Кто-то…?

Имя тому только Клёмин. Клёмин и только Клёмин. Ибо никто, кроме него, не нужен.

Никто… ни тогда, ни сейчас, ни когда-нибудь еще, в грядущем.

* * *

Время неустанно мчало. Питер. Моей обителью, пристанищем стал Питер.

Безумно красивый город. Солнечный, светлый, теплый… даже если идет дождь, и вокруг лишь… медовый свет фонарей столбовых, мостов или, располагающихся рядом, всплеска фантазии, зданий.

Серебристая, с прожилками янтаря, мелькающая тысячами искр томного огня и лунного света, рябь реки… заставляет поверить в сказку. Шумная набережная… Задорные, роняющие капли воодушевления, разговоры. Молодость, кружась в вальсе с историей, завораживает, затягивает, заражает влюбленным, приподнятым настроением, отгоняя свои грустные мысли куда-то на задворки, сменяя, пусть и неглубокими, но приятными, чарующими измышлениями и фантазиями. Нежными, по-дестки, глупыми… грезами.

И уже, порой начинает казаться, что я смогу здесь прижиться. Вопреки всему.

Полюбить его, как родной Кенигсберг. Открыть ему душу, поверить — и снова начать осмысленно вдыхать воздух… и строить планы на будущее.

* * *

Прошло полгода, если не больше.

Интернатура победно, словно раненый солдат, добежала, доползла до своего конца, завершения. Но принимать окончательное решение, по поводу того, оставаться ли здесь, в терапевтическом, или же… наконец-то пуститься по стези… хирурга, я еще не спешила.

Нужно сначала разобраться со всем тем, что творится в голове, в доме, на душе…. а уж потом, резать и крутить судьбу дальше.

* * *

Вверх сквозь тонкое стекло,


Подняться от земли,


Руками в небеса,


Вверх туда, где стаи птиц,


Издав прощальный крик,


В последний раз уходят навсегда,


Чтоб позабыть шипы дождя,


И горький привкус ноября…

Я опять останусь здесь,


Одной встречать рассвет,


И снова ждать тепла…


Знать, что я усну одна,


И что нас больше нет.


Так трудно верить, верить до конца…

Tracktor Bowling, «Отпусти»

И тем не мене, привыкаешь к улицам, к домам. К переменам — и рутина вновь охватывает старой, заботливой, материнской пеленой, забирая наивные мечты… на то, что скоро всё переменится. Что сердце перестанет так отчаянно ныть и выть. Особенно по ночам, когда нет сил… противостоять ни тугим мыслям, ни волнующим воспоминаниям…

А ведь всего этого могло бы и не быть. Не согласись поехать на эту треклятую Бальгу… Или же четко последовать своему первому решению: отказаться ему помогать, спасать, рискуя всем… Или поддаться на слова и панику друзей, на упрощенное мировоззрение… и попытаться увезти раненного в ближайший поселок к врачу, или вызвать скорую…

Была бы история, была бы… да только, совсем иной. Совсем… по-другому печальной.

Но я рада, даже не смотря на то, что потом со мной происходило, и… в каком состоянии теперь моя душа, я рада. Безумно рада, что поехала, что спасла Клёмина, и что сделала всё необходимое, чтоб его не схватили другие подонки.

Рада, что он появился в моей жизни и пробудил… душу.

И даже если без него я вновь стала пустой. Вновь…. как и прежде.

Дивно как-то…

Не знала, никогда не думала, что моё душевное поле — все еще плодоносно, и что внутри меня всё еще может зародиться жизнь, проклюнуться росток чувств, эмоций… и любви. Не знала, что способна еще на что-то трепетное и нежное. На что-то… настоящее.

Но увы… теперь… всё это бессмысленно. Бессмысленно и глупо.

* * *

— Лин, пойдешь с нами в кафе? — обратилась ко мне моя новая подруга, коллега, Валя.

Обмерла я в рассуждениях, откинувшись на спинку софы, руки за голову.

— Пу-пу-ру-пу-пу, а зачем?

Удивилась, округлила та глаза из-за моего странного вопроса.

— Ну, кто за чем. А я — за кофе. После ночного дежурства самое то: горький, терпкий, из зерен, а не нелепая растворимая… какаха.

Скривилась я. Та еще мне ценитель кофе.

— А меня вот, — встаю, прошлась к столу, достала с полки баночку. — Вполне устраивает… эта твоя какаха.

Насыпаю чайной ложкой порошок в чашку.

— Фу, — поморщилась, ржет.

Поддерживаю, смеюсь, косой взгляд на подругу.

— Согласно, жутко звучит. Но ты поняла.

Хохочет.

— Нет. Ладно, я так понимаю, не идешь?

— Не, — качаю головой.

— Там круасаны свежие.

Кривляюсь, лживо щурю от злости и коварства глаза.

— С малиновым джемом, — не отступает.

Качаю головой в негодовании, сжимая губы.

— И вишневым, — замигала та бровями.

— Мои килограммы меня не простят, — смеюсь.

— Ох, ох, кто бы говорил! Тебе еще можно немало туда докинуть. За последнее время он как…

Смолчала.

— Ну что? Договаривай, — коварно ухмыляюсь.

Поддается на мое настроение — смеется.

— Постарела, — и живо высунула язык, паясничая.

Резкий разворот и, хватая свой плащ, с вешалки живо выскакивает за порог.

— Если что, знаешь, где мы! — кидает мне на ходу, не оборачиваясь.

Вышла невольно я в коридор, провожу ее взглядом.

Тяжелый вздох.

Идиотка.

Постарела я. Ишь, какая… сволочь.

Ладно, говоришь, надо подкрепиться?

Иду обратно в ординаторскую. Снимаю халат, переобуться, движение за курткой, зонтиком — и пошаркать за своими товарищами.

* * *

— Слушай, Лин, — вдруг отозвался Петя и нагло, как раз под шумок, потянулся за последним круассаном. — А че ты все время одна? Нашла бы уже кого-то. Вместе бы гуляли, на природу ездили.

Раздраженно закатила я глаза под лоб. Отвернулась.

— Придурок, отстань от нее, — рявкнула Наташа и тут же ляскнула по его наглой руке. Едва тот осекся, как сама ухватила трофей и быстро стала жевать.

— Ном-ном-ном, — кривляет ее Жмурко. — Жадина. Смотри, не подавись.

Смеется девушка.

— Это ты шмотри, тебе же меня шпашать.

Хохочет с напханным ртом.

— Не, я пас, — ржет и Петя.

Обмерла, округлив глаза, девушка. Пристальный, угрожающий взгляд.

— Он пусть Лина тебе искусственное дыхание делает, а я… погляжу со стороны.

Смеемся все. Взгляды на наших любимых клоунов.

Крутит у виска Наталья пальцем.

— Идиот, штоль? Какое ишкуштвенное, — прожевала, видимо, устав шепелявить и веселить нас лишний раз. Проглотила. — Какое искусственное дыхание, когда поперхнулась? А еще врач… Или ты хочешь, чтоб по принципу пылесоса она из меня крошки высосала?

Ржем.

— Нет, ну, — продолжает Петр с серьезным видом знатока. — Отсосать крошку — это же всегда приятно, особенно крошке!

Взорвались звонким смехом, уже не сдерживаясь в рамках приличия…

Закачала девушка головой в негодовании.

— Господи, и с кем я встречаюсь?! Ты, кстати, когда последний раз психиатра проходил?

Сгримасничал тот, высунув язык.

— Как и все, на профосмотре….

— Опять, наверно, взяткой откупился.

Смеемся.

— Ага, ага. И за тебя проплатил, сумасшедшая моя, — схватил вдруг ее за шею и потянул на себя, уложив голову на грудь.

Помрачнела я невольно. Отвернулась, закусив губу.

И не знаю, что именно во всем этом напомнило мне о Клёмине.

— Ладно, мне пора, всем спасибо за компанию…

Оплатить свой счет.

Встать, попрощаться, расцеловаться… и отправиться долой.

Странные были у нас отношения с Клёминым. И ни особой ласки, и ни томных взглядов, и ни свиданий, и ни прогулок по ночному городу. Ни даже объятий, всматриваясь куда-то вдаль. Не обсудили никогда ничего ветряного, даже какую-то сверх наивную глупость. Не поссорились из-за этого потом…

Даже трепетного, волнующего первого поцелуя (в чистом, отдельном его понимании). Сразу страсть… и несколько попыток, неудачных попыток… совокупиться.

Всё как-то резко, тупо, отрывками, вперемешку.

…но и глубоко.

Достаточно, чтоб с головой ухватить и утащить на дно, чтобы сойти с ума…

…и теперь вот так глупо терзаться.

Пройтись вдоль набережной, утопая вновь в воспоминаниях.

Неужто я всегда так и буду жить… не здесь, а там — в прошлом?… рядом с ним.

— Девушка! Девушка! — неожиданно раздался назойливый, пронзительный крик.

Замерла я. Обернулась, ища источник звука.

Внезапно подскакивает ко мне молоденький паренек (судя по одежде — спортсмен, бегун). Мило улыбается и вдруг протягивает розу.

— Вот, держите! И не грустите больше! Лето ведь! Тепло! Наконец-то солнце выглянуло из-за туч! Ну же! Улыбнитесь!

Поддаюсь — неуверенно беру цветок, заливаясь смущенной улыбкой.

— Ну, вот! Отлично! Смотрите, какой красивой сразу стали! И не смейте больше печалиться! А мне пора — приятного дня! — разворот и помчал в обратном направлении.

Невольно провести взглядом до поворота…

Вдох. Сладкий аромат нежной красавицы вмиг заполнил каждую клетку моего организма. Оглянуться по сторонам, наслаждаясь осознанием произошедшего и вбирая в себя краски окружающего мира…