— Доброе утро, сиделка, — устало произнес он. — Как я понял, вы хотели меня видеть? — Он протянул руку, и Розанна подошла к кровати, чтобы пожать ее. Она отметила про себя, как слабо стиснули ее ладонь его длинные пальцы и как бессильно он уронил руку на покрывало. Розанна села в кресло, которое, вероятно, специально поставили для сиделки.

— Я просила о встрече, ваша светлость, — начала девушка, — поскольку услышала, что вам нужны услуги постоянной сиделки. Мне говорили, что у вас в доме сейчас нет сиделки и вы просто посылаете за ними каждый день в больницу, что, вероятно, очень неудобно.

— Это правда, — ответил граф. — И они постоянно дают понять мне, как я им докучаю, — горько рассмеялся он собственной шутке.

— Это, наверное, неудобно и для вас, и для них, — заметила Розанна. — Поскольку я сиделка и мне нравится жить за городом, я подумала, что могла бы быть вам полезной.

— Вы действительно сиделка? — спросил граф. — Тут темно, а у вас такой молодой голос.

— Я служу сиделкой уже несколько лет, — ответила Розанна. — У меня есть необходимые бумаги и рекомендации, но так как я сейчас на отдыхе, то все мои документы остались в Лондоне, и потребуется время, чтобы доставить их вам.

— Если вы сейчас свободны и готовы потратить на меня свое время, не могли бы вы приступить к обязанностям прямо сейчас? — попросил граф.

— Я на это и рассчитывала, — сообщила Розанна. — То место, где я остановилась, переполнено людьми, а в вашем замке мне наверняка будет спокойнее. Уверяю вас, я смогу перевязать вашу ногу не хуже местной больничной сиделки.

— Это самая лучшая новость для меня за долгое время, — произнес граф. — Сиделки, которых мне присылают, всегда отпускают замечания, что я отвлекаю их от гораздо более серьезных больных.

Он беспокойно заерзал на кровати.

— Они, конечно, правы. Эта чертова рана и лихорадка никак не проходят. Иногда я думаю, — бросил он на Розанну взгляд из-под опущенных ресниц, — что мне уже никогда не выздороветь.

Розанна поднялась и принялась поправлять простыню.

— Простите мою смелость, ваша светлость, но это не вы говорите, это в вас болезнь говорит. При хорошем уходе и покое, я уверена, вы очень скоро поправитесь.

— Завидую вашей уверенности, сиделка Робинсон. Хотел бы и я ее разделять. Дигби покажет вам комнату, в которой вы можете расположиться, — сказал граф, в изнеможении откидываясь на спину. — А я попытаюсь уснуть.

Она смотрела, как он впал в неспокойный сон, потом обернулась и заметила в полумраке дворецкого Дигби, который ждал распоряжений хозяина.

— Он, кажется, очень слаб, — прошептала она.

Мистер Дигби кивнул.

— Да, мисс. Сил совсем не осталось. Он отказывается есть, хотя повар готовит ему свежие сытные бульоны. Очень неприятно видеть хозяина в таком жалком состоянии.

Граф вдруг пробормотал сквозь сон:

— Ангел! Ангел мой, почему ты не приходишь ко мне?

Розанна прикусила губу и пошла вслед за дворецким смотреть свою комнату. Очевидно, в жизни графа имелась женщина, которая была к нему добра! Может, удастся найти ее и развеять его печаль?


Под вечер по дороге, ведущей в Доннингтон-холл, медленно шла невысокая скромно одетая девушка. Эди Робинсон только что сошла с экипажа в деревне, на котором она ехала из Лондона весь день, и очень устала.

— Ну же, Эди, пошевеливайся, а то хозяйка наверняка уже ломает голову, куда ты запропастилась, — подбадривала она сама себя, с опаской косясь на небольшое стадо черно-белых коров, которые паслись неподалеку.

Она перехватила тяжелый гобеленовый саквояж в другую руку, чтобы обороняться, если они вздумают подойти поближе.

— Бог ты мой! Какое красивое местечко! — пробормотала она, уставившись на впечатливший ее своими размерами Доннингтон-холл. — Подумать только — леди Розанна его хозяйка! Не хотела бы я быть здесь горничной! Каково натаскать угля во все камины в спальнях, а потом выносить из них золу вниз!

Эди уже два года служила камеристкой у леди Розанны. Ей исполнилось восемнадцать, но из-за невысокого роста и худобы она выглядела совсем юной. С копной своих ярко-рыжих кудрявых волос Эди справлялась, только плотно натянув чепец на лоб.

Она начала работать в семье Доннингтонов как горничная, но Розанна и ее мать оценили проворность и сообразительность девушки и сделали ее камеристкой Розанны.

Хозяйка отпустила Эди навестить родителей, а сама, как выяснилось, спешно отправилась в Доннингтон-холл. Девушка не могла взять в толк, почему она так неожиданно покинула город, оставив ей распоряжение следовать за ней.

Эди обошла дом и постучалась в заднюю дверь. Позвали дворецкого, и девушку провели в кухню.

— Твоей хозяйки сейчас нет здесь, — сказал ей Бейтс, — и я не знаю, когда она вернется.

— Вот это да! — удивилась Эди, отправляя в рот большой кусок пирога, которым ее угостил повар. — А куда она направилась?

— Ну, она упоминала графство Йоркшир, — ответил Бейтс, нервно оглядываясь, будто его могли подслушать.

Эди уставилась на него, почувствовав, что тут что-то не так, но сообразила, что сейчас он ей ничего не скажет.

— А что же мне теперь делать, мистер Бейтс?

Дворецкий колебался.

— Думаю, пока миледи не вернется, ты можешь помогать со стиркой и шитьем.

— Отлично! Только покажите мне, где оставить вещи, — и я тут же приступаю.

Горничная Дженни, которая прислуживала Розанне до приезда Эди, повела девушку наверх.

— Твоя хозяйка просто прелесть, — сказала она, когда они поднимались по лестнице. — Тебе повезло быть ее камеристкой.

— Сама знаю, — легко согласилась Эдди. — Какой красивый старинный дом! Тебе нравится здесь работать?

Дженни нахмурилась.

— Тут было очень тихо, когда был жив старый сэр Леонард. Но в последнее время все изменилось.

Когда они поднялись на верхний этаж, открылась дверь и в коридоре появился какой-то широкоплечий краснолицый мужчина, который выглядел сердитым.

Девушки прижались к стене, когда он рывком открыл следующую дверь, заглянул внутрь и с треском ее захлопнул.

Вдруг он заметил горничных.

— Ты кто такая? Мне незнакомо твое лицо!

Эди поклонилась. Она-то хорошо знала, кто он такой — сэр Уолтер Фенвик.

— Эди Робинсон, сэр. Я камеристка леди Розанны, я приехала из Лондона.

— А ты знаешь, где твоя хозяйка, Эди? Я так понимаю, она сказала тебе, где вы с ней встретитесь?

Эди озадаченно уставилась на него.

— Нет, сэр, понятия не имею.

Сэр Уолтер достал из кармана монетку и повертел ее перед носом Эди.

— Вот, дорогуша. Может, это освежит твою память.

Эди замерла. До нее доходили разные слухи о сэре Уолтере. И она очень удивилась, встретив его здесь. Но Эди была довольно умна для своих лет. Она сразу поняла, что сэр Уолтер учуял, какие деньги унаследовала ее хозяйка, и хочет их заполучить.

— Простите, сэр Уолтер, я не знаю, где леди Розанна, — повторила она, придав лицу глуповатое выражение.

Лицо сэра Уолтера еще больше покраснело от злости.

— Тогда, где бы она ни была, ей больше не нужны твои услуги. Можешь уезжать. Убирайся! Вот тебе полсоверена. Это твое месячное жалованье. Ты уволена.

Эди была потрясена.

— Но куда же мне идти, сэр?

Сэр Уолтер отмахнулся от нее, как от надоедливого насекомого.

— Просто скройся с глаз! — рявкнул он. — Возвращайся в Лондон. Иди куда хочешь. Ты больше не служишь у леди Розанны Доннингтон.

Глава 5

Утренние тени затейливыми узорами ложились на просторный двор замка Мелтон. Воздух был тих и пах грозой, а на горизонте, над Доннингтон-холлом, клубились багрово-черные тучи.

Розанна проскользнула в конюшню. Она хотела убедиться, что конюх хорошо позаботился о ее пони.

Ей все еще было непривычно носить темно-серое форменное платье сиделки. Она и не догадывалась, как сверкают на его фоне ее золотистые локоны, то и дело выбивающиеся из-под ужасного чепца, который она с трудом закрепила на голове.

Граф проспал все утро. Это обеспокоило Розанну. Не вредно ли ему столько спать? Если бы он шел на поправку, то ему давно пора было проснуться.

Больной не посылал за ней прошлым вечером, и Розанна лежала на жесткой узкой кровати, гадая, что происходит в Доннингтон-холле.

Она не знала, как отреагировал сэр Уолтер на ее исчезновение, но бедняге Бейтсу наверняка пришлось выдержать всю мощь его негодования.

Завтрак оказался довольно вкусным. Все слуги собрались в большой кухне. Розанна молча сидела в начале стола и говорила только тогда, когда к ней обращались. Она понимала, что ее речь сильно отличается от говора слуг. Девушка надеялась, что все подумают, будто она из благородной семьи, которая переживает тяжелые времена.

К счастью, мистер Дигби держал всю прислугу в строгости. Он придерживался старомодных взглядов и не одобрял болтовни за обеденным столом.

Розанна была рада, что ей не пришлось тотчас же приступить к обязанностям сиделки, но она понимала, что скоро придется менять повязку на ноге графа, которую не снимали уже несколько дней.

— Господи! — воскликнула она, войдя в конюшню и увидев бесконечный ряд стойл. — Я и представить не могла, что у графа столько лошадей! Неудивительно, что его отец и мой дедушка так дружили. Как бы мне хотелось покататься на этих красавцах!

Розанна шла вдоль ряда, останавливаясь, чтобы потрепать проявляющую к ней интерес лошадь по холке или погладить любопытствующий бархатный конский нос.

Она нашла стойло, над которым была прикреплена табличка с надписью «Демон». Там стоял огромный вороной жеребец. Именно его пытался обуздать граф, когда случился этот ужасный несчастный случай. Демон повернул к ней морду, но Розанна не ощутила страха. Она подняла с пола кусок яблока и протянула его жеребцу. Некоторое время он просто смотрел на девушку, но потом, очевидно, что-то в ее поведении понравилось ему, потому что он соблаговолил взять яблоко и позволил погладить ему лоб, после чего мотнул головой и отошел назад.