– Он не ошибется, – уже более уверенно заявила Эллина. – Вы совершенно не похожи.

– Что вы говорите?! – изумилась Марина.

– Да, – приглядевшись окончательно, заявила ей Румянцева, – вот вы не Эля.

– Тихо! – прислушалась Марина. – У двери кто-то топчется. Заходи, открыто!

Лаврентьев не зашел, а забежал. Остановился только в комнате перед очами Румянцевой-старшей.

– Что случилось?! – закричал он. – Кто-то погиб?!

– Сейчас погибнет, – суровым тоном сказала та. – Если соврет!

Румянцева-старшая встала и вплотную подошла к другу сына.

– Признавайся, Арсений, – прошипела она, пронзая того испепеляющим взглядом, – вы спорили?!

– Да, – пролепетал тот, – то есть нет.

– Так «да» или «нет»?!

Марина напряглась, а Эля продолжала сидеть с отсутствующим видом. Лично ей было уже все равно, раз это был не Никита. Лаврентьеву, как она догадалась, не стоит верить. Спорили они или не спорили, какая разница? Она сама могла поспорить с сестрой, что та познакомится с самым симпатичным парнем в клубе. Правда, это сестра обычно начинала спор. Нет, она ни в коем случае не оправдывает Румянцева! Видимо, все-таки оправдывает. Эля вздохнула.

– Он так и сказал: «женюсь на первой попавшейся», а я не стал его отговаривать. – Арсений взглянул на сестер. – Вот те раз! Которая из них первая попавшаяся-то?!

– Все понятно. – Эллина повернулась к дивану. – Никита сказал следующее: «Женюсь на первой попавшейся девушке, в которую влюблюсь с первого взгляда!» Правильно, Арсений?!

– Правильно, – неуверенно подтвердил тот, изумленно разглядывая сестер.

– Теперь все стало на свои места, – с облегчением опустилась в кресло Румянцева-старшая. – Только где же мой сын?! Неужели все еще в бесчувственном состоянии?!

– Я здесь, Белоснежка! – заорало еще одно действующее опухшее лицо, ввалившись в дверь Элькиной квартиры. – Я дурак! Честное слово, я полный кретин! – Никита кинулся на колени перед Элькой, совершенно не замечая Марину.

– Как приятно слышать, – ехидно процедила та, – когда мужчина называет все своими именами.

– Я чувствовал: что-то не то, но не мог догадаться, что именно! – продолжал Румянцев, выхватывая у стоящего за дверью Левушкина огромный букет. – Это тебе!

– Спасибо, – произнесла обомлевшая Элька, которой самой было впору извиняться за то, что она выдавала за себя свою сестру-близнеца, и спряталась в букет. – Знакомься, это моя сестра!

– Очень приятно, – обронил мимоходом Никита и продолжил: – Нам нужно поговорить! Я понял, что ты единственная Белоснежка в моей жизни, которая должна стать моей женой!

– Она не единственная, – Лаврентьев указал глазами другу на Марину.

– Ты о чем? – не понял тот. – Это же ее сестра! Марина! Кстати, они совершенно не похожи. Как я раньше мог этого не замечать?!

– Ну и что я говорила? – Эллина поднялась с кресла. – В нем заговорило чувство! Арсений, нам пора. Ты еще не рассказал, как поживают твои родители. Совсем нет времени встретиться с ними, свадебные хлопоты, сам понимаешь. – Она подхватила под руку Лаврентьева и повела его в коридор.

В тесном полумраке Эллина случайно наступила Левушкину на ногу, тот ойкнул. Марина тут же опустила ладонь, прикрывающую то место на лице, где у нее отсутствовала родинка. Мало ли что? Может, Левушкин подал ей знак? Только начавшееся примирение не должно оборваться на самом интересном месте. Впрочем, ей тоже лучше уйти.

– Долгов сделал мне предложение руки и сердца, – похвасталась она ни с того ни с сего перед уходом будущему родственнику.

– Как его челюсть? – поинтересовался Никита, у которого все еще копошилась частичка ревности.

– До свадьбы заживет! – пообещала Марина. – И как только заживет, мы поженимся. Жаль только, что ему целоваться больно.

– Передай ему мои извинения, – поспешил исправиться тот. – Я же думал, – он махнул рукой, – да ни о чем я не думал! Элечка, прости меня!

– И ты меня тоже, – прошептала Элька.

– Я, видимо, тоже должна извинится за небольшой обман. И на этой прекрасной ноте всеобщего прощения я покидаю этот гостеприимный дом, – сказала Марина и захлопнула за собой дверь.

– Нам о многом нужно поговорить, – с жаром заявил Румянцев, – но, чувствую, здесь не дадут. У тебя просто проходной двор! Поедем в наш охотничий домик?!

Эля улыбнулась и кивнула головой.


Последние дни перед торжественным бракосочетанием пролетели быстро. Эля ждала чего-то необычного, но совершенно не того, что готовили Румянцевы. Они собирались устроить из свадьбы единственного сына помпезное зрелище с балетом «Лебединое озеро» на Москве-реке, пушечными залпами, артистическим шоу и салютами в честь молодоженов. Она согласилась на все это лишь при одном условии – пусть и балет, и салют состоятся без ее непосредственного участия. Нет, замуж за Никиту выходить она собиралась, но не таким шикарным образом. В Африке дети, между прочим, голодали.

Как ни странно, жених полностью согласился с мнением невесты и отстоял его перед родственниками. Те, что еще более странно, согласились смотреть балет с одними гостями. Может быть, им помогло смириться с неизбежностью то обстоятельство, что молодожены сразу после загса собирались лететь в свадебное путешествие? И не куда-нибудь, а в Венецию, о которой Эля Скороходова мечтала всю свою сознательную жизнь.

– Он опаздывает на целых полчаса! – топала ножкой разодетая в пух и прах от кутюр Маринка перед входом в загс.

– Не опаздывает, а задерживается, – многозначительно изрек, попыхивая трубкой, старый боцман. – Не к лицу мужику бегать сломя голову! Тем более в загс. Жди! Придет!

– Правильно, жди, – кивнула Василиса Егоровна и подхватила мужа под руку. – Пойдем в здание, а то у меня от этого мельтешения голова начинает болеть.

– Нет, что-то случилось, – переживала Эля, испуганно оглядываясь на подъезжающие шикарные автомобили, ради которых перекрыли проезжую часть. Она теребила складки эксклюзивного пышного белоснежного платья и пряталась за фату и цветы от назойливых гостей.

– Никитос на тебя обиделся! – добавляла масла в огонь любящая сестра. – Отказаться от такого сногсшибательного мероприятия!

– Он сам этого не хотел, – чуть не плакала Элька, у которой срывалась свадьба. Олигархи олигархами, их могут ждать хоть целый день. Но если Никита передумал на ней жениться, то будет очень обидно. И не просто обидно, а так плохо, что об этом было страшно думать.

– Где же он?! – пробегая мимо невесты с сестрой, пробормотала Эллина, суетящаяся возле именитых пассажиров дорогих иномарок. – Как это на него не похоже!

– Точно, обиделся, – провожая мать жениха внимательным взглядом, сказала Марина. – И ей тоже ничего не сказал! Или накануне опять напился. Я предупреждала, что алкоголь – это яд, который разрушает не только организм человека, но и его психику! Звони ему, требуй немедленного прибытия к месту назначения в любом состоянии. – Она протянула Эле свой мобильный телефон.

– Спасибо, Мариночка, – пролепетала та, – ты всегда умела утешить сестру в трудную минуту ее жизни. – Но телефон все же взяла и отыскала номер мобильника Румянцева.

Он не сразу взял трубку. Эля услышала жуткий шум поезда и обомлела, решив, что Никита собрался уехать от нее на край света. Она чуть не закричала, что согласна и на балет, и на пушки, лишь бы он никуда от нее не уезжал. Или хотя бы взял ее с собой!

– Белоснежка?! – кричал в трубку Никита. – Ты меня слышишь?!

– Очень плохо, – призналась Эля, у которой от страха подгибались коленки. – Где ты, Никита?!

– Под землей! – прокричал тот, и сильный шум заглушил его слова.

– Он под землей, – в ужасе прошептала невеста.

– Где?! – Рядом с ними тут же показалась Эллина. – При чем здесь земля? Он что, взялся за кладоискательство?! Что за экстрим в день собственной свадьбы?!

Она вырвала телефон и попыталась поговорить с сыном. После более или менее безуспешных и успешных попыток Эллина поглядела на Элю и срывающимся голосом произнесла:

– Он на ближайшей станции метро. – Ее ошарашенные жутким известием глаза округлились и стали в два раза больше. – Застрял в пробке и решил воспользоваться подземкой! Как будто нельзя было вызвать вертолет?!

– На ближайшей станции метро?! – изумилась не меньше матери Элька. – Что он там делает?!

– Ищет выход, – проговорила та, – он заблудился.

Эля сунула букет сестре, подхватила свое эксклюзивное платье и побежала к метрополитену.

Москвичам и гостям столицы удалось увидеть в этот день необыкновенную картину. Красавица с развевающейся фатой и раскрасневшимся лицом вбежала в холл подземки и устремилась напролом. Безжалостный турникет помял ее эксклюзивное платье, но она не обратила на это никакого внимания, перепрыгнув через него, как горная козочка. Ее каблучки процокали мимо недоуменной работницы метрополитена, не решившейся остановить такую прелестную спятившую невесту в свадебном наряде.

– От жениха бежит?! – интересовались друг у друга пассажиры. – Где же он? Следом мчится?!

– Я здесь! – закричал Никита, стоящий прямо посредине станции с изумленным видом. – Белоснежка, я здесь! – И раскрыл для невесты свои объятия.

– Вот жених-то! Вот он! – показывал на него народ и радостно улыбался. – Она к нему бежала-то!

И довольно хихикая над современной молодежью, разглядывали странную целующуюся парочку со следами от турникета у одной на белом платье, у другого – на белом костюме.

– Мне нравится это метро, – шептал Эле Никита, – мне нравится этот город, мне нравится моя невеста! Нет! Не нравится!

Эля улыбнулась, понимая, что он наконец-то решился сказать ей самое главное.

– Я тебя люблю и хочу на тебе жениться!