Если бы только можно было отыскать Аврору…

А впрочем, хочется ли ему сейчас ее найти? Не испытывает ли он в глубине души облегчения оттого, что высвободился из создавшейся ситуации. Вспомнить с сожалением можно разве что об удивительной красоте, ускользнувшей от него сперва на холсте, а потом и в реальной жизни.

Похоже, он начал пробуждаться от колдовского сна в тот самый момент, когда повстречался на станции Ватерлоо с Лидией. Он сразу же подумал: «Вот с кем я по-настоящему могу говорить».

Если Лидия вернется сегодня и сообщит, что Бландина радушно приветствовала свою сестру, а мисс Уилберфорс благополучно устроилась, возникает соблазн выбросить всю эту историю из головы, окунуться в работу и позабыть о мимолетном весеннем безумстве.

А он тем не менее направляется в контору Арманда Виллетта, чтобы воспользоваться удобным случаем кое-что поразведать. Ему хочется поговорить с секретаршей, которая, вероятно, знала Аврору. Познакомиться с друзьями Авроры не довелось — все времени не хватало. Сначала она говорила — подождите, пока уйду с работы, потом — подождите, пока мы с вами поженимся.

Похоже, однако, что и сегодня ему не удастся с кем-либо встретиться: дверь в контору Арманда Виллетта оказалась запертой.

После того как он, поднявшись по лестнице, подергал ручку, а потом безрезультатно поколотил в дверь, пожилая уборщица, мывшая пол в вестибюле, крикнула ему снизу:

— Там сегодня нет никого. У них закрыто.

Филип спустился с лестницы:

— Я знаю, что мистер Виллетт уехал, но разве у него нет секретаря?

Женщина вышла из темной части вестибюля. Взглянув на него, она захихикала и сказала:

— А ее выставили, — ту самую.

— Которую?

— Да ту, что была здесь на прошлой неделе. Я говорю не о брюнетке, которая ушла сама, чтобы выйти замуж. Это была хорошая. Она здесь долго работала. Я про другую — ту, которая поступила на прошлой неделе. Недолго она продержалась — как по-вашему?

— Получается, что недолго, — пробормотал Филип.

— Вот потому-то контора и закрыта сегодня. Некому за ней приглядеть. Я бы на вашем месте пришла еще раз завтра. Наверное, к тому времени вернутся.

Женщина, толстая, флегматичная и не проявившая особого интереса к ситуации, если не считать небольшого злорадного выпада по адресу уволенной секретарши, проковыляла назад, к своим ведрам и метлам.

Филипу тоже оставалось только уйти. Ничего он не выяснил, непонятным было и то, надо ли придавать значение факту увольнения секретарши. За неделю, конечно, можно было проверить, подходит ли она для данной должности, и вполне возможно, все дело было в ее профессиональной непригодности.

Теперь ему оставалось заняться только одним делом. Он зашел в ювелирный магазин, на витрине которого значилось: «Покупаем старые драгоценности», и предъявил золотой фермуар.

Ювелир за конторкой внимательно разглядел его со всех сторон через лупу и поднял на Филипа умные глаза, в которых читался явный коммерческий интерес.

— Очень милая вещица. Я бы сказал — начало викторианской эпохи. Но спроса на такие изделия нет. Бриллианты не первого сорта, рубин — с изъяном. Больше двадцати пяти фунтов я бы за него не дал.

— Это вполне серьезное предложение?

— Разумеется. — Ювелир слегка обиделся. — Можете отнести его в другое место. Пусть вам хоть десять раз его оценят. Но вы убедитесь, что большого расхождения с суммой, которую назвал я, не будет.

— Благодарю вас, — сказал Филип, кладя фермуар в карман. — Я подумаю.

Он вышел на улицу, освещенную холодноватым весенним солнцем. Значит, Авророй руководило чувство, а не алчность. Чувство к Арманду Виллетту с его круглыми светло-голубыми глазами, белки которых можно было видеть поверх очков?

Неизвестно почему, ему вдруг захотелось, чтобы день поскорее кончился и Лидия возвратилась в город.

XI

Как и говорил Арманд, его дом находился примерно в полумиле от деревни. К нему вела длинная подъездная дорога, окаймленная с обеих сторон густым кустарником. Вид на него открывался совершенно неожиданно, только после того, как дорога делала последний крутой поворот. Дом представлял собой большое двухэтажное строение из серого камня. Он хорошо содержался и выглядел привлекательно. В обе стороны от него простирались сады с яркими тюльпанами и яблонями в цвету.

Дом явно был не пристанищем для кончающих свой век старух, а особняком какого-то человека, любящего жить со вкусом. Похоже, мисс Уилберфорс сделала очень неплохой выбор. Та же мысль, по-видимому, пришла в голову и мисс Уилберфорс, так как она улыбалась от удовольствия.

— Какой роскошный дом! — с восторгом воскликнула она. — Вы в самом деле здесь живете, племянник Арманд? Неужели профессия стряпчего так прибыльна?

Арманд широко улыбнулся. На лице его сохранялось обычное добродушное выражение, но поверх очков опять стали видны белки глаз, скрывавшие затаенную тревогу.

— Видите ли, тетя Клара, у меня есть кое-какие деньги. Впрочем, всю мою семейную историю вам расскажет тетя Бландина. Пойдемте же внутрь. Она вас ждет.

Лидия вышла из машины и почувствовала, как нервно вцепилась в ее руку мисс Уилберфорс.

— О господи! Она что, злится на меня за то, что я сюда приехала? Ей, конечно, покажется, что я намеренно вмешиваюсь в ее жизнь.

— Чепуха, тетя Клара. Поглядите на все эти пустующие комнаты, — сказал Арманд, махнув рукой в сторону многочисленных окон. — Мне ничего не стоит разместить здесь хоть десяток гостей.

Он впереди всех поднялся вверх по ступеням и открыл простую белую дверь, выдержанную в строгом классическом стиле эпохи королевы Анны. Они очутились в просторном вестибюле.

Пол устилали мягкие ковры, на окнах и дверях красовались мягкие занавеси, выбранные с большим вкусом, немногочисленные украшения и картины были, несомненно, очень дорогими. Атмосфера не афиширующего себя богатства ощущалась внутри дома еще явственнее, чем снаружи. Лидия почувствовала, что поневоле поддается ей. Человеку, живущему в подобной обстановке, ни к чему строить козни против какой-то там старухи.

И все-таки гложущее сомнение не покидало ее. Арманд Виллетт, добродушный, толстоватый, слегка волочащий ноги, не слишком эрудированный, что выяснилось во время отрывочного разговора во время двухчасовой поездки, в эту картину не вписывался. Казалось совершенно невозможным, чтобы вкус и изящество, царящие кругом, отражали натуру этого человека.

Входная дверь была отперта. Никто не вышел их встретить. Арманд, продолжавший говорить робким, неуверенным тоном, посоветовал мисс Уилберфорс подняться наверх посмотреть свою будущую комнату, а затем обменяться парой слов с сестрой, которая прикована к постели. С извиняющимся видом он повернулся к Лидии:

— Я думаю, вы не против того, чтобы подождать здесь. Тетя Бландина очень плохо себя чувствует. Доктор говорит — как можно меньше посетителей. Я думаю, свидание с давно потерянной сестрой — максимум того, что она в данный момент способна выдержать. Если хотите, вот через эту дверь можно пройти в туалет, а затем вы, может быть, согласитесь подождать в гостиной.

Умываясь и заново подмазывая губы в туалете, Лидия сказала себе: «И все-таки, прежде чем уехать, я обязательно повидаю тетю Бландину». Конечно, никакой необходимости видеться со старой женщиной нет. Трудно себе представить что-либо более респектабельное, чем этот дом, а мисс Уилберфорс, которую она знает каких-нибудь двое суток, вообще не должна бы ее беспокоить. Мало ли бродячих кошек на улицах. Тем не менее любые бездомные существа всегда вызывали у нее сочувствие, и для нее стало важным проследить за тем, чтобы мисс Уилберфорс, старая женщина с мягкими светло-голубыми глазами и морщинистыми щеками, была довольна жизнью.

Спустя десять минут Арманд сошел вниз.

— Ну а теперь, — сказан он, — выпьем по крохотной рюмочке перед ленчем. Тетя Клара скоро спустится. Две старенькие миляги, да благословит их Бог, так трогательно наконец-то встречаются друг с другом. Вы чего бы хотели, мисс Диринг? Вы позволите приготовить вам мартини? Я большой специалист по коктейлям. — Белки его глаз игриво сверкали поверх очков.

— Благодарю вас, — вежливо сказала Лидия. — Какая чудесная комната!

— Да, не правда ли? — рассеянно отозвался он, смешивая напитки.

— И сад тоже чудесный, — продолжала Лидия. Стоя у окна, она наблюдала за высоким молодым мужчиной, косившим газон. — Вам повезло — у вас есть садовник.

— А? Ах садовник! Это Жюль. Да, мне повезло. Он очень усердно работает.

«Интересно, — подумала Лидия, — а вначале что ему показалось я сказала? Похоже, он очень удивился».

— К тому же он молодой, — заметила она. — В наше время садовники обычно старички, страдающие ревматизмом.

— Жюль очень любит свою работу. — Арманд решительно закрыл тему садовника и, протягивая ей коктейль, попросил: — Скажите мне, нравится ли вам это?

Лидия с удовольствием потягивала мартини. Она явно нуждалась в чем-то подобном, ибо только теперь начала ощущать, как понемногу спадает владевшее ею напряжение. Путешествие благополучно закончилось. Мисс Уилберфорс добралась до места. Весь этот странный эпизод, смутно связанный с тайной Авроры, вполне удовлетворительно объяснен, теперь можно поставить точку. В скором времени объявится и Аврора, чтобы объяснить свое поведение. Все в полном порядке. И ко всему прочему — сегодня вечером ее поезд встретит Филип…

— Ну как, хорош, мисс Диринг? — донесся до нее голос Арманда. Он внимательно глядел на нее поверх очков, заботливый пожилой мужчина, такой добрый, что дал своим теткам совсем себя оседлать и столь благородно не жалующийся на то, что появилась еще одна новая претендентка — тоже хочет воспользоваться его великодушием. И как только ей могло прийти в голову, что в этом человеке есть что-то зловещее?