— Дайте мне поговорить с Мэйси.

— Не могу.

— Почему?

— Она в душе.

— Дверь туда открыта?

Я знал, что у Харви неважно со слухом, поэтому, если Мэйси упадет в обморок, он не сразу заметит и не скоро позовет на помощь.

Я немедленно задал следующий вопрос:

— Она смотрит, чтобы на швы не попала вода?

Я ей говорил об этом прошлым вечером, но в ее состоянии она могла забыть. Надо было повторить все утром, но я слишком спешил.

— Не кричите на меня! — огрызнулся Харви.

— Я не кричу.

— Кричите. Я буду отвечать на вопросы по очереди, не на все сразу. Нет, дверь в ванную закрыта. Я не из тех, кто подглядывает.

— Она может потерять сознание.

— Мэйси? Она не из таких.

— При чем тут ее характер? У нее тяжелый ушиб головы.

— Если вы так о ней беспокоитесь, почему тогда бросили ее и ушли?

— Наверное, не надо было, — согласился я.

К моему удивлению, Харви рассмеялся.

— Она вас достала.

— Что вы сказали? — Я не понял сразу, что он имел в виду.

— Мэйси, — объяснил он, — она и вас утомила. Когда она обосновалась по соседству, я делал все, чтобы от нее отделаться. Я не хотел с ней дружить. Ничего с ней общего, с этой чокнутой. Даже отгородил свой участок изгородью. Но она ни на что не реагировала. Я молчал, с ней не разговаривал, когда она заходила навестить меня, но знаете что? Сомневаюсь, что она это замечала. Болтала обо всем на свете. Если я указывал ей на дверь, она исчезала только затем, чтобы появиться вновь, и приносила мне что-нибудь поесть. При этом объясняла, что тоже раздражается, когда голодная. Но эта девица никогда не бывает раздраженной. Не была ни разу в жизни.

Можно было расслышать в его голосе любовь. И еще — для Харви это был необыкновенно длинный монолог.

— Как вы себя чувствуете?

Он фыркнул в ответ.

— Не меняйте тему.

Я начал уже беспокоиться о старом ворчуне. Он ставил смерти свои условия, но это не значит, что она должна быть болезненна или прийти скорее, чем наступит срок. Я должен уговорить его показаться терапевту.

— Мэйси вас утомляет, как и меня, — настаивал он. — Я видел это в ваших глазах. Вы в нее влюбились, и да поможет вам Бог.

— Не будьте смешны.

— Не бойтесь, я ей ничего не скажу.

— Как она там?

— Ее трудно удержать в постели.

— Постарайтесь. — Я отнюдь не позавидовал его участи.

— Вы вернетесь или нет? — спросил он.

Я мгновенно оценил предложение и решил не в его пользу.

— Нет.

Он скрипуче засмеялся.

— Да, я так и думал. Она обвела вас вокруг своего мизинца, как и меня. Можете сопротивляться сколько угодно, только это не поможет. — И прежде, чем я успел возразить, отсоединился.

Я хотел перезвонить и немедленно опровергнуть его, но, к счастью, разум возобладал. Тоже отправился в душ. После душа, чувствуя себя освеженным, я принял решение избегать Мэйси. И Харви тоже. Она закончит свою работу, я расплачусь и больше ее не увижу. Сделав выбор, я испытал громадное облегчение. Ни одна женщина после Ханны не может и не должна владеть моими мыслями. Особенно такая взбалмошная и непредсказуемая особа, как Мэйси.

Я договорился встретиться с Линн в шесть. Хорошо, что была причина уйти из дому. Два-три раза за день, несмотря на занятость, я подавлял порывы позвонить и узнать, как там Мэйси. Эта женщина стала для меня уже привычкой, наваждением, и я должен это прекратить.

Линн была готова к выходу и, открывая дверь, встретила меня улыбкой.

— Как твой пострадавший друг?

— Лучше, спасибо. — Я не стал вдаваться в детали.

Улыбка очень красила ее, и я вспомнил, насколько она привлекательна. Опять решил про себя пригласить ее на званый банкет, но промолчал. До этого события еще две недели. Никакой спешки нет.

— Ты уже выбрала фильм?

Мне было безразлично, что смотреть. Мы с Ханной обычно выбирали по очереди, мне нравились боевики с погонями и стрельбой, она любила психологические триллеры.

— Давай выберем вместе.

На кухонном столе была расстелена газета с киноафишей, и мы стали выбирать.

Остановились на новом фильме, номинированном на премию киноакадемии. Фильм имел успех, и стоило посмотреть, что в нем нашли зрители.

Мы договорились, что после сеанса решим, где пообедать. В кинотеатре я купил билеты и простоял длинную очередь за попкорном. Мы смотрели фильм, действие которого проходило в Индии, куда я часто мечтал поехать после моей практики волонтером помогать странам третьего мира. Когда фильм кончился и мы вышли из кинотеатра, я спросил, куда она хочет пойти.

— Я так наелась попкорна, что совершенно не хочу есть.

Я тоже принимал участие в поедании попкорна и теперь не был голоден. Но мне не хотелось заканчивать наш вечер, и причина была не только в Линн. Я боялся, что, придя домой, не смогу удержаться от звонка Мэйси.

— Может быть, выпьем по чашке кофе? Хотелось бы поговорить и узнать твое мнение, — предложила Линн.

— Мнение? О чем?

— О фильме.

— О… разумеется.

У меня не было никакого определенного мнения. Я смотрел не очень внимательно и не старался вникать в детали.

Мы нашли кафе со столиками на улице, заказали капучино и немного поболтали о всякой всячине, пока ждали кофе.

— Мне фильм очень понравился, — сказала Линн. — Качественно снято, ты заметил, что места, где происходило действие, подчеркивали одиночество героя?

Я кивнул, хотя ничего не заметил.

Она очень хорошо разбиралась в кино и со знанием дела принялась обсуждать образ героя и сценарий. Но через несколько минут вдруг смущенно замолчала.

— О, Майкл, извини, — пробормотала она, потупившись, не глядя на меня.

— За что?

— За то, что болтаю без остановки, не даю тебе возможности вставить слово.

Я, улыбаясь, дотронулся до ее руки.

— Мне доставило удовольствие слушать тебя, и рад, что тебе понравилась картина.

В отличие от меня она была искушенный зритель. И Ханна тоже.

Она тоже разбиралась в тонкостях построения сценария, в подборе актеров, и посмеивалась надо мной, говоря, что я предпочитаю погони и взрывы.

Линн с облегчением вздохнула, радуясь, что я не обиделся.

— Мы с Марком часто ходили в кино. Он знал и помнил всех актеров, даже черно-белого кино, где кто играл, знал режиссеров и сценаристов. Его знания были гораздо глубже, он превосходил меня. — Глаза ее стали печальными. — Не знаю, показывают ли фильмы в Афганистане. Впрочем, если да, он вряд ли имеет к ним доступ. И мне этого никогда не узнать.

Я, не зная, что ответить, поменял тему, но не совсем удачно.

— Знаешь, Ханна часто любила всплакнуть в кино. Мне этого было не понять. Если конец счастливый — плакала от радости, что все хорошо кончилось. Если события развивались драматически, она могла проплакать на всю пачку салфеток.

Линн улыбнулась:

— Так похоже на Ханну.

— А ты сентиментальна?

— Нет, пожалуй, я не очень люблю плакать.

Мы еще посидели, приятно беседуя, и через час решили уходить.

Поскольку наш заказ состоял только из кофе, я оставил щедрые чаевые официанту. Хотел предложить Линн прогуляться по набережной или съездить на монорельсе в Сиэтл-Центр, где проходила Всемирная выставка 1962 года. Это событие, по словам моего отца, привело к тому, что люди стали узнавать Сиэтл на карте мира. Но, заметив, что Линн тихонько зевнула, я понял сигнал — она хочет домой. Может быть, я не разбирался в тонкостях киносценария, но зато мог определить, когда женщине доставляет удовольствие моя компания, а когда нет.

Мы прогулялись до места, где я оставил машину. Было еще светло, в это время года солнце садится не раньше девяти тридцати.

Когда мы подъезжали к ее дому, она повернулась ко мне со словами:

— Тебе не обязательно провожать меня до двери.

— Хочешь, чтобы я просто высадил тебя?

— Конечно. Не о чем беспокоиться, я сама дойду.

Она давала понять, что хочет от меня поскорее избавиться. Солгал бы, если бы сказал, что это не задело мое самолюбие. Я не думал, что меня пригласят провести вместе ночь, но неплохо было бы с ее стороны хотя бы сделать вид, что я ей небезразличен.

— Высади меня у подъезда.

— Хорошо.

Она наверняка уловила скрытую обиду.

— Майкл, прости меня! Я веду себя невежливо. Прости, пожалуйста. Может быть, хочешь зайти?

— Нет, все в порядке. У меня еще есть кое-какие дела.

Еще одна ложь.

— Не знаю, что со мной. Сама удивляюсь своему поведению.

— Линн, все в порядке. Правда.

Я был искренен. Если бы она пригласила меня и я принял бы приглашение, это было бы неправильно и нечестно с моей стороны. Я ухаживал за Линн только потому, что хотел избавиться от наваждения по имени Мэйси.

Мы подъехали к подъезду ее дома.

— Я замечательно провела время. — В голосе было слишком много энтузиазма, чтобы высказанное было правдой.

— Я тоже.

Начал открывать дверь, чтобы выйти и помочь ей, но она остановила меня.

Я обернулся. Линн смотрела на меня с улыбкой, потом обвила руками мою шею и поцеловала в губы. Поцелуй был продолжителен, как будто она старалась показать мне свою признательность и доказать, что ей было со мной хорошо. Когда он кончился, мы оба поняли, что ищем то, чего на самом деле не было.

Она знала это.

Я тоже.

Глава 27

— Скажи, я тебя просил когда-нибудь о чем-нибудь? — спросил Ричи, равномерно дыша и работая педалями на своем тренажере. Сегодня он почему-то не надел наушники от айпода, хотя это было в его правилах. Он хотел меня убедить присоединиться к еженедельной игре в покер.