Безусловно, они ошибаются! И довольно часто. Тогда следует развод и новые поиски. И так до тех пор, пока та, единственная и неповторимая, не отыщется в массе себе подобных. Но самое интересное не в этом. Самое интересное в том, что одинаковые заряды отталкиваются! И свекровь в штыки воспринимает похожую на нее внешне, повадками и восхитительными качествами невестку. Ей-то зачем это повторение?! Лишнее напоминание о том, что она была когда-то молода и красива, а сегодня ее красота поблекла. Да и восхитительные качества перешли на другой уровень человеческих ценностей, преобразовавшись в нечто иное. А невестка крутит хвостом не только перед ее сыном, но и мужем, мелькает изо дня в день, как живой укор. Тот, вспомнив молодость и былую привлекательность жены, тоже распушает перья… Нет, ничего хорошего из этого не выходит. Замкнутый круг. Для того чтобы понравиться его маме, нужно быть совершенно иной. А вот с ним нужно прикидываться нежной копией самого дорогого существа, родившего его на свет. В таком случае, как подумала Марина, лучше выйти замуж за сироту. Но Румянцев сиротой не был. Мало того, он постоянно помнил о своих родителях.

– Милая, – Никита присел рядом с ее шезлонгом, – до бракосочетания у нас остается очень мало времени. Тебе нужно познакомиться с моими родителями. Сегодня мы на яхте к ним и отправимся.

Марина чуть не упала на выдраенную до блеска палубу. Не успела она подумать, как он уже бежит сопоставлять ее сестренку, ее то есть, с мамочкой! Элька будет в ужасе! Она еще никогда не присутствовала на смотринах в качестве будущей невестки.

– А это обязательно, Никитос? – угрюмо спросила Марина.

– Не волнуйся, – он снова чмокнул ее в щеку, – завтра все будет хорошо.

– Завтра?! – ужаснулась лжепретендентка на высокое звание олигархической невесты.

– Я же сказал, времени в обрез. Тянуть с этим не будем, – он подмигнул ей, поднялся и ушел.

Марина вскочила и побежала в каюту, где в дамской сумочке оставила мобильный телефон.

– Брам-стеньга за якорную цепь! Брюканец тебе на бриндель!

– Развлекаешься, да, – обиженно ответила Элька, услышав голос сестры.

– По полной программе отдуваюсь за тебя, – сообщила Марина. – Получаю чмоки от твоего суженого и предложения продолжить знакомство семьями.

– Это как? – чувствуя подвох, поинтересовалась Эля.

– Понимаешь, – Марина старалась смягчить удар, – Никитос думает, что без смотрин не обойтись.

– А кого смотреть-то будет? – Элька явно ничего не понимала. – Лошадей, что ли?

– Тебя, чудо в перьях! Спятившая ты моя! Тебя будут смотреть завтра его родители.

– Они что, – до Эльки доходило с опозданием, – приедут сюда?

– Нет, это ты поедешь завтра к ним! Собирайся! У тебя еще есть время для того, чтобы посетить салон красоты. Иди к моей парикмахерше Эллочке, пусть она запишет на меня долг. Съезди ко мне домой и забери все маски, скрабы и прочую дребедень. Натрись и отмокай!

– Ты что меня раньше времени в бомжи записываешь? – возмутилась Эля. – Что значит – отмокай?

– А то и значит, – строго сказала Марина, – что мне надоело за тебя отдуваться! Никитос собирается плыть со мной к своим родителям на этой дурацкой яхте! Но я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы изменить его планы. Так что, сестренка, готовься к завтрашнему дню.

– А яхта и правда дурацкая? – грустно поинтересовалась Эля.

– Хорошая яхта, белоснежная, и называется так же, «Белоснежкой». У твоего избранника скудная фантазия. Вернее, у его мамы. Нет, у него. Да какая разница! Занимайся собой, а я займусь твоими делами.

– Тебе там больше заняться нечем? – досадливо спросила Эля.

– Представь себе! Станислав Олегович еще не приехал. Да и без Машки скучно. Впрочем, мне сейчас скучать не придется. Буду думать.

– Мариночка, – взмолилась Эля, – может быть, думать не нужно? Съезди за меня к его родителям…

– Ты не соображаешь, что говоришь! – возмутилась та. – Если сестрами-близнецами можно обмануть мужчину, то этим никогда не проведешь его мать! Она тут же заметит подмену на свадьбе! Свекрови, они такие прозорливые, нет, привередливые, нет, еще хуже, они проницательные. Вот!

Дабы избежать пререканий со стороны мягкотелой и пугливой Эльки, Марина отключила мобильный телефон.

За бортом раздался визг автомобильных шин и послышались чьи-то голоса. Марина прильнула к иллюминатору и увидела при-ехавших Машу с отцом. За бортом… Она напрягла мозги и вспомнила далекое детство, речку Тухлянку, на которой дед учил ее плаванию.

– Человек за бортом! – кричал дед и швырял Маринку в воду.

– Человек за бортом, – прошептала она и заговорщицки усмехнулась.

Машка обрадовалась ее присутствию, как родная. Понятное дело, с отцом ей не особенно весело, хотя Марина нашла бы, чем интересным они смогли бы заняться. Станислав Олегович выглядел отлично. Наверняка все утро отмокал в ванне. Марине стало смешно, легко и радостно. Как может один человек одним своим присутствием поднять настроение?! Она про Машку, естественно, подумала. Пусть ни на что серьезное с ее стороны этот Станислав Олегович не рассчитывает. Она же здесь не в качестве Марины Скороходовой! Она здесь в качестве невесты Румянцева. Вот не повезло так не повезло. Ничего, она обязательно что-нибудь придумает. Практически придумала.

– А вода за бортом какой температуры? – поинтересовалась Марина у усатого капитана, который готовился к отплытию.

– Вода-то, мисс, – он повернулся к ней, – вода холодная, река не прогрелась. Около нуля, может быть, или градусов пять.

– А сколько может в такой холодной воде продержаться человек? – как бы мимоходом, разглядывая рубку, спросила мисс.

– И минуты не протрепыхается, – с удовольствием сообщил ей тот, – замерзнет, мисс. Шок.

«Значит, – подумала Марина, – у меня будет меньше минуты!».

За столом она смеялась и шутила, чувствуя на себе внимание мужчин. На нее с явным интересом заглядывался усатый капитан, тот приглядывался к ней как к новой хозяйке, от нее не отходил Румянцев, понятно почему, Белоснежка же его невеста, Станислав Олегович млел от ее обжигающих взглядов. Матросы занимались своими делами и у стола не показывались, а другие обещанные мужчины и их дамы не попали на яхту вовремя из-за автомобильных пробок. Естественно, их ждать не стали и отчалили.


Вот уж в чем, в чем, а на дорогах все равны. Одни, конечно, хотят быть равнее других, но это им удается лишь до поры до времени. Часто они жалеют о своих желаниях на последних секундах жизни, реже стараются затеряться среди отечественных автомобилей и не выскакивать на встречную полосу, по которой летит бронированная фура. Лаврентьев было рискнул, но водитель фуры со своей высоты не заметил небольшой спортивный автомобиль и чуть не наскочил на него, не собираясь уступать дорогу. Арсений еле успел вывернуть на обочину, благо, в этом месте Ленинградки она была достаточно широкой и длинной. Спикировав в сосну, Арсений уткнулся носом в подушку безопасности и притих.

Рядом с ним раздалось яростное шипение.

– Лика, – пролепетал тот, – честное слово, я не хотел!

Шипение свистело воздухом из подушки, которую блондинка прокусила в порыве ярости.

– Мы опоздаем! – трагически произнесла она. – Вызывай вертолет!

Личного вертолета у Лаврентьева не было, Сокольская об этом прекрасно знала. Вызывать было некого и нечего. Впрочем, на сей раз ему требовался эвакуатор и реанимационный автомобиль. Первый – для него, второй – для Анжелики. Арсений достал телефон и позвонил другу.

– Все в порядке, – сообщил он Анжелике, – они уже отплыли, так что спешить нам некуда.

– И это называется «в порядке»?! – закричала Анжелика, пнула ногой дверцу, которая тут же повисла на одной петле, и вывалилась под сосну.

– Судьба, – прошептал Лаврентьев и пожал плечами. Судьба в его лице старалась не сводить вместе двух невест Румянцева: бывшую и нынешнюю.


Во время застолья Марина забыла все, чему ее шесть лет учили в высшем учебном заведении, в том числе и о вреде алкоголизма. Ей нравились тосты, которые произносил Станислав. Теперь она могла к нему обращаться именно так «Станислав», на «ты». Ведь они выпили на брудершафт. И, что вполне естественно, поцеловались! Наверное, Марина дала волю своим чувствам. Поцелуй, хоть и выглядел очень безобидным, показался Румянцеву страстным. Он помрачнел и поинтересовался у Белоснежки, не передумала ли она выходить за него замуж.

Его трезвый вопрос вернул влюбленную Марину на землю. Вернее, на яхту, с которой нужно было прыгать в воду. Так что если и была где-то земля, то до нее Марине было как до Луны. Она встала и пошла на палубу. Перегнувшись через перила, внимательно поглядела на волны, на кричавших рядом чаек, вспомнила, как дед рассказывал о том, что прыгать с теплохода нужно лишь тогда, когда он остановится, иначе может засосать в винты… Яхта стояла, покачиваясь на воде. Марина пожалела, что не взяла из каюты спасательный жилет, и вздохнула. Сейчас за ним возвращаться глупо. Получится, что она специально его надела, готовясь к прыжку. А ей хотелось, чтобы все выглядело случайно, нелепо, но грациозно. Марина бросила последний взор на сидящих за столом, верно прикинув, что если она закричит, то они ее обязательно услышат. Тем более что кричать утопленница собирается громко. На всякий случай она закричала раньше, чем опасно перегнулась через перила.

Румянцев обернулся сразу. Марина ухмыльнулась и спикировала вниз, стараясь кокетливо перекинуть туловище за борт. Но при падении удержать приличную позу ей все равно не удалось, и она брякнулась в воду врастопырку, визжа от страха. Впрочем, визжала она недолго. Окунувшись в жгучую прохладу, тело Марины сразу вспомнило, что в студенческие годы занималось самобичеванием, то есть моржевало. Она даже ощутила приятный озноб, который привел ее в чувство.