Он так проникновенно говорил, так пристально смотрел на Розанну своими выпуклыми зелеными глазами, что девушка не только рассердилась, но и испугалась.

«Он твердо решил заполучить меня, — подумала она. — Он намерен всеми правдами и неправдами заставить меня стать его женой. Он очень хочет иметь этот дом, а когда увидит лошадей и ипподром, то еще больше укрепится в своем решении».

Ей удалось выскользнуть из гостиной, чтобы переговорить с Бейтсом.

— Я очень сожалею, что приходится причинять вам и миссис Бейтс столько беспокойства, — сказала она, — учитывая, что я сама приехала без предупреждения.

— Все в порядке, миледи, — ответил дворецкий. — Я понял, что вы не ожидали гостей.

— Я бы никогда не пригласила гостей, — сказала Розанна, — не предупредив заранее вас и всех слуг.

— Я уверен, мы справимся.

Розанна улыбнулась старику.

— Спасибо, Бейтс, за вашу доброту и понимание.

Девушка направилась к выходу, а Бейтс печально смотрел ей вслед. Она такая молодая и осталась совсем одна на целом свете.

Когда Розанна открыла дверь в коридор, дворецкий увидел, как сэр Уолтер кинулся к ней словно ястреб, выследивший добычу. Возвышаясь над ней, он протянул руку, настаивая, чтобы она вернулась с ним в гостиную. Бейтсу он показался тюремщиком, который ведет арестанта на казнь.

Старик вернулся в кухню с мрачным лицом. Он встречал таких людей, как сэр Уолтер, и раньше, и прекрасно понимал, чего тот хочет. Сможет ли юная леди Розанна противостоять ему?

Следующее утро тоже выдалось ясным и солнечным. Розанна плохо спала ночью и в шесть утра решила, что ей пора вставать. Она быстро умылась еще до того, как пришла горничная, надела любимую темно-синюю амазонку и скользнула вниз по все еще спящему дому. Ее заметили только две горничные, но она приложила палец к губам, веля им не приветствовать ее вслух.

На заднем дворе конюшни, напротив, было оживленно. Конюхи уже принялись за работу — убирали в стойлах, чистили лошадей.

Розанна попросила оседлать ей Тэффи.

— Прошу прощения, миледи, мне сопровождать вас? — поинтересовался Том, помогая взобраться ей в седло и подавая поводья.

— Спасибо, Том, думаю, у вас много других дел. Я не уеду далеко, а Тэффи вполне надежная лошадь. Ах да, Том, — она посмотрела на его круглое честное лицо, — если сэр Уолтер тоже захочет покататься, скажите ему, что в конюшне нет сейчас подходящей для него лошади.

Том задумчиво кивнул, глядя, как она выезжает из ворот конного двора.

Выехав в поле, Розанна пустила Тэффи в легкий галоп. Она свободна! О, как прекрасно вырваться из атмосферы, возникшей в Доннингтон-холле из-за незваных гостей!

«Это так ужасно, чувствовать себя узницей в собственном доме, — подумала она, пришпоривая Тэффи. — Если бы я могла скакать вот так до тех пор, пока этот ужасный человек не уберется назад в Лондон!»

Она неслась галопом вверх по крутому склону и придержала поводья только на вершине холма, залюбовавшись прекрасным видом на Доннингтон-холл.

Ее светлые волосы рассыпались по плечам. Девушка откинула их назад и полной грудью вдыхала воздух, наполненный свежестью и пьянящими ароматами трав, сдобренных ночной росой.

По другую сторону холма на многие мили простирались поля, а за ними в легкой дымке она разглядела очертания зубчатых стен замка с флагом, развевающимся в лучах утреннего солнца. Казалось, он возник прямо на ее глазах словно из какой-то волшебной сказки. Розанна замерла в восхищении.

Она поняла: в том замке живет несчастный граф Мелтон. Как она ему завидовала! Хотя он и болен, никто не заставляет его жениться. И наверняка у него есть добрые верные друзья, которые о нем позаботятся.


В замке, который разглядывала с вершины холма Розанна, беспокойно метался на кровати под темно-синим балдахином Уильям Мелтон. Его темные волосы прилипли к влажному и бледному от боли лицу. Джордж и Верити Блэквуд стояли над постелью больного в полном смятении.

— Ангел, я должен найти моего ангела, — шептал граф в забытьи.

Леди Верити презрительно скривила губы.

— Почему он постоянно зовет своего ангела? Он что, умирает? Господи, Джордж, это просто невыносимо!

Она окинула взором большую спальню. Окна плотно зашторены, и воздух тяжелый, несвежий.

Виконту Блэквуду было не по себе. Он знал, что должен как-то помочь своему старому другу, но не имел представления, как именно.

— Я думал, что минеральные воды в Бате пойдут Уильяму на пользу, но, кажется, ему стало еще хуже после нашей поездки, — скорбно произнес он.

— Вероятно, наше присутствие препятствует выздоровлению, — медленно, начала Верити. — Он питает ко мне сильные чувства, и ему неприятно, что я вижу его в таком неприглядном виде. Леди не пристало видеть своего будущего мужа в таком жалком состоянии.

Джордж потер лицо пухлой рукой. Ему было ужасно жарко. И жить в замке было очень неудобно. Слуги заботились только о больном хозяине, и даже еду готовили простую, на скорую руку.

Честно говоря, ему здесь было невыносимо скучно, и мысль о шумной лондонской жизни казалась ему все более соблазнительной.

— Ты думаешь, нам стоит уехать, сестра? — спросил он, стараясь не выдать охватившей его надежды.

Верити плотнее закуталась в кружевную шаль, накинутую поверх сиреневого платья, будто пыталась защитить себя от влажного липкого воздуха спальни.

— Да, думаю, да. Нам нужно вернуться в Лондон немедленно. Мы распорядимся, чтобы нам тотчас сообщили, как только Уильям выздоровеет.

В глубине души виконта шевельнулась совесть. Он заколебался.

— Мне кажется, жестоко оставлять друга в таком положении! Что скажут в обществе?

Верити пожала плечами и направилась к выходу, даже не оглянувшись на графа.

— Любой здравомыслящий человек поймет, что мы поступаем так из лучших побуждений. Я уверена, Уильям будет нам благодарен, когда выздоровеет. Пойдем, Джордж. Я велю слугам немедленно упаковать наши вещи.


Розанна направила Тэффи по тропинке назад в Доннингтон-холл. Ей не хотелось возвращаться, но она понимала, что должна. Как бы она ни относилась к сэру Уолтеру и к остальным, они были ее гостями, и ей следовало соблюдать приличия.

Возле ипподрома ей пришлось придержать поводья. Мимо нее вереницей шли прекрасные лошади. На первой из них сидел конюх, мужчина лет тридцати с темными волосами и добродушным загорелым лицом. Заметив Розанну, он поднес руку к шляпе в приветствии.

— Миледи!

— Доброе утро. Какие прекрасные лошади. Чьи они?

— Они принадлежат лорду Мелтону, миледи. Я его конюх, Джон Баркер. Сам сэр Леонард разрешал моему хозяину пользоваться ипподромом, чтобы тренировать его лошадей. Сегодня будем отрабатывать галоп.

Розанна улыбнулась.

— Я Розанна Доннингтон. Теперь этот ипподром принадлежит мне, но, разумеется, можете по-прежнему им пользоваться. Как ваш хозяин? Мне кажется, он был болен?

Джон нахмурился. Лошади, которых вели младшие конюхи, проходили мимо них.

— Он по-прежнему очень болен, миледи. Его сбросил конь. Раны никак не заживают. Мы все очень беспокоимся о нем.

Розанна с любопытством посмотрела на конюха. Он действительно выглядел расстроенным.

«Должно быть, граф очень хорошо относится к своим слугам, — подумала она, — раз они так за него переживают».

— Наверняка доктора делают все возможное для скорейшего выздоровления графа, — заметила она.

Конюх нахмурился еще больше.

— Прошу прощения, если я говорю о том, что меня не касается, миледи, но доктор, кажется, все оставил на сиделок. А сиделки — как сиделки, ни лучше, ни хуже. Делают, что от них требуется, и не более того.

— Но ведь друзья графа рядом с ним, не так ли?

Джон Баркер покачал головой.

— Сегодня утром, как раз когда я выводил лошадей из конюшни, их карета отправилась в Лондон. Они оставили моего хозяина совсем одного.

Розанна нахмурилась. Но она не могла обсуждать эту тему. Она пожелала конюху удачи и поехала в Доннингтон-холл, размышляя о том, как люди, которые называют себя друзьями, могут быть такими жестокими, оставив больного друга одного?!

Все мысли о лорде Мелтоне исчезли, когда она увидела стоящего на каменных ступенях парадного входа сэра Уолтера.

Она прикусила губу. Проехать мимо него просто невозможно. Придется остановиться. Но как он смеет стоять здесь, уперев руки в бока, будто он тут хозяин?!

— Розанна, дорогая моя, вот вы где!

Сэр Уолтер спустился со ступеней и протянул руки, чтобы помочь ей сойти с лошади.

Через мгновение она с ужасом ощутила его горячее дыхание на щеке и почувствовала, как он прижимает ее к своей груди. Розанна содрогнулась всем телом и резко отстранилась от него.

— Мне нужно переодеться, — сказала она. — Я еще не завтракала. А вы уже позавтракали, сэр Уолтер?

Он нахмурился.

— Ну, ваш дворецкий подавал что-то, но это не та еда, которую должно подавать гостям в Доннингтон-холле. Когда я буду…

Он замолчал, но Розанна четко представила, какое продолжение было у этой тирады: «Когда я стану вашим мужем и хозяином дома» Она не сомневалась, что он хотел сказать именно это.

— Вы сегодня уезжаете? — спросила она, передавая поводья конюху.

Сэр Уолтер улыбнулся.

— О нет, моя дорогая. Как такая идея могла прийти в вашу маленькую головку? Я намерен стать неотъемлемой частью поместья. Вы скоро и представить себе не сможете, как раньше обходились без меня.

Розанна не ответила. Она взбежала по ступеням, зашла в дом, намереваясь спрятаться в своей комнате.

Ей расхотелось есть даже от одной мысли, что она встретится со своими гостями в обеденном зале. Девушка быстро переоделась в бледно-зеленое платье. Горничная Дженни была очень услужливой, но Розанне хотелось, чтобы рядом с ней сейчас была ее камеристка Эди. Эта юная кокни умела подбодрить хозяйку. Розанне нравилась ее искренность в отличие от фальшивого подобострастия наемной прислуги.