи улыбнулась и прошептала ей на ухо:

— С тебя не сводит глаз Томас Фрэнк. Он направляется к нам. О, и Джеймс Эпплтон Берд тоже!

Аннабел улыбнулась и увидела, что Пирс занят дружеской беседой с какими-то джентльменами… но его взгляд по-прежнему устремлен на нее, как будто он только и ждал момента, когда она на него посмотрит!

И тут же ей пришлось убедиться в том, что Лиззи была права: к ним приближался сияющий мистер Фрэнк. Аннабел пришла в ужас: сейчас Пирс увидит, что за ней ухаживает пожилой человек, словно она старая дева, мечтающая выйти замуж. Следом шел Джеймс, когда их взгляды встретились, он смущенно улыбнулся и поклонился.

Джеймс был ей совсем неинтересен, но она одарила его лучезарной, ободряющей улыбкой и грациозно присела. Он зарделся и снова поклонился, оттеснив тем самым на задний план мистера Томаса Фрэнка.

— Добрый вечер, — обратился он ко всем сразу.

— Добрый вечер, Берд, — сдержанно ответил Адам.

Лиззи тоже кивнула ему довольно холодно: никто не забыл, как он обошелся за обедом с их родственницей.

Но Аннабел была сама приветливость.

— Добрый вечер, Джеймс. Как ваша лодыжка?

— Спасибо за заботу. Может быть, я даже смогу завтра немного поиграть в теннис, конечно, если позволит погода.

— Надеюсь, погода не подведет. — Аннабел не смогла удержаться и бросила взгляд на Пирса. — Если ваша нога пройдет, я с большим удовольствием сыграю с вами партиюдругую.

— Я слышал, что вы превосходный игрок, мисс Бут. Сочту за честь быть вашим партнером.

— Тогда договоримся на завтра. — Она лукаво улыбнулась.

— Значит, до встречи. — Джеймс поклонился и, попрощавшись, отошел.

Аннабел была довольна собой, потому что даже спиной ощущала взгляд Пирса. Однако Лиззи, Адам, Мелисса и Джон тоже за ней наблюдали.

— Надо же, как он вдруг переменился, — съязвила Мелисса. — Тому причиной, верно, твое платье.

— Просто Джеймс догадался, что вел себя недостойно, — возразила Лиззи. — Но и ты, Аннабел, ведешь себя сегодня как-то странно. Что происходит?

Аннабел постаралась держаться как можно более непринужденно. С невинным видом она удивленно подняла брови.

— Не понимаю, о чем речь. — Она отвернулась от Лиззи, но Пирс уже смотрел на вход в салон.

Аннабел глянула в том же направлении…

На пороге салона стояла графиня Россини. Она была такой прелестной, такой необыкновенной, что затмила собой всех остальных.

Все гости сразу заметили ее появление; разговоры начали стихать и вскоре совсем умолкли. На графине было узкое черное платье с глубоким декольте; дивное ожерелье из бриллиантов и рубинов спускалось с грациозной длинной шеи на мраморную грудь. Аннабел показалось, что она в одно мгновение превратилась в гадкого утенка, так как графиня Россини была одной из самых красивых женщин на свете.

С обворожительной улыбкой графиня обвела взглядом гостей и вошла в салон в сопровождении двух пар и своего кавалера — весьма привлекательного молодого блондина с усами.

Аннабел посмотрела на Пирса. Похоже, он так же поражен, как все. Очень медленно он оторвал взгляд от рыжеволосой итальянки…

Аннабел еле удержалась, чтобы не показать ему язык. Это было бы так по-детски, тем более что по сравнению с великолепной светской дамой она и впрямь выглядела девчонкой.

— Мисс Бут? Добрый вечер.

Аннабел хотела повернуться, чтобы ответить, но заметила, что Джулия Россини остановилась возле Пирса и не спускает с него глаз. В ответ он улыбнулся и поклонился ей.

— Мисс Бут! Позвольте сказать вам, что вы сегодня неподражаемы.

Аннабел видела, как Пирс подошел ближе к графине и что-то сказал; они оба улыбались. Графиня протянула ему руку, и он поднес ее к губам.

Чувствуя себя совершенно несчастной, Аннабел отвернулась и тут встретилась лицом к лицу со своим обожателем — древним мистером Фрэнком.


Было уже девять часов утра, когда дождь наконец прекратился и небо очистилось от туч. Аннабел остановилась у раскидистого дерева неподалеку от пляжа. Тропинка за ее спиной вела к лужайке позади отеля и теннисным кортам Акадии, впереди простирался залив.

Аннабел прислонилась к стволу дерева и стала рыться в соломенной сумке, перекинутой через плечо. Вчера она, конечно, поступила опрометчиво, позволив Томасу Фрэнку проводить ее к столу во время ужина, а потом прогуляться с ней по галерее. Теперь все будут о них сплетничать — старая дева и старый дурак.

Достав из сумки пачку сигарет, Аннабел сунула одну сигарету в рот и стала шарить в сумке, ища спички, как вдруг кто-то тронул ее за плечо.

— Вы позволите? — Пирс Сент-Клер держал в руке зажженную спичку.

Изумление Аннабел было так велико, что сигарета выпала у нее изо рта. Она поймала ее у себя на груди, в то время как человек, которого у нее не было никакого желания видеть — ни сейчас, ни когда бы то ни было, — продолжал держать горящую спичку.

В ярости Аннабел сунула сигарету обратно в рот и, как только он зажег ее, жадно затянулась.

— С каких это пор вы стали курить? — осведомился он.

— Сразу после похищения, — не без ехидства сказала она между затяжками.

— Вряд ли это можно было назвать похищением.

— В обществе говорят другое. — Аннабел непринужденно помахала в воздухе сигаретой.

— Вы теперь прислушиваетесь к тому, что думают и говорят в обществе?

На секунду она поверила в его искренность, но тут же одернула себя и выпустила дым прямо ему в лицо.

Пирс поморщился.

— По-моему, для прогулки еще слишком рано, для курения — тем более.

— Я встаю в шесть и сразу спустилась на пляж, чтобы поплавать. — Это было неправдой, но Аннабел уже не владела собой. Ей хотелось во что бы то ни стало вывести его из себя.

— Дамам не разрешается купаться до двух часов. Впрочем, полагаю, вы это отлично знаете.

— Знаю. — Она все яростнее пыхтела сигаретой.

— А добрейший Томас Фрэнк знает об этой вашей привычке? Не думаю, что он позволит своей жене курить.

Аннабел посмотрела на него с удивлением.

— Простите? За два года ничего не изменилось. Я по-прежнему отношусь к замужеству отрицательно.

Пирс промолчал, и Аннабел почувствовала, что краснеет.

Он был умен и, вероятно, в курсе того, что никто не возьмет ее в жены, даже если она изменит свое отношение к браку.