При первом прикосновении языка к анусу Дэвид выгнул спину, и член у него дернулся, окропив живот капельками жидкости, он безостановочно сквернословил и скручивал покрывала. В голове не укладывалось: Балфор прикасался к нему губами... там! К самой интимной части тела. Невероятно распутный поцелуй.

Балфор оторвался от своего занятия, демонстрируя румяные щеки и безумно сверкавшие глаза, и прошелся взглядом по обнаженному телу Дэвида и раздвинутым бедрам.

— Ты прекрасен.

Какими бы смехотворными ни показались слова, Дэвид все равно разнежился, но когда эмоции превратились в думы, он от них отмахнулся и отдался ощущениям, что Балфор в нем разжигал. Дэвид игнорировал внутренний голос, призывавший остановиться, пока все не зашло слишком далеко.

Губами Балфор дразнил вход, а рукой ласкал член, и все, что Дэвиду удавалось делать, — это тяжело дышать и стонать, пока ему как следует прислуживали. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он лежал в удобной постели, и ему угождали как императору.

Пока он размышлял, блаженство завладевало им все быстрее и быстрее, а Балфор, пристально глядя Дэвиду в лицо, засунул указательный и средний пальцы в рот.

— Что...?

— Не бойся. Это всего лишь пальцы. Тебе понравится, обещаю.

Он снова вобрал член в рот и закружил пальцами по входу.

Боже, неужели он это позволит? Это, конечно, не содомия, но совершенно точно проникновение. Часть тела другого мужчины войдет в его тело, а Дэвид решил, что никогда этого не допустит.

Балфор принял решение за Дэвида. Он протолкнул скользкий палец внутрь, отчего Дэвид ахнул и расслабился, позволив толстому настырному пальцу войти. А в сочетании с теплыми влажными губами, которыми Балфор обхватывал член, ощущение было самым удивительным из всех, что Дэвид испытал за всю свою жизнь.

Дэвид не сомневался: он не сумеет продержаться ни минуты. Но его ждало продолжение. Балфор подвигал пальцем, чтоб Дэвид привык к вторжению, убрал и протолкнул снова. В этот раз... два пальца? Он не мог сказать наверняка, жаркие губы все время отвлекали. И снова Балфор задвигал пальцами, а потом... «Боже святый! Что это было?»

Дэвид вскрикнул от вспышки неописуемого удовольствия. Вскоре это случилось вновь, умелыми пальцами Балфор прикасался к чему-то внутри него. Балфор повторял снова и снова, а Дэвид всхлипывал и бессвязно умолял. И наконец-то безмерными ласками и губами, что лишили свободы его твердую плоть, Балфор привел Дэвида к такому оргазму, какого он прежде никогда не испытывал.

Выгнув спину, Дэвид закричал, член пульсировал, в то время как он опустошал яйца Балфору в рот. Он практически кончил еще раз, увидев, как сглатывал Балфор, а широкими плечами упирался в раздвинутые бедра.

Ослабнув всем телом, Дэвид повалился на подушки, а Балфор, поднявшись на колени, оперся рукой о подушку рядом с головой Дэвида, а второй рукой обвил свой член. Все происходило будто в тумане. Балфор двигал рукой, сосредоточив взгляд на лице Дэвида, а изо рта вырывалось рычание. Несколько мгновений спустя он достиг кульминации, покрыл грудь и живот Дэвида семенем и, тяжело дыша, рухнул на него.

С минуту они просто лежали. Балфор горячо дышал Дэвиду на ухо.

Дэвид не понимал, что делать дальше. Он никогда не лежал в постели с мужчиной. И никогда ни перед кем вот так не обнажался.

Спустя какое-то время Балфор высвободился из объятий и повалился на спину. А Дэвида охватило чувство одиночества, и он уставился на потолочную розетку, постепенно осмысливая, что же он только что допустил. На Балфора он смотреть не мог, хотя и чувствовал на себе его взгляд.

Он ждал, что Балфор заговорит, нарушит молчание каким-нибудь провокационным комментарием, но вместо этого Балфор сел и свесил ноги с постели. Поднявшись, он подошел к серванту и из бутыли налил воды в кувшин. Тряпкой вытер руки и промежность, смочил еще одну тряпку и с равнодушным видом отдал Дэвиду.

— Можешь остаться на ночь, — накинув халат, сказал Балфор.

Дэвид не сомневался, что приглашение было неискренним. Предложение было произнесено вежливо, словно Балфор предлагал чай незваному гостю. На душе у Дэвида стало пусто.

— Благодарю, но мне пора уходить.

Присев, Дэвид осмотрел пол и осознал, что оставил одежду в гостиной. «Господи». У него не осталось иного выхода, кроме как подняться и пройти по комнате обнаженным.

Собравшись с духом, он направился в гостиную, где подобрал свои мятые вещи. А стоявший в дверном проеме Балфор безмолвно наблюдал за тем, как Дэвид одевался. От него исходило странное напряжение.

— Хотя бы сознайся, что тебе понравилось, — враждебным тоном произнес Балфор.

Застегивая бриджи, Дэвид вскинул глаза.

— Я и не утверждал обратного.

Эти слова абсолютно не успокоили Балфора, и он потупил злобный взор.

— Что не так? — тихо спросил Дэвид.

Балфора, судя по всему, оскорбила безынициативность Дэвида. Как правило, во время встреч Дэвид делал все сам, однако сегодня он отдался власти Балфора.

— Все так, — отрезал Балфор.

Дэвид замер. И ждал. Он довольно часто проводил перекрестный допрос и с легкостью признавал тягостную тишину.

— Просто... — Балфор снова пристально посмотрел на Дэвида и нахмурился. — Кажется, я все еще хочу тебя.

Не зная, что сказать, Дэвид хранил молчание и осторожно взирал на Балфора.

— Это как болезнь, — продолжил Балфор. — С нашей первой встречи ты... не выходишь у меня из головы. Это удручает. Никогда раньше мне не хотелось повторять представление.

— Ясно.

Балфор хрипловато хохотнул.

— Правда?

Дэвид пожал плечами.

— Наверно, ты посчитал, что, если мы это сделаем, зуд пройдет.

Это наваждение было понятным. В прошлом после каждой встречи с мужчиной Дэвид давал самому себе обещание, что этого больше никогда не случится. «Один раз и все».

Балфор воззрился на него холодным взглядом.

— Ты называешь это зудом?

— А ты как называешь? — парировал Дэвид и, подобрав с пола платок, обмотал вокруг шеи.

— До сегодняшнего вечера я об этом не думал, — сдавленно изрек Балфор. — Полагаю, страсть. Ну уж точно не зуд.

Дэвид замер, прервав свое занятие, и вытаращил глаза на Балфора, который свирепо смотрел в ответ. Лестные слова шли вразрез с оскорбительными манерами. Словно он решил, что Дэвид в чем-то хитрил.

— Хотя бы в одном мы достигли согласия. — Надевая пиджак, Дэвид отвел взгляд. — Повторять представление — плохая идея.

Застегиваясь, Дэвид чувствовал на себе взор Балфора. А потом он пересек комнату и взял колокольчик.

— Мы достигли согласия еще кое в чем, — проворчал Балфор. — Тебе пора уходить.

Агрессивный тон привлек внимание. Дэвид заметил, что Балфор выпятил подбородок и поджал губы, да и слова сочились гневом.

Дэвид молча нагнулся за ботинками. К тому моменту, как он закончил одеваться, в дверь постучал лакей. Балфор открыл и, чтоб стало видно ожидавшего слугу, отошел в сторону. На Дэвида он не глядел.

— Джонсон тебя проводит.

Дэвид направился к двери, бросив взгляд на Балфора. Наверно, стоило что-то сказать — думалось, он пожалеет, если промолчит — но горло чудным образом сдавило, да и к тому же Дэвид все равно не знал, о чем говорить. А посему резко кивнул и вышел. Дверь со щелчком закрылась.

Дэвид последовал за лакеем по коридору, мысли так и кишели у него в голове. Какого дьявола Балфор разозлился? Дэвид дал все, чего он хотел, разве нет? Разрешил то, чего никому не разрешал. Навязчивое воспоминание о том, что они делали, поразило Дэвида, подобно оплеухе: Балфор наклонился к его члену, двигал пальцами внутри, лицо Балфора, когда он поглаживал и крепко сжимал свой член...

«О, боже».

И испытанный Дэвидом оргазм. Такой мощный, такой безудержный. А как он вопил от наслаждения.

Спускаясь по лестнице, Дэвид мельком глянул на лакея. Интересно, он слышал крики? От этой ужасной мысли к горлу подступила тошнота.

Боже, что же он натворил?

Когда они достигли прихожей, лакей достал пальто и шляпу. Дэвид разрешил мужчине помочь ему с пальто, чувство стыда и унижения возрастало с каждой минутой.

Но вот лакей, распахнув дверь, учтиво склонил голову, и Дэвид наконец-то ретировался. Находиться в доме Балфора не было больше мочи. Он ударился плечом о деревянную дверную раму, но это было даже приятно. Боль отвлекла от сумятицы в голове.

Оказавшись на улице, Дэвид не обернулся. Он почти скатился со ступеней и, торопясь уйти, побежал. Он пробежал Куин-стрит, промчался мимо рядов одинаковых особняков и повернул в сторону крутого холма на Ганновер-Стрит. Когда он взобрался на холм на Джордж-стрит, сердце было готово вырваться из груди, и тем не менее он побежал дальше. По Принсес-стрит до Маунда и еще дальше, пока не добрался до тупика Флешмаркет. Остановился он только возле подножия покатого переулка, согнулся и тяжело дышал, его мутило от усталости и сожалений.

Как только дыхание выровнялось, Дэвид неспешно выпрямился и посмотрел на темный тупик. Он никогда не ходил здесь по ночам, хотя это был кратчайший путь до дома. Тупик не освещался, там царила кромешная тьма. До него доносились ругательства, изрыгаемые мужчиной, что трахал какую-то блудницу возле стены. Дэвид шагнул в тупик, где его поглотил мрак, будто пасть огромного зверя, в нос ударили вонь мочи и эля и кислый запах пота. В глубине души он знал: стоило развернуться и уйти отсюда.

Но он не развернулся.

Преодолев половину тупика, Дэвид начал задыхаться от смрада, как вдруг из тени вынырнул мужчина.

— Гони сюда деньги.

Голос мужчины звучал пьяно и сочился угрозой расправы. По идее, Дэвиду следовало бы испугаться, но он не почувствовал ничего. Вся ситуация происходила будто во сне, но требовалось дать хоть какой-то ответ.

— Это вряд ли. — Он поразился своему спокойствию.