– Правда, классные? – спросила Аня. – И мишки тут симпатичные нарисованы, чем-то на тебя похожи. Не сердись, Тёма. Я просто спросила у того медведя в кафе, есть ли у него такие же шарики еще.

– И что?

Оттопырив карман шорт, Аня достала из него несколько шариков.

– Видел? Вот результат моей работы. Это я хорошо постаралась. Они такие прикольные, особенно эти медведи, такие милашки.

– А я не милашка? – поинтересовался Артём, но ответа не последовало.

Аня не расслышала вопроса, так как уже весело бежала на подходивший трамвай. Артём бежал за ней и чувствовал себя немного глупо: кататься на трамвае в его планы не входило. Трамвай был совершенно пустой, если не считать дремавшего кондуктора – старичка лет семидесяти, помятого, заспанного и вспотевшего.

– Оплачиваем проезд – лениво пробурчал он.

– У меня карточка – гордо сказала Аня и протянула студенческий билет, в который был вложен проездной.

Артём нехотя отсчитал мелочь и получил билет.

– Хулиганка ты, Аня, ведь знаешь, что у меня проездного нет. Лучше бы прошли пешком, все равно на трамвае тоже в пробке застрянем, вот увидишь. Вообще, плохо себя ведешь, сейчас возьму и проткну твои шарики!

– А ты мне не угрожай, а то я всем расскажу, что ты боишься потерять свой телефон и не носишь его, кряхтишь и печешься по поводу него, как старый дед! – на Анином слове «дед» кондуктор как-то подскочил, очевидно, снова задремав.

Несмотря на опасения Артёма, трамвай бодро мчался вперед, слегка подпрыгивал и гремел дверьми. За окном мелькали дома, гаражи, стоящие в пробке автомобили. Было жарко, пахло палеными тормозными колодками и чем-то едким. Вечер наступать не спешил, хотя, судя по времени, давно должен был вступить в свои права.

Трамвай нырнул под железнодорожный мост, вынырнул с другой стороны у небольшого сквера. Остановка, еще остановка.

– Ну как, идем к тебе, мы ведь договаривались, – Аня не спрашивала, она в чем-то даже командовала. Впрочем, Артём не сопротивлялся. – До смены еще три часа, успеем перекусить и вообще.

– Что вообще? – двери трамвая открылись, и Артём помог Ане соскочить со ступенек, – Выражайся конкретнее, пожалуйста!

Аня взяла Артёма за руку и перевела через дорогу. Машины покорно остановились.

– Вообще я хотела сказать, что надо поесть, отдохнуть. И побыть с тобой хочется, Тёмочка, – Аня говорила это совершенно искренне, без прикрас и претензий.

Баба Даша, увидев парочку, помахала рукой и снова углубилась в просмотр телевизора. В общежитии стояла такая тишина, что даже шепот отзывался эхом в дальнем конце коридора, и слышалось, как на кухне капли из крана ритмично постукивают о раковину.

Открыв дверь в комнату, Артём задумался: «Ужас, как же здесь все убого, ужасно, старо, не убрано! Как я мог к этому приспособиться? Очерстветь ко всему тому, что называется домом и нормальным бытом? Как это Ане хочется сюда возвращаться, пусть и ради меня?»

Аня тем временем бросила рюкзак на стол и помчалась мыть руки. По всей видимости, утром и днем, пока Артём спал, баба Даша провела для Ани экскурсию по общежитию и объяснила, что и где находится. «Вот что значит проспать все самое интересное, – Артём вздохнул, взял в руки телефон, на котором не значилось ни непрочитанных сообщений, ни пропущенных вызовов, а заряда батареи было еще на пару дней. – И действительно, чего ему тут лежать? Аня права, выгляжу со стороны я полнейшим идиотом. Хотя кто, кроме Ани, может мне звонить и писать? Родители? Но мы созваниваемся пару раз в месяц, не больше».

– О чем задумался, Тёма? – Аня влетела в комнату и принялась разбирать рюкзак. – Иди, мой руки, приводи себя в порядок!

– Да я обычно…

– Обычно не моешь руки? Ты что, сдурел? Отныне и всегда ты моешь руки, и чем чаще, тем лучше! Понял? – судя по словам Ани, она решила взяться за него всерьез.

Собственно, Артём не возражал против того, чтобы бороться со своей ленью, вернее с тем, чтобы с ней ему помогали бороться. Он покорно поплелся в конец коридора. Да и какие еще были варианты в такой ситуации?

Вид пустого общежития и коридора действовал на Артёма самым гнетущим образом: ему хотелось просто закрыть глаза и идти именно так, не глядя, благо вокруг, кроме пустых стен, не было ничего.

Аня деловито копалась в рюкзаке. В нем было не только полотенце, на котором они пролежали пару часов в парке, но и какие-то вещи, плотно закрученные в пакет, зонт и маленькая косметичка, хотя не было заметно, по крайней мере, Артёму, что Аня вообще пользуется косметикой.

– Ну, вымыл руки? – видя утвердительный кивок Артёма, Аня улыбнулась, повисла у него на шее, прошептав на ухо. – Вот теперь тебя люблю я!

– Да?

– Да, представь себе! И не надо меня к кому-то там ревновать, договорились?

– Я подумаю над этим.

– Провоцируешь меня значит, да?

– На что?

– На то, чтобы доказать тебе, что ревновать меня не нужно.

– Мне ничего доказывать не нужно – ответил Артём и попытался пощекотать Аню. – Лучше давай чего-нибудь съедим.

– Не уходи от ответа – строго сказала Аня и повалила его на кровать, где было разложено содержимое рюкзака.

Под шеей Артём почувствовал нечто твердое и холодное – протянув руку, он нащупал небольшие маникюрные ножницы. Под его плечом оказался пакет с вещами и длинный синий носок. «Надо же, а я думал, что потерял его» – обрадовался Артём.

– Разбрасывает тут не пойми что – пробурчала Аня, разглядывая в руках Артёма носок, показавшийся ей давно не стиранным. – Управы на тебя нет. Но, ничего, будем тебя приучать к порядку! Тебе всего-то и нужно быть немного повнимательнее, Тём. Слушай, а ты… Я хочу тебя.

Все снова повторилось: быстро, страстно, словно происходило каждый день в течение многих месяцев или лет. Ничего не нужно было объяснять, на какие-то минуты слова просто перестали существовать. Только он, она и поскрипывания деревянной рамы кровати, еще никогда не казавшейся Артёму такой неудобной.

По коридору пронесся крик, хлопнула дверь. «У-у, параллельные, как вы достали меня» – вырвалось одновременно и у Артёма, и у Ани. Она уже была в курсе того, что одна из комнат по коридору первого этажа пользовалась недоброй славой, и баба Даша, проходя мимо, часто грозила в дверь кулаком.

– Это было классно, спасибо! – произнесла, наконец, Аня, пытаясь выбраться из объятий Артёма и одеться.

Из кармана шорт выпали деньги и шарики, которые Аня выманила у медведя в кафе, точно такие же, как те два, что были под потолком комнаты и уже начали сдуваться.

– Да, Аня, это ты сильно бедного мальчика в костюме медведя ограбила – заметил Артём. – Сколько тут? Штук десять? Нехило! Чем же ты его так соблазнила, что он разрешил тебе покопаться чуть ли не в собственных штанах?

– Фу, какой ты пошлый! – возразила Артёму Аня.

– Какой есть! – он вертел в руках шарик, – Не нравится, не ешь!

Артём принялся надувать шарик, периодически останавливаясь и разглядывая нарисованного на нем медведя, который и вправду был довольно смешной. Аня спешно собрала все оставшиеся и спрятала их в рюкзак, запихав в пакет, в котором оказался свитер и что-то еще – Артём не успел понять, что именно.

– Уже большой, может, хватит, Тёма? А то мишку жалко! Нет, Тём, вправду уже очень здоровый. Сейчас как рванет!

– Мишку, значит, жалко, а меня не жалко? – парировал Артём и продолжал дуть.

Когда шар стал внушительно больших размеров, Артём завязал его на узел и вручил Ане.

– Прекрасно! Мерси! И что мне, есть его?

– Я не в курсе, что твои аппетиты такие извращенные! Откусила бы от медведя более калорийного, там, в кафе, и забрала бы его шкуру, вернее, костюм, а заодно и все шарики, которые у него были при себе. Тебя бы разыскивала милиция! Внимание-внимание, Аня очень опасна!

Артёму нравилось дразнить Аню. Было интересно наблюдать за ее реакцией: она судорожно соображала, что ответить такого, чтобы ни в коем случае не обидеть. Иногда она просто улыбалась и молчала, ожидая того, как события развернутся дальше.

Аня подбросила шарик, и он полетел к Артёму. Артём ударил по нему, он подлетел к потолку, и в тот момент, когда Аня поймала его и держала в руках, чтобы подбросить и снова отправить к Артёму, раздался оглушительный взрыв.

– Ой-ой-ой! – повторяла Аня, – Ой-ой-ой! Я же тебе говорила, что шарик большеват, а ты продолжал! Вот чем заканчивается, когда ты не слушаешься, Тёмочка!

В дверь постучали. Послышался голос бабы Даши:

– Как вы там? Живы? Что за взрыв? Страх-то какой!

– Все в порядке, баб Даш, это у Ани шарик лопнул, – крикнул Артём.

– А, ясно – успокоилась баба Даша и пошла обратно.

– Трах-то какой, трах-то какой! – кривляясь, передразнил ее Артём. – Шо за взрыв? Шо за взрыв?

– Дурак, – засмеялась Аня, подняла с пола и бросила в Артёма обрывки шарика. – Какой дурак! Ты бы оделся хотя бы! Представь, Дарья Ильинична сюда бы сейчас ворвалась, а ты валяешься голый и рассуждаешь о какой-то ерунде.

– Это не ерунда – обиделся Артём.

– Ерунда! Потому что нам надо поесть и собираться на смену. Ты готов?

Вижу, что нет, так что можешь не отвечать. Я у тебя там видела пельмени в холодильнике. Все, я беру кастрюлю и иду ставить воду, а ты одевайся и подходи. Не капризничай, Тёмочка, – она подошла и поцеловала Артёма в нос.

Пельмени были невкусными и какими-то пресными, но замечали ли они это? Вечер, пустое общежитие, комната, откуда видна улица и ветви рябины со слегка подрумянившимися гроздьями. Они жевали и смотрели друг на друга с таким видом, будто бы ничего более вкусного в жизни никогда не пробовали. Усевшись по краям подоконника, им было совсем не тесно, а дешевое пиво казалось не то чтобы дорогим, или элитным, а возможно, даже коллекционным шампанским, что иногда по большим праздникам дают пробовать в небольших бокалах на закрытых приемах.

Если кто-то говорит, что время лечит раны и меняет людей, то он заблуждается, по меньшей мере, на пятьдесят процентов, а может и на все девяносто. Так и быть, десять процентов оставим на то, что такой расклад вещей и обстоятельств действительно имеет место. День и несколько часов – и Артём изменился до неузнаваемости.