— Сэм любит тебя, Молли! Дай ему время. Все образуется.

— Очень надеюсь, что образуется, Пейшенс. Если Сэм ее на самом деле любит, как утверждает Пейшенс, почему тогда он ей этого не говорит сам? И почему еще недавно хотел развестись с ней?

— Я намерена сделать все, чтобы Сэм был счастлив, — сказала Молли.

— Прекрасно! — воскликнула Пейшенс. — Почему бы тебе для начала не испечь ему пирог? — предложила она. — Сэм как раз очень любит яблочные пироги.

— Но я никогда… Ты не могла бы написать мне рецепт?

— С удовольствием, но позже. Пока что давай все-таки выгрузим эти ящики из телеги. Поставим их возле крыльца.

В первом ящике, который сняла с телеги Пейшенс, оказался сверток из одеял. Розовый носик высовывался из свертка, голубые глаза, окаймленные черными ресницами, удивленно смотрели на мир.

У Чарити Энн Бренниган всегда было восторженное выражение лица, она редко плакала и еще реже гулила. Иногда только она что-то безмятежно ворковала.

При виде тети Чарити широко открыла беззубый рот.

— Какое прелестное дитя, Пейшенс! — воскликнула Молли.

— Я тоже нахожу ее прелестной, но я мать, а любая мать всегда уверена, что ее ребенок лучше всех.

Пейшенс поставила коробку на крыльцо, и Молли наклонилась, чтобы в щечку поцеловать девочку. Интересно, так кто же родится у нее: мальчик или девочка? Для Молли это не имело большого значения, но, зная мечту Сэма, она надеялась, что это будет мальчик. Все мужчины хотят иметь сына, она была уверена, что Сэм не исключение.

— Мне кажется, Сэм больше обрадуется сыну, чем дочери. Он ничего не говорил тебе?

Оказалось, он вообще ничего не говорил Пейшенс о ребенке, которого ждет от него Молли. Вполне вероятно, Сэм хотел посмотреть, как дальше сложатся их отношения, и потому из осторожности не торопился сообщить новость своим близким. Однако, Молли надеялась, что это не так — ей не нравилась подобная осторожность Сэма. Ее снова стали одолевать сомнения.

Пейшенс с сыном уже работали во всю: они доставали ящики со дна телеги и относили их к крыльцу. Молли поспешила им на помощь.

Она уже переносила второй ящик, когда заметила Сэма. Он въезжал во двор, но вместо того, чтобы направить к конюшне, он резко развернул Джилгамеша и соскочил с него прежде, чем конь остановился.

Сэм подбежал к Молли. Разъяренный, он выхватил ящик из ее рук.

— Ты, что, совсем спятила, Молли Бренниган? Если ты не хочешь думать о себе, подумай хотя бы о ребенке?

Молли стояла, ошарашенно уставившись на Сэма. Яркая краска гнева залила ей щеки.

— Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне! Я беременна, а не тяжелобольна! Сотни женщин работают до самого дня родов!

Гнев Сэма поутих. Он перевел глаза с раздраженного лица Молли на ошеломленное лицо Пейшенс и вновь обратил взгляд к жене.

— Прости, детка. Когда я тебя вижу, всегда становлюсь немного сумасшедшим. Я очень боюсь за тебя и не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось, — он улыбнулся ей.

От нее не ускользнула нежность, мелькнувшая в его глазах.

— Поздравляю, — поспешила замять ссору Пейшенс. — Сэму давно пора сделать меня тетей. А что касается тона, Сэм, в котором ты сделал замечание Молли, так я ни за что бы не поверила, что ты можешь так разговаривать с женой, если бы не услышала сама. Молли права: оказывается, ты грубиян! Судя по внешнему облику, у нее еще небольшой срок, так что физические упражнения, наоборот, ей даже принесут пользу. — Пейшенс многозначительно взглянула на Молли и проявила себя искусным мастером компромисса:

— Но и Сэм прав тоже! Старайся не поднимать ничего тяжелого, Молли! Сегодня эти ящики не причинят тебе вреда, но в будущем лучше тебе будет поостеречься.

Молли кивнула:

— Ладно, не буду поднимать ничего тяжелого, обещаю.

— Хорошо, я рад, — сказал Сэм и наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на губах жены.

— Идите с Пейшенс в дом, — сказал он, оторвавшись от Молли. — Я сам сниму ящики с телеги и вскоре присоединюсь к вам.

Молли улыбнулась. Как обычно, Сэм добился своего! Она обещала ему больше не поднимать тяжести. Его усердное и, пожалуй, даже чрезмерное стремление оберегать жену почему-то сейчас показалось Молли трогательным, и настроение у нее поднялось.

Завтра она обязательно испечет ему пирог.

ГЛАВА 20

— До вечера, — крикнул Сэм, взлетая в седло. — Когда ты сегодня вернешься домой? Как обычно?

Молли заколебалась. Чтобы успеть испечь к приходу Сэма пирог, она думала вернуться домой раньше обычного. Ли Чин уехал в Траке за продуктами. К тому же, у него в Траке жил брат, которого старый китаец хотел навестить, и Сэм отпустил слугу на ночь.

— Я… э… да, как обычно. До встречи!

То была невинная маленькая ложь, совсем незначительная, но все же ложь. Впервые Молли нарушила клятву, которую дала Сэму в брачную ночь — никогда его больше не обманывать, и теперь ей было немного не по себе. Оставалось лишь надеяться, что яблочный пирог искупит ложь.

Обернувшись, Сэм помахал Молли через плечо и отправился по делам. Ему нужно было проверить стадо на верхнем лугу и начать перегонять скот в долину, но его мысли постоянно возвращались к Молли. Он был уверен, что она солгала ему. От него не ускользнула ее растерянность, и он намеревался выяснить, почему солгала Молли. Неужели же она собирается вновь подстроить «несчастный случай»?

От этого предположения у него засосало под ложечкой, а во рту пересохло. Он непременно должен все выяснить, нельзя допустить больше ни одного «несчастного случая»!

Когда ковбои, вместе с ним отправившиеся на пастбища, свернули на первом от дома повороте, Сэм подал им знак ехать дальше без него, сам же он развернул Джилгамеша и заехал за один из сараев ранчо.

Спрятавшись за строением, он стал ждать, когда выедет Молли, и ждать ему пришлось совсем недолго. Минут через пятнадцать она проскакала мимо него, направляясь к «Леди Джей». Осторожно, на расстоянии, он последовал за ней.

Казалось, Молли делала все то же, что проделывала каждый день. Обычно она приезжала на ранчо как можно скорее, некоторое время проводила в доме, затем либо работала на скотном дворе или же в конюшне, либо в сопровождении Хоакина и других ковбоев уезжала на пастбища.

Иногда она отправлялась в лагерь лесорубов, но сегодня, было похоже, Молли намеревалась оставаться неподалеку от дома.

Ничего необычного не происходило, и Сэм начал чувствовать себя довольно глупо. Может быть, ему всего лишь показалась легкая неуверенность в ее голосе, а навязчивая мысль о виновности жены в «несчастных случаях» на ранчо усилила ложные подозрения и понапрасну заставила шпионить за ней?

Решив, что, должно быть, он ошибся, Сэм, однако, по-прежнему намеревался выяснить все до конца.

Целое утро он провел за починкой пограничной изгороди между двумя ранчо, заодно наблюдая пристально за «Леди Джей».

Некоторое время Молли работала в сарае, но вскоре после полудня оседлала Эль Труэно и поскакала от дома прочь. Когда она повернула лошадь в направлении «Кедровой Бухты», — уверенность, что он ошибся, слетела с Сэма.

Он вскочил на Джилгамеша, надвинул шляпу до самых бровей и с угрюмым выражением лица, выдававшим его тревогу, поехал вслед за Молли на свое ранчо.

Молли добралась до «Кедровой Бухты», расседлала Эль Труэно и поставила лошадь в конюшню. Переодевшись в платье, а она, не мешкая, приступила к задуманному.

Тихонько напевая себе под нос, Молли осторожно вытащила из кармана рецепт Пейшенс и положила на стол рядом со всевозможной кухонной утварью, затем села чистить яблоки.

Покончив с ними, она достала муку, сахар и немного свиного сала и перечитала рецепт: 2 стакана муки, 2/3 стакана свиного сала и еще крошечный кусочек щепотка соли 1/2 стакана холодной воды, 3/4 стакана сахара. Рецепт не показался ей слишком сложным. Уж наверняка она справится с такой простой вещью, как тесто для пирога!

Но когда Молли снова глянула на рецепт, ее смутили слова «еще крошечный кусочек» и «щепотка», а также фраза, приписанная Пейшенс внизу листа: «Прежде чем добавить сахар, попробуй, не слишком ли кислы яблоки, и если тебе покажется, что кислы, добавь сахара побольше.

Молли поняла, что глубоко заблуждалась в отношении простоты рецепта. Сколько это — «крошечный кусочек»? А «щепотка»? Решительно и старательно она смешала все составные части, что уже само по себе оказалось задачей не из легких. Пытаясь добиться однородности получившейся массы, Молли вся перемазалась, а сахар почему-то оказался рассыпанным по всей кухне. Фартук Молли покрылся мукой, руки выпачкались по локоть в свином сале, сахар сделал липкими пальцы. Даже волосы стали белыми, то ли от сахара, то ли от муки.

Уловив нечаянно свое отражение в начищенной до блеска металлической сковороде, Молли получила совершенно точное представление о том, как она будет выглядеть, когда состарится, но, отбросив все не имевшие отношения к делу мысли и сосредоточившись исключительно на пироге, она уже перешла к не менее сложной задаче раскатывания теста скалкой по доске, посыпанной мукой, когда вдруг Сэм ворвался через заднюю дверь в дом.

Молли одновременно вскрикнула и подскочила. Поскользнувшись на кусочке жира, размазанном по полу, она потеряла равновесие и поняла, что падает.

Пытаясь за что-нибудь ухватиться, Молли перевернула кадку с мукой и, задев доску, на которой она раскатывала тесто, вывернула липкую массу себе на грудь.

Сэм подбежал к ней и опустился рядом на колени, опасаясь, все же, дотронуться.

— С тобой все в порядке?

Молли была заляпана с головы до ног. Проклятье! Тесто, разумеется, пропало, а задница у нее болела от внезапного приземления.

Отплевываясь, она села и принялась стряхивать с себя муку.

— Нет, со мной НЕ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Разве не заметно? Но что ты делаешь дома в такую рань? Мой пирог должен был стать для тебя сюрпризом!