Мистер Бресслер выглядел хорошо. Сзади его волосы едва касались ворота футболки и верхней части ушей. Он выглядел аккуратно. Привлекательно. Мужественно.

Сначала Челси беспокоилась.

Салон Джона Луиса обслуживал альтернативных клиентов. Неформалов. Эмо. И Челси переживала, что Марк выйдет оттуда с подводкой для глаз и прической в стиле Дита Венца или «Flock of Seagulls».

- После того как я отведу вас к журналистке, мне нужно сбегать в офис «Чинуков». - Ей нужно было подписать кое-какие страховые бумаги, а офис был всего в пяти кварталах отсюда. – Позвоните мне, если закончите раньше.

- В последний раз я видел свой сотовый в ночь аварии. – Он взглянул на ассистентку сквозь солнечные очки, затем снова опустил взгляд к дорожке. – Полагаю, он где-то в разбитом «Хаммере».

Она знала, что у Марка есть домашний телефон, но как кто-то мог жить без текстовых сообщений в течение шести месяцев? Челси провела в Сиэтле меньше двух недель, но уже поменяла свой номер и тарифный план.

- Какой у вас оператор?

- «Веризон». А что?

- Достану вам новый телефон, - сказала она, открывая дверь в холл и заходя внутрь вслед за Марком. – И подключу на тарифный план, как у моей семьи и друзей.

Он сдвинул очки на лоб и сказал что-то о том, чтобы пойти и повеситься. Запах и шипение карнитас настигли Челси и заставили желудок заурчать. Полутемное помещение было освещено светильниками, изменяющими направление света, белыми шарами и люстрами. Сорокадвухдюймовые плоские экраны висели среди произведений искусства, и на них мелькали самые главные спортивные события. Клиентуру бара составлял взрывоопасный коктейль преуспевающих и расслабленных зануд. Вязаные шапки и деловые костюмы - все смешалось в зале.

Приличная обеденная толпа занимала столики и кабинки, пока Челси следовала за Марком через бар. Когда они проходили, головы поворачивались, и она не обманывала себя, думая, что все это внимание направлено на нее.

Перекрывая гул голосов, люди выкрикивали имя Марка. Он поднял больную руку в приветствии, тусклый свет сверкнул на алюминии лангеты.

Челси привыкла входить в ресторан и видеть, что все глаза обращены на ее работодателей. Раз или два она намеренно привлекала к ним внимание, изображая фанатку или фальшивого папарацци. Эта же энергия отличалась от всего, чему Челси когда-либо была свидетелем. Это было не мнимое обожание знаменитости. Это было реальней и больше, чем когда-либо могла заработать любая из ее второсортных знаменитостей-работодателей.

- Рад видеть тебя, Хитмэн, - окликнул Марка бармен, когда они проходили мимо. – Могу я принести тебе чего-нибудь?

- Нет, спасибо. Не сейчас.

Челси прикусила губу. Хитмэн?

Журналистка из «Спортс Иллюстрейтед» сидела на кожаном красном диване в глубине зала. Ее длинные светлые волосы завивались у плеч и сияли в приглушенном свете. Она встала, когда Марк и Челси приблизились, и вышла из-за большого коктейльного стола. На ней был красный пиджак и юбка-карандаш длиной до середины бедра. Журналистка оказалась высокой, эффектной и идеально сложенной: все, чего не было у Челси. О, Челси могла бы купить точно такой же оттенок волос и планировала уменьшить грудь так, чтобы та соответствовала телу, но у мисс Росс никогда не будет этих длинных ног.

- Привет, я Челси Росс. – Она пожала узкую ладонь женщины. – Ассистентка мистера Бресслера.

- Рада познакомиться, - сказала журналистка, но ее глаза были прикованы к мужчине, стоявшему позади собеседницы. – Вас нелегко поймать на слове, - сказала она, отпуская ладонь Челси и протягивая руку Марку. – Я Донда Кларк.

Бресслер переложил трость в правую руку:

- Марк Бресслер.

- Да, я знаю. – Она улыбнулась и указала на сиденье рядом на диване. – Я видела игру в Детройте в прошлом декабре.

Губы Марка изогнулись в напряженной улыбке:

- Это была одна из моих последних игр.

Подойдя к дивану, он положил здоровую руку на спинку и медленно сел. Уголки его рта напряглись еще больше, и Челси спросила себя, сможет ли мистер Бресслер дать интервью. Он казался таким сильным, и было легко забыть, что лишь несколько месяцев назад этот человек был при смерти.

- Я думала, что «Дейтройт» сможет изменить ход игры после того, как Леклер получил двойной малый штраф в третьем периоде, но сила «Чинуков» явно ошеломила «Ред Уингз».

Ну и подлиза.

- Могу я что-нибудь принести для вас, перед тем как уйду? – спросила Челси.

- Я бы хотела «Шабли», - ответила Донда, садясь и доставая диктофон из сумочки. – Спасибо.

- Мистер Бресслер?

Он снял очки с головы и зацепил их за ворот футболки:

- Воду.

Идя к бару, Челси раздумывала, заметила ли Донда боль, проявившуюся в складках у рта Марка, и напишет ли об этом.

- Чем могу помочь, сладкая? – спросил бармен, когда его взгляд остановился на груди Челси. Она привыкла к реакции парней на свою бюст, это уже не злило ее так сильно, как когда-то. Раздражало - да. Злило - нет.

Челси выждала несколько секунд, пока взгляд бармена не переместился к ее глазам.

- «Дом Шабли» и стакан ледяной воды. – Она посмотрела на бэйдж с именем, прикрепленный к голубой рубашке-поло: – Колин.

Он улыбнулся. Нахальная улыбка барменов всего мира, которые знают, что они привлекательны.

- Ты знаешь мое имя. А как тебя зовут?

Челси встречалась с несколькими нахальными барменами. Большинство из них были безработными актерами.

- Ты его уже знаешь. Сладкая.

Он взял стакан и наполнил льдом:

- Рад встрече с тобой, сладкая. Что привело тебя в «Спитфайр?»

- Я ассистент мистера Бресслера.

Колин поднял взгляд от стакана, который толкнул по барной стойке, и ухмыльнулся:

- Ага, я и не думал, что ты его девушка. Не в его вкусе.

- Откуда ты знаешь, кто в его вкусе?

- Здесь зависает множество хоккеистов. Он обычно приходил вместе с другими парнями.

Колин налил вино, и Челси смотрела на бармена в течение нескольких секунд.

- И кто же в его вкусе? – спросила она. Только потому, что это было ее работой - знать вещи такого рода. А не потому, что она была любопытной или что-то такое.

- Он выбирает моделей. Как та блондинка, с которой разговаривает.

- А-а. – Понятно.

- А я предпочитаю симпатичных и горячих. Как ты.

Симпатичная. Она всегда была симпатичной. По большей части ее это устраивало. Если только не приходилось состязаться с эффектной супермоделью. И поскольку Челси была невысокой, все считали, что она «горячая». Или, может, дело было в ее модной прическе. Хотя все всегда предполагали то же самое о Бо, стиль которой походил на стиль владелицы похоронного бюро.

- Что заставляет тебя считать меня горячей?

Он тихо усмехнулся:

- Это с тем же успехом может быть написано у тебя на лбу.

Яснее ей не стало. Челси взяла оба бокала:

- Увидимся, Колин.

- Не пропадай, сладкая.

Челси прошла обратно в вип-кабинку и поставила бокалы на стол перед диваном. Марк поднял на нее глаза и передвинул солнечные очки в сторону.

- Я вернусь через час, - сказала она ему. – Если вам что-то понадобится, звоните.

- Я позабочусь о нем, - заверила ее журналистка.

Челси отвернулась и лишь потом поддалась желанию закатить глаза. Она прошла через бар и вышла в теплый послеполуденный воздух. Мимо пронесся поезд метро, звук мотора и скрежет тормозов отразились от каменных зданий. В Сиэтле определенно была иная атмосфера, чем в Лос-Анджелесе. Здесь все имело большую скорость. Может быть, дело в более низкой температуре. Или, другой вариант, причина была в одежде из гортекса и жевании гранолы.

Любители «Старбакса» бегали, потому что действительно наслаждались этим. Что бы это ни было, Челси оно нравилось достаточно сильно. Она бы не возражала пожить в Сиэтле после того, как сделает операцию. Она решила, что ей понадобится несколько недель на восстановление перед отъездом обратно в Лос-Анджелес, чтобы начать новый заход в преследовании своей мечты.

Челси часто говорила друзьям, что директора по кастингу нанимают не ее саму, а ее грудь. Мисс Росс навечно застряла в образе куклы или сексуально неразборчивого персонажа. Когда ее грудь больше не будет определяющим фактором, режиссерам придется воспринимать Челси серьезно. Они будут должны уделить больше внимания ее таланту, а не ее телу.

«А что если все равно не получится?» – спрашивала маленькая часть ее разума. Челси дала себе два года. Нет, пять. Если к тому времени, как ей исполнится тридцать пять, она не получит хоть сколько-нибудь значительной роли, то найдет что-нибудь другое. Она расстроится, но не будет ни о чем сожалеть. Ни о том, что добивалась своей мечты. И точно ни о том, что уменьшила свою большую грудь.

Понадобилось менее десяти минут, чтобы пройти пять кварталов до офиса «Чинуков». Челси была в отделе кадров лишь на прошлой неделе, так что без труда нашла туда дорогу. Заполнив необходимые формы по страхованию, она направилась в отдел пиара, где работала сестра, и, не успев войти в кабинет, почувствовала, что что-то случилось.

На краешке стола, прикрыв руками нижнюю часть лица, сидела Бо. Джулс Гарсия стоял перед ней.

- Ты беспокоишься без причины, - говорил он.

- Тебе-то не нужно ничего улаживать.

- Пока.

- Всем привет, - сказала Челси, подходя к ним.

Бо опустила руки:

- Привет, Челс.

- Привет, - сказал Джулс.

Его потрясающие зеленые глаза оценили перья Готье. Когда вечером в день игры Челси увидела Джулса, то подумала, что он гей. Слишком он был симпатичным и слишком обращал внимание на то, как выглядит, чтобы быть натуралом. Его рвущиеся из оков одежды мышцы кричали, что он гей, но после нескольких минут в его компании недоразумение прояснилось. Челси встречала множество геев в своей жизни. И натуралов. Джул относился к той редкой породе, которую не легко было сразу приписать к тому или иному лагерю. Не то что Марк Бресслер. Ни у кого не возникало вопроса, за какую команду играет Хитмэн. Все его тело излучало гетеротоксины. Сексуальность Джулса была более завуалированной, скрытой за гелем для волос и рискованными нарядами. Как, например, розово-лавандовая полосатая рубашка, которой он отдал предпочтение сегодня.