— Ну, хорошо, будем считать, что о своей поездке в Лондон ты отчитался. Я вот что тебя хотела спросить. Мирочка, зачем ты научил Темку говорить, что он Артем Новомирович Милорадов? — поинтересовалась жена.

— А что тут плохого? — удивился Мирик.

— Привыкнет, а в садик пойдет, там его Белоусовым будут называть. Тем более, в школу.

— В садик, я думаю, наши дети ходить не будут, — решительно заявил тот. — А до школы еще далеко. У нас есть время решить и обсудить этот щекотливый вопрос насчет фамилии и отчества Артемки.

— Почему это наши дети в садик ходить не будут? — возмутилась Оля. — Дети там развитие получают, учатся общаться со сверстниками.

— Я, лично, против. Мама Оля у них учительница, бабушка Катя тоже очень грамотная женщина. Она их быстренько иностранным языкам научит. А со сверстниками дети и во дворе общаться научатся. Да не отдаст их баба Катя в садик. Ты просто не представляешь, как моя мама действительно любит детей. Ей очень не нравится, как детишек в садиках воспитывают. Как к ним там относятся. Она мне сама не раз говорила, что когда у нее будут внуки, она все бросит и станет заниматься только детьми.

— Интересно, — задумчиво произнесла Ольга, — а почему же Екатерина Максимовна Павлу ребенка не родила?

— А в этом я виноват, — ухмыльнулся Мирик. — Будучи подростком, я слышал, как в разговоре со своей подругой, мать говорила, что боится родить еще одного ребенка. Она опасалась, как бы Милорадов меня не стал меньше любить. Поэтому мамуля и ждет, не дождется внуков. Только есть реальная опасность, что будет баба Катя их очень баловать.

— Почему ты так решил?

— Да потому, что со слов и родителей, и бабушки с дедушкой я знаю, что в малолетстве был просто безумно избалованным и капризным мальчишкой. Чуть что не по мне, сразу в рев. Я, конечно, совсем уж маленьким себя не помню. Первое мое яркое воспоминание о детстве это, когда мы пришли в Германии в магазин игрушек, так я упал на пол, стучал ногами, ревел и выпрашивал чего-то. Я-то помню только, как орал, а мама рассказывала, что я как увидел столько красивых игрушек, так мне надо было сразу все.

— Во, как! — изумилась женщина. — У меня Янка ничего подобного никогда не вытворяла. Бывало, поканючит, поканючит чего-нибудь, но чтобы упасть на пол и орать, никогда.

— Знаешь, Оля, — уверенно произнес Мирик, — я вообще по жизни "везунчик".

— Почему ты так решил? — удивилась та.

— Ну, во-первых, мне страшно повезло, что моей матери, когда они с Крылатовым расстались, попался такой муж, как Милорадов. Это, какое неимоверное терпение ему пришлось проявить, чтобы найти ко мне подход. Я, видимо, в свое время был очень желанным ребенком и для своих родителей, и для бабушки с дедом. Все они меня баловали и сюсюкали со мной. Я точно знал, что слезами могу выклянчить у матери все, что угодно. А вот перед папой Павлом, хоть ори, хоть плачь, если он сказал нет, значит, нет.

Мама моя, насколько я знаю, всем говорит, что мы с Милорадовым сразу нашли общий язык. Но все было гораздо сложнее, — усмехнулся он.

— Папой-то я его видимо сразу стал называть, а вот подчиняться ему не желал. Физически Павел меня никогда не наказывал, и долго искал способ воздействия на меня. Это мне тоже с его же слов стало известно, когда повзрослел. Сразу после возвращения из Германии Милорадов открыл станцию автосервиса. Когда я первый раз попал в "Белочку", увидел такое большое количество настоящих машин, в которых мне разрешалось посидеть, поиграть, порулить, судьба моя была предопределена. Я готов был пропадать там с утра до ночи.

А 1 сентября мне пришлось пойти в первый класс. Ходить в школу мне нравилось ровно два дня, — иронично заметил Мирик. — Мама рассказывала, когда я узнал, что в школу мне придется ходить каждый день и целых одиннадцать лет, то страшно возмутился и учиться в первое время не хотел совсем. Сразу после уроков я бежал в "Белочку", благо станция была в двух шагах от дома, и приходил домой весь грязный и чумазый.

Мама в тот время еще на работу не устроилась, и ей приходилось встречать меня ежедневно, кормить и заставлять делать уроки. Вот тогда отец и придумал для меня самую суровую меру наказания. Если я не слушался и плохо делал уроки, он на определенное время запрещал мне появляться в автосервисе. Это возымело действие. После школы я быстро все съедал, быстро рисовал противные палочки и кружочки в тетрадках и сломя голову несся в "Белочку" к дяде Васе, с которым мы сразу подружились.

Однако парнишка я был упрямый, — весело продолжил Мирик. — Как-то уже зимой, не помню, что я натворил, но Милорадов очень на меня рассердился и запретил появляться на станции целый месяц. Такого длительного наказания я, конечно, вытерпеть не мог, и под видом того, что пошел гулять, тайком пробирался в ремонтный цех и прятался в машинах от папы. Однажды он меня там выловил и, взяв за шиворот, притащил домой.

Такого унижения я стерпеть не мог. На глазах у всех ребят, он провел меня по двору, держа за воротник. Этот яркий момент своей детской жизни я тоже очень хорошо помню. Мамуле, ясное дело, сыночка сразу стало жалко. Она начала высказывать мужу свои претензии, а я, почувствовав ее поддержку, устроил страшную истерику. Я кричал Милорадову, что он не мой папа, что я его ненавижу, что найду своего родного папу и уйду к нему жить.

— Да уж, — покачала головой Ольга, — видать намучился Пал Палыч с тобой. И как вы потом помирились?

— Честно говоря, этот момент я не запомнил, — ответил Мира, — наверное, отец нашел какие-то способы убедить меня.

— Так я все-таки не поняла, почему ты себя "везунчиком" называешь?

— Ну, как почему? — иронично сказал тот. — Во-первых, у меня теперь есть целых два отца. Они совершенно разные, но каждый из них достоин всяческого уважения. И оба любят своего сына. Мой папа Милорадов просто на редкость мудрый человек. В детстве я довольно часто на него обижался, но позднее понимал, насколько тот был прав, принимая то или иное решение. Ладно в детстве, а знаешь, когда я в последний раз на отца обиделся? — с ироничной улыбкой спросил Мира.

— Когда?

— Совсем недавно, буквально в августе месяце этого года. У Милорадова вдруг образовалась вакансия в руководстве всей его Компании автобизнеса. Никто не сомневался, что он назначит на эту должность меня. Тем более, всем было известно, что сын Милорадова недавно женился. Я уже поздравления принимал. Был еще один кандидат на это место, но никто его даже в расчет не брал. А на Совете директоров Павел проголосовал против меня. У него контрольный пакет акций и его слово, конечно, решающее. Я был обескуражен и обижен таким его решением, а мамуля вообще устроила ему разнос дома.

— Что-то ты мне ничего об этом не рассказывал, — с удивлением произнесла Ольга.

— Ну, вначале я думал, что когда отец назначит меня на эту должность, то я приду и тебя обрадую. А когда все сорвалось, хвастаться было нечем.

— А Пал Палыч объяснил тебе причину принятия такого решения?

— Да, — с улыбкой ответил Мирик, — он вызвал меня к себе в кабинет и сказал: "Сынок, со временем вся моя Компания по праву будет принадлежать тебе. Ты уже сейчас, фактически являешься совладельцем нашего ЗАО, по количеству твоих акций. А для того, чтобы правильно и грамотно управлять такой "империей", нужно иметь очень большой опыт. У тебя есть станция автосервиса. Там ты полный хозяин. Так научись вначале руководить небольшим коллективом, "набей шишек", накапливай опыт. Если сейчас я назначу тебя на вакантную должность, то моя нагрузка возрастет вдвое. Мне придется контролировать каждый твой шаг, учить тебя всему. Пройди все ступени на пути к становлению крупным руководителем. И тогда ты станешь главой Компании не только по наследству, но и по заслугам. И люди, с которыми тебе придется работать, это оценят". Вот такой мудрый у меня папа Милорадов, — с явной гордостью закончил парень. — И я с ним, хорошо подумав, вполне согласился.

— Так, с одним отцом мне все ясно, — заметила Оля, — а за что ты уважаешь своего папу Крылатова?

— Ну, во-первых, он меня все-таки родил, — со смехом ответил ей муж. — Вернее, не родил, а зачал, дал мне жизнь. Только за одно это я ему бесконечно благодарен. Общаясь с ним, я вдруг ясно понял, как много во мне отцовских генов. Павел, который меня воспитал, человек строгий и довольно суровый даже по отношению к самому себе. А папа Новомир, такой веселый, увлекающийся, радующийся жизни философ. Он тоже большая умница. У Крылатова просто какой-то неисчерпаемый кладезь разносторонних знаний. Но он совершенно не бизнесмен, — с доброй усмешкой произнес Мира. — Он читает лекции, пишет свои книги, помогает людям решить их психологические проблемы. А всеми его финансовыми делами занимается другой человек. Издание книг, организация публичных выступлений, гонорары и прочие подобные вопросы отец, я уверен, сам правильно решить бы не смог. Да он и не желает тратить на это свое драгоценное время.

Узнав о моей неудачной операции с акциями, папа готов был просто, как сыну, выделить мне столько денег, сколько я бы у него запросил. Милорадов битый час объяснял ему, что просто так большие деньги сыну сейчас перечислять не следует. Что гораздо разумнее стать моим инвестором. Со временем, пояснил Павел Новомиру, вы вернете вложенные деньги с процентами. И тем самым приумножите будущее наследство своих детей. По-моему Крылатов так толком ничего и не понял, но согласился.

— Дорогой мой Мирочка, — с хитрой улыбкой произнесла Ольга, — не знаю уж, как там в плане психологии и философии, но в плане секса, гены твоего родного папочки проявились в тебе очень бурно.

— А это разве плохо? — прищуривая свои озорные глазки, спросил муж, страстно прижимая свою Оленьку к себе. — Я и не спорю, что мне очень даже нравится заниматься любовью с женщиной. А кому из парней это не нравится? Мне что-то такие не попадались.