Сесили Зигесар - Сплетница

Она отказывала ему вплоть до сегодняшнего вечера. Всего два дня назад Нейт пришел к ней прямо с вечеринки, в кармане у него была полупустая фляга с бренди. Он опустился на ее постель и прошептал: «Я хочу тебя, Блэр». Ей снова захотелось взвыть и набросится на него, но она снова сдержалась. Нейт заснул, едва слышно похрапывая, а Блэр лежала рядом и представляла, что они женаты, он пьет, но она всегда будет любить его и никогда не оставит, пусть он иногда и мочится в постель.

Блэр не дразнила Нейта, она действительно не была готова. Все лето они едва виделись: ее отправили в Северную Каролину, в ужасный летний лагерь при теннисной школе; Нейт с отцом провели лето на яхте в заливе Мэн. Блэр хотела убедиться, что разлука только укрепила их чувства. Она думала подождать еще месяц, до семнадцатилетия.

В тот вечер она поняла, что больше не может ждать.

Нейт выглядел неотразимо. Болотно-зеленый джемпер так шел к его глазам, делая их темно-изумрудными, блестящими; за лето в каштановых волосах появились выгоревшие на ярком солнце золотистые пряди. Внезапно Блэр поняла: она готова. Она глотнула виски. О да. Она совершенно готова.

— О чем беседа? — осведомилась мать Блэр, подплывая к Нейту и сжимая ладонь Сайруса в своей.

— О сексе. — Сайрус ее губами за ухо.

Боже.

— Ах! — взвизгнула Элеонор Уолдорф, поправляю сбившуюся прическу.

На ней было обтягивающее кашемировое платье от Armani, которое помогала выбрать Блэр, и черные бархатные туфли на толстом каблуке. Год назад она бы в него не втиснулась, но роман с Сайрусом помог ай сбросить десяток кило. Она выглядела фантастически. Это отмечали все.

— Она заметно похудела, — услышала Блэр шепот миссис Басс. — И наверняка сделала подтяжку лица.

— Определенно. А волосы намеренно отрастила, чтобы скрыть шрамы от операции. Поверь мне, — шепнула в ответ миссис Котс.

До слуха Блэр доносились обрывки сплетен об Элеонор и ее связи с Сайрусом Роузом. Хотя слова «мерзкий», «жирный» и «неудачник» не произносились вслух, гости явно думали то же, что и Блэр.

— Чувствуешь, пахнет Old Space, — шепнула миссис Котс миссис Арчибальд. — Неужели он пользуется Old Space?

Все равно что женщина брызгалась бы дезодорантом Impulse. Все знают, это дурной тон.

— Не пойму, — шепотом ответила миссис Арчибальд. — Но с него станется. — Она взяла предложенный Эстер ролл с треской и каперсом и сосредоточенно задвигала челюстями, чтобы замять разговор. Не дай бог услышит Элеонор Уолдорф. Приятно развлечься небольшой сплетней, но нельзя же задевать чувства старой подруги.

«Чушь собачья! — фыркнула бы Блэр, узнай она мысли миссис Арчибальд. — Лицемерка! Все вы обожаете сплетничать. И будете сплетничать. Так почему бы не наслаждаться открыто?»

На другом конце комнаты Сайрус заключил Элеонор в объятия и поцеловал ее в губы на виду у всех. Блэр отвернулась, чтобы не видеть, как мать и ее любовник ведут себя подобно влюбленным подросткам, и выглянула в окно, выходящее на Пятую авеню и Центральный парк. Горели кучи палой листвы. Из-за угла Семьдесят второй вывернул одинокий велосипедист и остановился купить воды у продавца хот-догов. Раньше Блэр не замечала на углу лотка. Интересно, он тут каждый день или первый раз? Забавно, как люди привыкают не замечать обыденных вещей.

Внезапно Блэр почувствовала страшный голод и поняла: ей требуется хот-дог. И немедленно. Дымящийся, горячий хот-дог с горчицей, кетчупом, луком и квашеной капустой. Она проглотит его одним махом и смачно отрыгнет, пускай мать полюбуется. Если ей позволено лизаться с Сайрусом на глазах у гостей, почему ее дочь не может съесть несчастный хот-дог?

— Сейчас вернусь, — сказала она Кати и Изабель.

Блэр развернулась и пошла к выходу. Она наденет пальто, спустится вниз, купит хот-дог, проглотит, вернется, отрыгнет матери в лицо, напьется и переспит с Нейтом.

— Куда ты? — крикнула Кати ей вслед.

Но Блэр не остановилась. Она прошла прямо к двери.

Нейт заметил маневр Блэр и успел вырваться из клещей Элеонор и Сайруса как раз вовремя.

— Блэр? Что случилось? — спросил он.

Блэр замерла, глядя в его сексуальные зеленые глаза. Они сияли, как изумруды на запонках, которые отец носил со смокингом, когда собирался в оперу.

«У него в рукаве твое сердце», — напомнила себе Блэр, забыв про хот-дог. В ее фильме Нейт должен был бы подхватить ее на руки, отнести в спальню и сорвать с нее одежду.

К сожалению, жизнь не кино.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказала Блэр. И протянула пустой стакан. — Только сначала освежимся.

Нейт взял стакан. Блэр подвела его к мраморной стойке бара у стеклянных дверей, ведущих в гостиную. Нейт наполнил стаканы до краев и послушно пошел за Блэр через весь зал.

— Куда это мы собрались? — раздался голос Чака Басса.

Чак Басс, старший сын Мисти и Бартоломью Бассов, был красавчиком, какие рекламируют по телевидению лосьон после бритья. Он на самом деле снялся в английской рекламе «Драккар Нуар», к напускному ужасу и тайной гордости родителей. Еще Чак был самым озабоченным парнем их круга. Как-то на вечеринке в девятом классе Чак два часа просидел в шкафу в спальне для гостей, дожидаясь, пока Кати Фаркас ляжет спать. Кати была так пьяна, что ее выворачивало прямо в сне. Но Чак не побрезговал забраться к ней в постель. Если можно пощупать девчонку, его ничего не смутит.

Отвечать на приставания Чака можно было только смехом в лицо, как все и поступали. В любой другой компании Чака посчитали бы за грязного извращенца и выгнали, но эти семьи дружили не первое поколение. Чак носил фамилию Басс, и с ним приходилось мириться. И с ним, и с его золотым перстнем с монограммой, отдававшим «голубизной», темно-голубым кашемировым шарфом с монограммой, без которого он не появлялся, его бесчисленными фотопортретами, раскиданными по квартирам и домам родителей и выпадавшим грудой из его шкафчика в мужской школе «Риверсайд».

— Надеюсь, вы предохраняетесь, — крикнул Чак вслед Блэр и Нейту, поднимая стакан.

Они свернули по длинному коридору с красной ковровой дорожкой к спальне Блэр.

Блэр ухватилась за стеклянную ручку двери и повернула ее вспугнув кису Норку, русскую голубую, дремавшую на красном шелковом покрывале. Блэр остановилась в дверях и откинулась на грудь Нейта, прижимаясь к нему всем телом. Коснулась пальцами его руки.

Нейт мгновенно воспрянул духом. Блэр вела себя заигрывающее и сексуально. Неужели… неужели что-то произойдет?

Блэр сжала ладонь Нейта и потянула его за собой. Они споткнулись и повалились на кровать, расплескивая виски на мохеровый ковер. Блэр хихикнула; выпитый скотч ударил ей в голову.

«Сейчас мы займемся сексом», — подумала она.

Голова кружилась. В июне они окончат школу, осенью вместе поедут в Йельский университет, а четырьмя годами позже сыграют пышную свадьбу, поселятся в роскошной квартире на Парк-Авеню, отделают все бархатом, шелками и мехом и будут заниматься сексом в каждой комнате по очереди.

Внезапно издалека донесся громкий и отчетливый возглас матери.

— Серена Ван дер Вудсен! Какая чудесная неожиданность!

Нейт резки отпустил руку Блэр и выпрямился будто по команде «смирно». Блэр села на край постели, отставив стакан на пол, и вцепилась в покрывало с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Она смотрела на Нейта.

Но он уже отвернулся и уходил прочь, чтобы выяснить, неужели это правда. Неужели Серена Ван дер Вудсен вернулась?

События фильма принимали внезапный трагический оборот. Блэр схватилась за живот, вновь ощутив голод.

Лучше бы она съела хот-дог.

— Здравствуй, здравствуй, здравствуй! — чирикала мать Блэр, чмокая гладкие худые щеки каждого из Ван дер Вудсенов по очереди.

Чмок, чмок, чмок, чмок, чмок-чмок!

— Дорогая, мы знаем, ты не ждала Серену, — доверительным и извиняющимся тоном шепнула миссис Ван дер Вудсен. — Так уж получилось.

— Ничего, все прекрасно, — ответила миссис Уолдорф. — Серена, ты приехала на выходные?

Серена Ван дер Вудсен покачала головой и отдала слегка вышедшее из моды пальто от Burberry горничной Эстер. Завела светлую прядь волос за ухо и улыбнулась хозяйке.

Серена улыбалась не только губами, но и глазами — темными, почти синими глазами. Такой улыбки часами добиваются перед зеркалом. Магнетической, обворожительной, будто говорящей: «Признайся, от меня глаз не отвести». Топ-модели отрабатывали такой взгляд долгие годы. А Серена улыбалась так от природы.

— Нет, я приехала… — начала она.

Мать поспешила ее опередить.

— Серене не понравилось в пансионе, — сообщила она, естественным движением поправляю волосы, будто ничего не произошло. Она всегда держалась на высоте.

Как и все Ван дер Вудсены. Высокие, светловолосые, стройные, само внешнее превосходство, они держали марку в любой ситуации: играя в теннис, ловя такси, наматывая на вилку спагетти, отправляясь в туалет. В особенности этим отличалась Серена. Она родилась совершенной — а этого не добьешься модной сумочкой или дизайнерскими джинсами. Она была девушкой, с которой хочет быть каждый парень и какой мечтает быть каждый парень.

— С завтрашнего дня Серена снова учится в Констанс, — сказал мистер Ван дер Вудсен, глядя на дочь с совиным выражением гордости и неодобрения в глазах, что придавало ему слегка пугающий вид.

— Очень мило, Серена. Чудесно выглядишь. Блэр будет счастлива встрече, — прощебетала мать Блэр.

— Кто бы говорил, — обняла ее Серена. — Как вы похудели! А дом — это просто чудо. Я в восхищении. Какие картины!