— Похоже, мы с тобой знаем, что дело не в неправильном наборе, да? — прошептала Ариэль.

Овчарка уткнулась в шею хозяйки и попыталась взобраться на колени, положив огромные передние лапы на плечи.

— Ну ладно, можешь допить мое какао, оно почти остыло. Хочешь прогуляться? — собака проигнорировала какао и не побежала к французскому окну, как обычно делала при слове «прогуляться». Ариэль пожала плечами. — Звонки прекратились, но все равно отключу телефон. Возможно, какой-то мальчишка развлекается. Наш номер не зарегистрирован — вряд ли его может узнать Чет Эндрюс. Снуки, все в порядке, — овчарка тут же успокоилась.

Ариэль еще долго сидела у камина, поглаживая гибкое тело собаки и глядя в пространство. Мысли хаотично прыгали с одного события на другое. Что происходит в ее жизни? Имеет ли это какой-то смысл?

Небольшие часы на каминной полке пробили десять раз. Ариэль тяжело поднялась и снова позвала Снуки на прогулку. Овчарке нравились прохладные вечера, свежий воздух. Ариэль же вернулась к отчету детектива. Она рассчитывала обнаружить адрес и номер телефона Феликса Санчеса и теперь так огорчилась, что чуть не заплакала. Но почему? Зажав в зубах сигарету, еще раз прочла рапорт. Сигаретный дым ел глаза.

В отчете сообщалось о шестидесяти семи мужчинах по имени Феликс Санчес в возрасте от десяти месяцев до восьмидесяти девяти лет. Кроме того, было еще тридцать три мужчины, которые более не проживали ни в Мексике, ни в Калифорнии. Из этой сотни Феликсов Санчесов семнадцать имели двойное гражданство, девять из этих семнадцати не жили ни в Калифорнии, ни в Мексике. По датам рождения, школам и занятиям родителей подходили одиннадцать человек. Однако в отчете отмечалось, что после пожара в школе все документы сгорели. Несколько преподавателей в Сан-Диего смутно припомнили студента по имени Феликс Санчес. Одна пожилая учительница даже утверждала, что после того, как родителей его подружки, военных, перевели в Германию, парень подумывал о возвращении в Мексику. Женщина рассказала, что несколько лет спустя он как-то сообщил, что собирается в колледж, но куда именно — вспомнить не могла. Пожалуй, это была единственная перспективная нить. Данные о получении водительских прав в США отсутствовали. Для продолжения расследования необходимо знать номер карточки социального обеспечения. В конце отчета постскриптум, написанный от руки: «Я лично ездила в Мехико для проверки записей браков и разводов, то же самое проделала здесь, в Калифорнии. Ничего. Пожалуйста, сообщите но телефону, в каком направлении продолжать расследование и продолжать ли вообще».

Ариэль положила бумаги в коричневый конверт. Она так и знала, что этим все закончится.

— Проклятие!

Снуки поскреблась в стеклянную дверь, прося, чтобы ее впустили. Ариэль открыла дверь, тут же захлопнула и заперла на засов. Что же теперь делать? Спать совершенно не хотелось — она разозлилась. По-настоящему.

Делай то, что делаешь всегда, когда бываешь не в духе! Поешь. Ариэль направилась на кухню и даже не удивилась, увидев Долли, сидящую за кухонным столом с дымящейся сигаретой.

— Не можешь уснуть? Я вот решила сделать себе сэндвич с яичницей, ветчиной и кетчупом. Много-много кетчупа. Нет-нет — я сама, мне надо чем-то заняться.

— Ну уж нет, ты такого наделаешь! Тебе с корочкой?

— Да.

— Кто же названивал весь вечер? Спорим, это Сандерс? Хочет помириться.

— Ошибаешься. Тот, кто звонил, молчал. В конце концов, я отключила телефон. Возможно, какой-то шутник просто надумал попугать меня.

— Больше похоже на Чета Эндрюса. Тактика запугивания.

— Если это Эндрюс, откуда у него мой незарегистрированный номер? Его нет даже в офисе. А если он все же его раздобыл, это уже по-настоящему страшно.

Долли завернула бекон в несколько слоев бумажных полотенец и сунула в микроволновую печь.

— Я где-то читала, не помню, где, что к незарегистрированным номерам имеют доступ только пожарные, да и то в случае крайней необходимости. Если подумать, в этом есть смысл. Вполне возможно, этот мошенник знает кого-нибудь в пожарном департаменте.

— Знаешь, меня это почему-то не утешает, — резко бросила Ариэль. — Боже, неужели придется разбираться и с пожарным департаментом?

— Если у тебя нет лучшего плана, то составь список людей, которым ты давала свой телефон.

— Составлять список нет никакой надобности, его знают всего семь человек, восьмая — ты. Из этих семи никто не знаком с Четом Эндрюсом, а если бы и были знакомы, то не дали бы ему мой номер.

— Лекс Сандерс?

— Он ненавидит Чета! Ты только посмотри, чего добился этот негодяй. Мы разговариваем о нем, обвиняем! Это и есть тактика запугивания, и мы поддались.

Запищала микроволновка.

— Ну вот, готов огромный кусок бекона, — пробормотала Долли.

— На подобных людей охотятся террористы… Пусть желток течет и смешается с кетчупом. Думаю, мы придаем этому слишком большое значение.

— Я готовлю для тебя сэндвичи с яичницей в течение тридцати лет и прекрасно знаю, каким должен быть желток, сколько надо кетчупа. И еще знаю, что ты любишь макать все это в кофе. Напомни-ка еще раз, зачем мы ходили в тир, занимались стрельбой, боевыми искусствами? Я-то знаю, зачем, и даже хожу туда после того, как сказала, что не буду. А вот помнишь ли ты? Не забудь про курсы вождения, — Долли положила сэндвич на стол и поставила рядом чашку с кофе, оставшимся после обеда. Одно яйцо она порезала для Снуки. — У тебя есть компания по транспортировке грузов. На мой взгляд, совершенно разумно, что ее владелица и помощница владелицы умеют водить грузовик. Не исключено, что мы попадем в ситуацию, когда будет не хватать водителей на ближние маршруты. Кто знает, может, случится эпидемия, и все водители заболеют, тогда нам придется самим сесть за руль. Не забывай о забастовках, как законных, так и неразрешенных. В таких случаях компании должны что-то иметь в запасе.

— Ух, какой вкусный сэндвич! — Ариэль вы терла стекающую по подбородку струйку желтка. — Когда я была ребенком, мама поджаривала яйца так, чтобы желток был ровно посередине. А по краям шла коричневая корочка… Сейчас повсюду столько всяких чокнутых, каждая женщина должна уметь постоять за себя. Никто не скажет, когда тебе это пригодится. Должна признаться, я в этом деле не так уж плоха, ты тоже. Считай это еще одним страховым полисом. Чертовски не хочется платить взносы, но зато как радуешься, когда получаешь всю сумму! Так же с самообороной. Перестань, тебе нравилось колотить всех этих парней, признайся же! Уверенности в себе тоже придает, смотришь на себя совсем по-другому. Если когда-нибудь придется иметь дело с плохими парнями, мы вполне справимся. Поверь, Долли.

— Ну, а теперь вопрос об оружии. Я не люблю оружие. Оно убивает людей.

— Долли, людей убивают люди. Оружие — не игрушка. И мы не носим его при себе каждый день, хотя иногда кажется, что это просто необходимо. И опять-таки это нечто вроде страховки. Если сюда кто-то вломится, я буду чертовски рада, что заплатила взносы! А если придет время, и мы будем вынуждены бежать, наши умения ох как пригодятся! В этой жизни, Долли, человек делает то, что должен. Чего я по-настоящему хочу, так это пирога с черникой… Если не будешь слишком занята, давай в выходные испечем? И, пожалуй, пора ложиться, в 5.30 уже вставать.

Прежде чем лечь в уже разобранную постель и устроить в ногах Снуки, Ариэль спрятала в шкаф список желаний. Желания… это только для детей. У взрослых собственные мечты, они способны понять, что никакие желания, сколько бы их ни было, не заменят тяжелой, упорной работы.

— Спи, Снуки.

Овчарка тихонько гавкнула, зарываясь мордой в подушку.

Было 4.30, когда в доме что-то громыхнуло. Ариэль соскочила с постели, наткнулась на Снуки, уже заметавшуюся по комнате, и чуть не упала. Какой-то безостановочный высокий вой отражался от стен пронзительным свистом, исходившим, как казалось, от всех окон и дверей. Она инстинктивно поняла — сработала система сигнализации, хотя ни разу не слышала ее в действии. Дрожащими пальцами Ариэль нащупала панель и набрала код, после которого системе полагалось отключиться в течение двух секунд, однако вой продолжался.

— Не могу выключить! — крикнула из коридора Долли. — Ариэль, код не срабатывает! Сделай что-нибудь! Мы обе оглохнем! И выпусти Снуки, наверное, вой сводит ее с ума, — не дожидаясь, пока Ариэль сообразит, что к чему, Долли сама открыла дверь, и собака буквально вылетела из комнаты. Одним прыжком овчарка преодолела ступени и в следующее мгновение ее лапы коснулись земли. В свете фонарей, прорывающем тьму сада, собака казалась летящим серебристым смерчем.

— Ариэль, сделай же что-нибудь!

Ариэль и так перебрала все возможные комбинации, но сигнализация не выключалась.

— Может быть, стоит сообщить в компанию? Они уже должны были позвонить нам в течение трех минут! — она с трудом перекричала оглушающий звон.

— Телефон не работает! — панически сообщила Долли.

— Так и должно быть. Сигнализация «замораживает» линию на эти три минуты. По крайней мере, так мне объясняли. Подожди, пока услышишь гудок! — Боже, ее голос тоже звучит панически.

— Прошло больше трех минут, а никакого гудка как не было, так и нет! — кричала Долли. — О Боже, ты только посмотри!

Ариэль подбежала к кухонной двери. По дороге к дому неслась целая колонна красных, синих и белых огней. Впереди со звоном мчалась пожарная машина. Завывание сигнализации продолжалось. Женщины выбежали из дома, Ариэль нажала кнопку, чтобы открыть ворота. Размахивая руками, она пыталась перекричать шум, чтобы объяснить, что они не знают, как выключить систему.

Потом вдруг наступила тишина. Ариэль вздохнула с облегчением.

Она попыталась объяснить, что они обе спали, когда вдруг сработала сигнализация, стараясь говорить нормальным голосом, но постоянно срывалась на крик.