«ПРЕЖДЕ ЧЕМ КТО-ЛИБО ЕЩЕ ПОСТРАДАЕТ ИЛИ, ДАЖЕ ВОЗМОЖНО, БУДЕТ УБИТ», — хотел добавить Сэм, но не добавил.

Он твердо решил не допустить повторения «несчастных случаев». Вражда, скандалы, жертвы, похоже, будут единственными следствиями их брака. А все, чего хотел сейчас Сэм, так это., только мира между Бренниганами и Джеймсами.

— Прежде чем что, Сэм? — попросила его закончить фразу Молли.

— Прежде чем мы оба не оказались вовлечены в крупные неприятности, — уклонился от прямого ответа Сэм.

Молли боролась с захлестнувшей грудь волной отчаяния. К горлу подступил комок, ее душили слезы, но она сдерживалась.

Если сейчас она позволит себе расплакаться, то потеряет и остатки самообладания. Сэм говорит ей, что не любит ее и никогда не любил — разве она не слышит, что говорит он? Сэм произносит те самые слова, которые она повторяла себе сотни раз ежедневно, пока не поняла, что любит Сэма. Но никогда в действительности она сама не верила в правдивость этих слов, потому что ВСЕГДА любила Сэма. ВСЕГДА. А он, видимо, НИКОГДА, ее не любил.

— Думаю, будет лучше, если ты уедешь сегодня же, и лучше всего — немедленно, — сказал он.

Молли едва уловила смысл его слов из-за шума, поднявшегося в ушах.

— Я попрошу Ли Чина упаковать твои вещи и пришлю их тебе завтра. Питер оформит все необходимые документы.

— Какие документы? — она не могла ничего понять, сознание готово было ее покинуть.

Молли схватилась за спинку кушетки и попыталась сосредоточиться.

— Документы о расторжении брака. Мы жили вместе недолго, и это может послужить основанием не только для развода, но и для аннулирования брака, то есть с юридической точки зрения все будет так, как будто ты никогда и не выходила за меня замуж. Питер юрист, он знает, как это сделать.

Сэм отпил еще один большой глоток и снова подлил в стакан виски. Его взгляд, казалось, затерялся где-то среди мебели.

— Хорошо, конечно.

Молли все еще сжимала спинку кушетки. Ноги отказывались двигаться. Ей нужно уйти как можно скорее, пока она не бросилась к его ногам и не стала умолять Сэма позволить ей остаться.

Боже, как она его любит! Даже сейчас, после всего, что он наговорил, Молли страстно хотелось почувствовать его руки на своем теле и ощутить тепло его губ на своих губах. Как же она будет жить без него? Сможет ли? Как вынесет всю эту боль?

Когда она взглянула на Сэма, то заметила, что он нерешительно наблюдает за ней, словно пытаясь угадать ее мысли.

Если бы он пришел прошлым вечером, то знал бы, о чем она думает! Он бы знал теперь, как сильно она его любит!

Но если бы он пришел прошлым вечером, сегодня ее унижение было бы полнейшим.

Молли вздернула подбородок, твердо решив сохранить достоинство и не показать ему, какую боль и какое отчаяние вызвали у нее его слова.

— Значит, «прощай»?

— Полагаю, да.

— Все было бы гораздо проще, если бы ты заранее дал мне знать о своем решении. Хотя, впрочем, Лили в свое время тоже не получила предупреждение.

Сэм не ответил на колкость.

— Прощай, Молли, — сказал он.

Комок в горле мешал ей дышать. Как легко он сказал слова прощания! Как легко разрушил ее судьбу, жизнь, счастье!

Она не могла говорить и едва видела дверь из-за слез, застилавших глаза. Молли яростно заморгала, но не заторопилась, чтобы не дать Сэму понять, что сейчас он просто-напросто уничтожил ее, растоптав ей душу.

С внешним спокойствием, даже равнодушием, и следа которого не было у нее на самом деле, и с высоко поднятой головой она открыла тяжелую дверь и покинула дом.

Молли почти дошла до конюшни, когда мучительные рыдания стали сотрясать ее тело. Она вывела Эль Труэно из стойла и оседлала коня, видя все как бы сквозь пелену. У нее даже блузка уже намокла от слез, а капельки влаги все сочились и сочились из ее глаз.

Теперь Молли точно знала, что такое разбитое сердце — это когда тебя окружает тяжелая, мучительная, сводящая с ума пустота.

Взобравшись в седло, она проехала через широкие двойные двери конюшни. Сэм стоял на крыльце. Она поскорей отвернулась, чтобы он не заметил ее слез. Зачем доставлять ему удовольствие видеть, как она плачет?

Молли решила, что снова ожесточится, как не раз делала это прежде. Она никому больше не будет доверять и ни на кого никогда больше не будет полагаться. В будущем она станет беспокоиться и заботиться только о себе самой и поступать, как вздумается, не прислушиваясь к чужим чувствам — как это только что сделал Сэм.

Как-нибудь уж она переживет беду и справится с горестями! Справлялась же она раньше со всеми своими несчастьями! Да, но раньше она не знала Сэма.

Против желания перед глазами Молли возникло красивое лицо ее мужа, белая вспышка ровных зубов на фоне смуглой кожи… Он так мило всегда улыбался, когда она говорила или делала то, что ему нравилось.

Ей хотелось возненавидеть Сэма. Она решила его возненавидеть. Она должна возненавидеть! Это единственный способ выжить — без него.

И все же, пуская Эль Труэно в галоп по кратчайшему пути до «Леди Джей» Молли думала только о шелковистости золотых волос Сэма у нее под пальцами, о нежности его рук, ласкающих ей грудь или же требовательно поворачивающих ее лицо для поцелуя.

В ее памяти всплыли свадьба, их первая ночь и как он гладил ее, успокаивая, как уверял, что все будет хорошо. Она вспомнила его нежность и силу. О, СЭМ! НУ ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОЛЮБИЛ МЕНЯ? И ПОЧЕМУ ТЫ ТЕПЕРЬ ТАК НУЖЕН МНЕ?

Комок из горла перекатился в грудь. Она не могла глотать и едва дышала. Быть может, во всем случившемся — ее вина? Если бы только она отдавалась по первому изъявлению желания мужа, может, тогда все было бы по-другому?

Но теперь было уже слишком поздно о чем бы то ни было жалеть! Никогда больше она не почувствует на своем теле ласковых рук Сэма, никогда не услышит его хрипловатого голоса, нашептывающего страстные слова, никогда не увидит смеющихся карих глаз! О, СЭМ! КАК Я МОГЛА ТАК В ТЕБЕ ОШИБИТЬСЯ?

Сэм захлопнул за собой дверь и подошел к шкафу. Ему нужно было выспаться, и существовал лишь единственный способ уснуть — напиться до отупения. Его глаза горели, а рука дрожала, когда он наполнял стакан.

Сэм всю ночь провел у кровати Эммита, пока его брат, наконец, не забылся сном. Тогда он поехал домой. Сэм не торопил Джилгамеша, предчувствуя, какой ответ отыщет он на вопрос, отягощающий его сердце, когда прибудет на ранчо — и какой удар!

Когда он, наконец, добрался до «Кедровой Бухты», небо на горизонте уже посветлело. Сэм подошел к стойлу Эль Труэно и приподнял его заднее левое копыто. Доказательство вины Молли сверкнуло в предрассветной мгле, словно лезвие топора палача. Защитная подкова. На левом заднем копыте.

Сэм сидел в конюшне, прислонившись к деревянной перекладине стойла до тех пор, пока петушиные крики не разбудили нескольких работников ранчо и те не приступили к выполнению своих обязанностей по хозяйству. В любом случае, у него было время, чтобы решить, что следует ему предпринять.

Он не станет предъявлять Молли обвинений, по крайней мере, пока не поправится Эммит. Любые обвинения, брошенные Молли, обернутся новой волной вражды и еще более грязными слухами и сплетнями, а доказательства, которыми он располагал, никому не покажутся убедительными.

Но доказательства были достаточно убедительными для Сэма. Ошибки, он считал, быть не могло. Молли Джеймс Бренниган сначала подстроила «несчастный случай» на лесопилке, затем — аварию на плотине.

Ее снедала ненависть, жажда мести лишила рассудка. Сэм бы не удивился, расскажи ему кто, что Молли выдумала историю с запиской, чтобы иметь повод застрелить его.

Он проглотил залпом виски, вновь наполнил стакан и подошел к пустому камину. Пепел, холодный и мрачный, лежал на серых камнях. Таким же было и его сердце — пустым и холодным, словно пепел, оставшийся после того, как погасли чудные, яркие языки пламени.

Молли была огнем его души, средоточием чувств. Близость с ней давала ему ощущение счастья. Одни лишь мысли о ней могли прежде скрасить ему целый день. Он знал, что любит ее, но до сегодняшнего дня не знал, как сильно.

Без нее мир оказался бесцветным, напрочь лишенным красок, жизнь потеряла свою привлекательность и больше не таила в себе волшебства. Мгновения… секунды… минуты… часы… дни… месяцы… годы… — вечность без Молли казались Сэму судьбой одинокой и пугающей, как долгая-долгая ночь.

Почему же он повел себя, как глупец? Он влюбился — и в этом все дело — влюбился в Молли Джеймс с того самого дня, как увидел ее на Дубравных Горах.

Он никогда не забывал, с какой решимостью вытаскивала Молли из болота старого быка. Рано или поздно она бы вытащила Сатана и без его помощи. Может быть, в этом-то и было все дело, а вовсе не во влюбленности?

Сэм хотел, чтобы Молли нуждалась в нем, а она всегда стремилась к независимости. Он почти жалел уже, что ни разу не признался ей в любви. Возможно, тогда она забыла бы о мести, но в это было трудно поверить. Молли Джеймс никогда и ни за что не смела бы забыть о мести.

Сэм скрестил ноги на столике перед камином. Тоска охватила его сердце. И уныние. Уныние и пустота. И жуткое, жуткое одиночество. С этих пор, наверное, одиночество станет его близким другом. Сэм был уверен, так оно и будет. Никто никогда не займет в его сердце место Молли. Он был однолюбом.

Конечно, будут в его жизни другие женщины. Он полноценный мужчина, и нет причины избегать женщин. Но никогда не будет в его жизни женщины, которую он полюбит так, как Молли. Сэм навсегда отдал свое сердце этой рыжеволосой девчонке, а она растоптала его каблуком кожаного ботинка!

Может, и поделом ему? Когда-то он поклялся, что ни за что не простит себе такой глупости, какую совершил его отец, влюбившись в Коллин, мать Молли. Отец умер из-за любви к этой женщине — Коллин Джеймс.

Сэм, влюбившись в Молли Джеймс, по крайней мере, остался… вернее, пока еще был жив — хотя бы в этом ему повезло.