В их беседе наступила пауза. Постепенно Радл начал хмуриться.

– Вы сказали, у его брата там был участок?

– Да, – ответила Анна.

Она сидела очень тихо, потрясенная чудовищностью этого замысла. Когда они с Джошем размышляли, то перед ними как будто была головоломка, какие-то кусочки подходили, какие-то нет. Теперь эта часть головоломки была заполнена. Винс манипулировал событиями так, чтобы строительство Дирстрима не состоялось. Чтобы Чарльз потерпел провал.

– Вдоль шоссе? – спрашивал Радл. – И он собирался строить там город?

– Да, – сказала Анна. – Под названием Дирстрим.

? Дирстрим. Это название нигде не попадалось. Мы говорили только о шоссе из северо-западного Иллинойса в Чикаго. А у Чарльза Четема там был проект? Как же так. Как же так. Вы знаете, я вспоминаю, что говорил Винсу, какое впечатление на меня произвело то, что сенатор отдал фонды на строительство шоссе в своем штате, где строительством занимается его семья, в пользу другого штата. А вы мне говорите, он даже отдал шоссе, которое помогло бы его брату! И никогда не упоминал о своем поступке! Боже мой, невероятно. Это превосходит все!

– Безусловно превосходит, – согласилась Анна. Она снова уложила листки отчетов в портфель. – Благодарю вас, сенатор, это позволило мне получить более ясную картину происходившего. Думаю, еще есть шанс, что шоссе будет построено.

– Всегда есть шанс. Комитет постоянно держит шоссе в поле зрения, те, что были, есть и будут. Конечно, с деньгами туго, но с ними всегда туговато, не так ли? Но если у вашего клиента большие планы насчет этого участка, то вполне может быть, что шоссе пройдет прямо посередине, и он может быть спокоен. При случае мы снова объективно рассмотрим этот вопрос, как мы всегда это делаем, и решим его наилучшим образом для штата и всей страны.

Анна встала и направилась к двери, кивая и улыбаясь, но она чувствовала тошноту и испытывала гнев, представляя себе Винса за завтраком с Зиком Радлом, жизнерадостно старающегося разорить своего брата.

«Это чудовищно. Это значило бы, что Винс чудовище». «Но он и есть чудовище».

«Нужно позвонить Джошу», – подумала Анна. Но у нее не было времени, еще раньше она договорилась о встрече. И несколько минут спустя она уже входила в кабинет Бада Кантора в Управлении по охране окружающей среды, протягивая руку, готовясь задавать вопросы.

– Рад видеть вас, – сказал Кантор.

Он был молод и серьезен, с круглым розовощеким лицом, которое приводило его в отчаяние, потому что он считал себя похожим на учащегося старших классов. Он отпустил усы и коротко стриг волосы, чтобы казаться старше, всегда носил темные костюмы и галстуки в полоску, чтобы выглядеть, как дипломат. Кантор пожал руку Анны, беззастенчиво восхищаясь ею. На ней был бежевый костюм с блузкой цвета слоновой кости, отделанной кружевом по воротнику, и совершенно очевидно, что Кантор ожидал другого, когда она по телефону просила назначить встречу и назвалась адвокатом из Калифорнии.

– Мы не часто видим здесь посетителей, – сказал он, когда они уселись в его маленьком кабинете. – Я хочу сказать, что мы работаем за сценой, знаете, и не обращаемся к публике, как это делают сенаторы и члены палаты представителей.

– Вы производите исследования для подготовки законов? – спросила Анна.

– Именно. Проверяем все, что требуется законодательством. Но начинается исследование задолго до появления закона; проходят месяцы, иногда годы. Нельзя просить Конгресс выделить деньги, пока не будет полной уверенности относительно риска, которому может подвергаться окружающая среда.

Анна пристально смотрела на Бада, посмеиваясь над его попытками выглядеть старше.

– На вас лежит огромная ответственность, – сказала она.

– Да, – торжественно ответил тот. – Все мы несем ответственность.

– Поэтому я знаю, что вы сможете помочь мне. – Анна открыла портфель и вынула какие-то документы. – Как я вам уже говорила по телефону, я пытаюсь выяснить, как было предложено провести очистку Тамарака. Я обнаружила вашу подпись на нескольких из последних отчетов, но не могу найти ничего, относящегося к первоначальным исследованиям, когда проводились первые анализы почвы.

Возникла пауза.

– Дело давнее, – медленно проговорил Кантор.

– Но ведь, кажется, это продолжается, – мягко заметила Анна.

Он кивнул.

– Верно. Эти работы по очистке имеют тенденцию к продолжению. Дело в том, мисс Гарнетт, что это дело еще разрабатывается в моем ведомстве. Эти люди в Тамараке – вы представляете их, не так ли?

– Нет, но я работаю в интересах некоторых из них по другому делу, а работы по очистке могут иметь в данном случае большое значение. Мне необходима вся информация, которую только я смогу найти; как профессионал, вы знаете, насколько это важно.

– Совершенно верно. Но мы даже не начинали там чистку, вы знаете, они получили предписание... Вас это затронуло каким-то образом?

– Да.

– Хорошо, но я не знаю...

– Мистер Кантор, совсем необязательно нам с вами находиться на противоположных позициях. Сейчас я всего лишь собираю информацию. Ведь от этого у вас не будет неприятностей?

– Конечно, нет, я всегда считал, что чем больше информации, тем лучше. Информированный контингент избирателей не может обойтись без информации. Итак, вы знаете, что происходит в Тамараке; в настоящее время они остановили наши работы. У них масса других проблем, и им не захотелось, чтобы мы перекапывали часть их города в то время как все занимаются еще чем-то. И я не осуждаю их, я могу понять, что они беспокоятся о своем городе, а теперь, в довершение всего, у них случилась эта авария с фуникулером, для них это может действительно плохо кончиться. Так или иначе, мисс Гарнетт, они остановили нас – думаю, я должен сказать, вы остановили нас, верно? – и сейчас мы решаем, какие документы мы можем им предоставить, а до тех пор я все их храню здесь.

– Хорошо, – улыбнулась Анна. – Я не прошу вас показать их мне, потому что знаю, вы не нарушите правила. Но если бы вы сообщили мне некоторые сведения, это очень помогло бы мне.

– Я мог бы сделать это. Буду рад помочь.

– Хорошо, тогда скажите, пожалуйста, как все это началось? Во всех горных штатах есть старые рудники и, полагаю, многие из них являются причиной просачивания химикатов в почву вместе с грунтовыми водами. – Она подождала, пока Кантор кивнет. – Ну, а в таком случае, почему Тамарак? Это не самый большой из рудничных городов, поэтому я не понимаю, как он мог оказаться самым опасным.

? Но мы никогда так не заявляли, мисс Гарнетт. Мы просто рассматривали данный вопрос и решили...

– Вы проводили проверку в нескольких городах одновременно? – спросила Анна.

– Совершенно верно. Именно так мы и делаем.

– И все они нуждались в очистке?

– Ну, были установлены разные графики проверки. Некоторые города вызывали настоящее беспокойство. Знаете, такие как Лав Кенел или Таймз Бич? Если оказывается, что дела настолько плохи, то ждать нельзя.

– Но Тамарак не входил в эту категорию.

– Нет, нет, ничего подобного. В Тамараке не было больных или высокого уровня раковых заболеваний или чего-нибудь в этом роде.

– Тогда в чем же дело?

– Ну, существовала возможная опасность из-за наличия свинца в почве. Мы не можем игнорировать это, мисс Гарнетт; для этого существуют дополнительные фонды, чтобы у нас была возможность проводить работы и не допустить загрязнения планеты.

– Возможная опасность, – повторила Анна. – Разве в предварительном рапорте, направленном в Тамарак, не говорилось о «непосредственной опасности»? Или я ошибаюсь?

– Ну, мне нужно проверить...

– Не думаю, что вам нужно проверять, – спокойно заметила она. – Я уверена, вы помните любую часть любого рапорта или отчета, составленного в вашем подразделении, потому что вы добросовестны и беспокоитесь обо всем, чем занимаетесь. Думаю, этот рапорт несколько преувеличивал опасность, и в графике проверки был поставлен слишком ранний срок. Я хотела бы поговорить об этом, если вы не можете показать мне документы.

Они помолчали.

– Так мы не поступаем, – заявил Кантор. – Мы с людьми откровенны. Но в этом случае я опасался, что люди в Тамараке могут оказаться самонадеянными; вы знаете, какими бывают жители этих горных городов, они считают, что никто не в праве диктовать им, как поступить в определенных обстоятельствах.

– Вы это точно знаете? Вы побывали во многих горных городах?

– Ну, нет, к сожалению, я никогда там не был. Но сенатор Четем рассказывал мне о них, он об этом много знает. Поэтому мы понимали: важно представить проблему как требующую срочного решения, хотя это было не совсем так. Я не лгу – я никогда людей не обманываю – действительно такие вещи могут стать чрезвычайно опасными, если не обращать на них внимания. Я и подумал, что можно заставить людей пошевелиться.

– Сенатор Четем рассказывал вам о горных городах, – сказала Анна.

– Он беспокоился о Тамараке. Конечно, решение принималось департаментом, но сенатор Четем первым обратил на это мое внимание. Это его штат и он беспокоится о здоровье людей, поэтому попросил меня заняться этим.

– И преувеличить опасность.

– Поторопить людей. Я уже объяснял. Мы не преувеличивали, а пользовались языком, который привлек бы их внимание. Это наша работа, мисс Гарнетт. Разумеется, вы понимаете, что мы очень серьезно относимся к просьбам сенаторов – они, конечно, осведомлены о нуждах и источниках опасностей в их собственных штатах – и когда сенатор Четем посоветовал нам подчеркнуть опасность, мы с чувством исполненного долга сообщили жителям Тамарака о необходимости срочного решения проблемы.

– А график работ? – спросила Анна.

– Ну, мы могли бы подождать, это верно, но сенатор очень беспокоился, что если мы отложим работы, то дело забудется и ничего не будет сделано, может быть, в течение многих лет, такое случается, вы знаете, и тогда люди могут начать болеть или умирать, а тогда очистка будет стоить гораздо дороже.