Ульяна Гринь - Спорим, мы поженимся?

Впрочем, уснуть сразу мне не удалось. Как только я начала проваливаться в бесконечную яму — вот-вот сон настигнет и унесёт с собой — меня схватили за руку горячими пальцами. Хриплый шёпот показался криком:

— Лера, Лерочка. Не уходи, останься со мной.

— Леры нет, — пробормотала я, пытаясь освободиться. — Я за неё.

— Иди ко мне.

— Вот ещё! — пропыхтела с усилием, но пальцы вцепились в запястье с утроенной силой. Блин, синяков мне понаставит!

— Ложись рядом, Лера, давай просто спать вместе.

— Да не хочу я с вами спать, — возмутилась. Но оторвать его клешню оказалось нереальным. Ещё и тянет, как рыбак сеть. Ну серьёзно! — Гоша, спите уже, блин.

— Лерочка, солнышко... Не уходи...

— О господи. — я сдалась. — Но тогда вы, как честный человек.

Фразу не закончила, испугавшись. Нет уж, не надо мне такого счастья! Жениться на мне не надо, ничего не надо! Ну, если только денег заплатить за уборку.

Перебравшись на диван, я постаралась отгородиться покрывалом, но мне не позволили. Властной рукой уложили голову на плечо, прижали к горячему телу так, что мурашки по коже поползли, а когда я попыталась сменить позу, ещё и обняли второй рукой за бедро, безошибочно нащупав его, точным движением закинули мою ногу на свои. Вот тут я перестала дышать.

В принципе, мой случай вполне можно охарактеризовать русской поговоркой «И хочется, и колется». Потому что лежать, обнимаясь с Гошей, было вполне себе приятно — я ведь мёрзну по ночам! Но морально-этический аспект дела мне нравился гораздо меньше. Обниматься с практически незнакомым человеком. это такое себе удовольствие. А ведь я спать собиралась. Как теперь уснуть?

Однако пролежав какое-то время в объятьях Гоши, я с удивлением обнаружила, что на дворе утро. И я на полу. И попа болит от поцелуя с бывшей блестящей, а теперь матовой плиткой. Зато Гоша развалился на весь диван в позе звезды. Ну конечно! Сбросил меня, а сам кайфует теперь! Потирая пятую точку, я поднялась, осторожно приложила ладонь к его лбу. Не пылает, просто жаром отдаёт, как натопленная с вечера печка в пять утра. Эх, доля моя женская. Можно уходить?

Нет. Ну как я уйду? Надо дождаться, пока Гоша проснётся, и проследить, чтобы он выпил таблетку и вызвал врача. А пока помою посуду и выпью кофе. Есть же в этом доме кофе?

Кофе в этом странном зожевском доме не оказалось. Только чай. Чая было всякого: зелёного, пуэра, белого, жасминного, брусничного, даже какого-то бурятского, но не нормального, чёрного, человеческого, сделанного из нормальных чёрных сушёных листьев чайного дерева. Пришлось заваривать то, что было, и мыть посуду, матерясь, ибо моющее средство пенилось из рук вон плохо. Ага, экологическое, значит, дерьмо.

— Лера-а-а.

Тяжкий вздох вырвался из моей груди. Боже, да дайте мне хоть чаю попить! Нет, фигушки!

— Лерочка.

— Леры нет, я за неё, — уже привычно ответила и глянула на Гошу. Он пытался сесть, пялясь на меня широко раскрытыми глазами. А потом сказал сипло:

— А ты что тут делаешь? Я же тебя уволил!

— А я вот такая неувольняемая! — повернувшись к нему, упёрла руки в бока. Что -то странное творится — он только-только перестал бредить, пришёл в себя и тут же начал меня бесить! — Мазохистка я. Люблю, когда меня гнобят и выгоняют!

Гоша хотел что-то сказать, но поморщился и с усилием глотнул. Какое счастье, ему больно говорить! Подумав такое, устыдилась. Ладно, ну его в пень, пусть живёт.

— Ключи я перепутала, — добавила, отворачиваясь к посуде. — Пришла вернуть и нашла вас в мелкой трясучке на полу. Пришлось лечить.

— Я не просил, — едва слышно ответил Г оша.

— Угу, у вас состояние было не то, чтобы просить. А ваша... кхм девушка приехать не смогла.

— Я что, звонил Лере? — пробормотал он и потянулся за телефоном, но руки его не слушались. А я сделала вид, что не вижу. Надо будет помощь — попросит.

— В общем, посуду я помыла, ключи свои сейчас заберу, а ваши на столике в прихожей лежат.

Вытерев руки о полотенце, подошла ближе, положила на стол найденные с вечера полис и договор с частной клиникой:

— А вы вызовите врача на дом. Такая температура — не шуточки.

— Да отлежусь, — проворчал он, не оставляя попыток достать свой яблокофон, лежавший на столике. С минуту я наблюдала за тщетными усилиями, потом мысленно покаялась за свой садизм и вложила смартфон в Гошину руку:

— Не отлежусь, а вызовите. Давайте, прямо сейчас, а я прослежу.

— Ерунда! — он мотнул головой и поморщился. — Это простуда, сама пройдёт.

— Слушайте, вы взрослый человек, а ведёте себя как ребёнок, — не в силах больше подавлять раздражение, бросила я и отобрала разблокированный Гошей телефон. — Я сама вызову. А вдруг это ангина? Вдруг надо принимать антибиотики?

— Я не пью антибиотики, это вредно для организма, — заявил Г оша сипло, как моряк-пропойца.

Фейспалм.

— Для организма особенно вредно болеть невылеченной ангиной, которая, между прочим, может перерасти в хронический тонзиллит, — набрала номер поликлиники. — А он, в свою очередь, даёт осложнения на суставы и на сердце. Алло? Девушка, я хочу вызвать врача на дом. Имя больного? Возников Георгий Асланович. Температура сорок вчера вечером и спутанное сознание. Ибупрофен давала, чай с мёдом. Горло? Сейчас спрошу. У вас горло болит? Глотать трудно? — спросила у Гоши, прикрыв микрофон ладонью. Гоша кивнул. Я сказала девушке из телефона: — Да, болит и трудно. Хорошо, будем ждать. Спасибо.

Я вернула смартфон хозяину и объявила:

— Через час будет врач, он как раз в вашем районе.

— Благодарю, можешь идти, — сухо ответил Гоша, откидываясь на диванную подушку.

Вам когда-нибудь говорили со злостью, что вы упёртый баран? Мне да, примерно миллион раз. А всё почему? Потому что когда кто-то что-то велит, приказывает, да ещё таким тоном... Я обычно топаю ногой и делаю ровненько наоборот.

Вот и сейчас я только хмыкнула и села в кресло, сложив ногу на ногу:

— Ну уж нет. Я врача дождусь. А то вы способны и на работу уехать!

— Не поеду на работу сегодня, — отказался Гоша. — Но мне надо в. ванную.

— Вставать нельзя! — подкинулась я, потому что он уже начал подниматься, старательно подтягиваясь на руках.

— Мне надо!

— Не надо вам никуда, лежите! Если надо, я вам мокрое полотенце принесу, оботрётесь. А врачу не привыкать!

— Мне надо в. другую ванную, — упрямо продолжил Гоша. А до меня наконец дошло:

— А-а-а. Тогда я вам помогу, опирайтесь на меня!

Он оказался тяжёлым даже в сознательном состоянии. И опирался на меня всем телом, а не только для равновесия. Я отвела его к туалету, стиснув зубы, чтобы не материться, но выдержала — гордость не позволила бы жаловаться. Даже дверь ему открыла и спросила подозрительно:

— Справитесь?

— Уж там мне точно не нужна помощь, — рявкнул Гоша и ввалился в туалет, рванув за собой дверь. Я только плечами пожала и сказала тихо:

— Ну, моё дело спросить.

Приложила ухо к щели, громко позвала:

— Георгий Асланович, у вас всё в порядке?

Ответом мне был долгий протяжный стон наслаждения, едва не заглушивший звук льющейся струи. Фыркнув беззвучно, я отвалилась от двери. Вот сейчас врач придёт, а я свалю. Галка, небось, подумала, что я загуляла с кавалером. Нет, хватит быть добренькой, сестру милосердия тут строить из себя! Всё равно Гошечка-картошечка не оценит. Но он, наверное, и подвиг в своё имя не оценил бы, максимум скривил бы губы критически.

Замок щёлкнул, и Гоша появился в двери — белый, как снег.

— Мне что-то... плохо... — сообщил и навалился на меня снова.

— Да ёжкин кот, — пропыхтела я, таща его из последних сил к дивану. — Говорила же, не надо вставать! Зря я вам вчера Скорую не вызвала!

— Не зря. Я предпочитаю частного врача, — пробормотал он и кулём свалился на диван. Я помогла ему прибрать ноги, накрыла пледом и ехидно заметила:

— Конечно, он же выпишет то, что скажете, и в попу будет дуть! А в больнице прокапают антибиотики и мнения вашего ценного не спросят!

— Я не понимаю, что ты тут делаешь, если я уже тебе сказал уходить?! — а вот теперь похоже и Гоша разозлился. Ну ничего, пусть побесится, ему полезно! ЗОЖник безэмоциональный!

В дверь позвонили, и я аж подпрыгнула от неожиданности. Звонок у Гоши был выдающийся: трель старинного дискового телефона. Такой дробно-металлический дрррррииииинь!

— Тьфу нафиг, — буркнула себе под нос и облегчённо вздохнула: — Это, наверное, врач пришёл. Быстро, однако!

И пошла открывать.

— Пусть бахилы наденет, — нёсся мне вслед голос умирающего лебедя по имени Г оша.

За дверью неожиданно оказалась девушка. Перво-наперво я подумала, что в Москве такие молодые врачи, а потом оценила её наряд и поняла, что это не доктор. Вряд ли доктора, даже частные и платные, носят сумочки Луи Виттон. И туфли на таких высоких каблуках вряд ли надевают на визиты.

Девушка грациозным жестом откинула длинные и прямые волосы за спину, сунула мне пакет из дорогого магазина и велела:

— Отнеси на кухню.

Потом процокала каблуками в прихожую, не снимая обуви, погляделась в зеркало, надула и без того пухлые губки и позвала знакомым голосом:

— Гешенька, солнышко! Как ты себя чувствуешь, дорогой?

Я глянула остолбенело на девушку, на пакет в руке и услышала голос Гоши:

— Ле-е-ерочка, ты пришла!

Прямо-таки увидела, как он расплылся в улыбке! Ах-ах, как это мимими! Если они сейчас обнимутся и поцелуются взасос, меня вырвет...

Признаюсь честно: я подглядывала. Гоша, конечно, парень хоть куда, но внешность у него простоватая. Симпатичный, ничего не скажешь, даже если полный ноль в общении. А Лерочка просто бомба. И фигурой, и личиком — она вполне может быть моделью. Ноги вон какие худые и подтянутые, ни капли жира, зато такое впечатление, что затянуты в колготки, даже блестят. А грудь явно сделанная, но выглядит как настоящая! Вообще, всё в ней похоже на настоящее, но вызывает сомнения. Даже волосы. Нарастила их, что ли?