Проходя мимо дома Димы, она взглянула на окна его квартиры. В них было темно. В памяти всплыл вечер, когда она оказалась там впервые. Как испугалась, увидев Костю, как злилась на него за то, что он ее поцеловал. Сил бороться со слезами не осталось и они градом покатились по щекам. Хорошо, что сейчас темно и прохожие ничего не заметят. Она ускорила шаг, чтобы как можно быстрее оказаться в машине и дать волю своим чувствам.

Оказавшись за рулем, Рада тихо всхлипнула и вдруг ощутила острое желание увидеть Костю. Для визитов уже было поздно, часы показывали полночь, но ей захотелось поддаться этому искушению. Ей нужно было с ним поговорить, рассказать о том, что случилось. Просто посмотреть на него, постоять рядом. Она знала, что ей сразу станет легче, что ее отпустит, так же, как в прошлый раз. Он действовал на нее как обезболивающее. Прежде, чем она успела осознанно решить ехать к нему, она уже выехала на дорогу и повернула в сторону его дома.

Войдя в лифт, Рада бросила взгляд в зеркало на свое отражение. Выглядела она паршиво. Тушь потекла, взгляд был усталым, нижняя губа треснула и слегка кровила. Она торопливо достала из сумки влажные салфетки и вытерла темные пятна на щеках. Как хорошо, что Костя живет так высоко, можно успеть привести себя в порядок. Она припудрила воспаленное от слез лицо и провела пальцами по волосам. Дверь кабины открылась и она вышла. На нее накатило волнение. Что она ему скажет? Как объяснит свое появление? Сказал ли ему Дима о том, что между ними все кончено? И не воспользуется ли он этим в своих интересах?

Раде захотелось развернуться и сбежать, но она заставила себя нажать на кнопку звонка. Сердце забилось чаще и руки похолодели.

Дверь распахнулась в нос ударил знакомый запах. Рада невольно сделала шаг назад и посмотрела на Костю. Он был растрепан и бос. Из одежды все как обычно – драные джинсы и белая футболка.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно произнес он, окидывая ее взглядом с головы до ног, словно удостоверяясь, что она реальная. – Разве ты не должна быть в Питере?

– Мы с Димой расстались, – сказала Рада и Костя вскинул брови. Ее немного расстроило, что он не приглашает ее войти. Может у него девушка? От этого предположения ей стало неловко.

– И в каком качестве я тебе сейчас нужен? – с легкой усмешкой спросил Костя. – Как друг или любовник?

– Как ты сам, – ответила Рада и ее голос дрогнул. Костя с недоверием посмотрел на нее и провел пятерней по волосам. Он хотел ей что–то сказать, но промолчал.

– Пиццу привезли? – донесся из квартиры знакомый голос. Соня. У Рады закружилась голова, ноги стали ватными. Соня у него дома. Они начали встречаться, они любовники и эту ночь проводят вместе. И она видела, как это парочка целовалась во дворе ее дома, чего же так сильно расстраиваться? Но Рада уже ничего не могла с собой сделать. Ее накрыло разочарование и стало больно дышать. Наверное, именно так разбивается сердце.

– Ладно, извини, я поняла, что не вовремя, – протараторила Рада, вцепившись пальцами в сумочку. Она резко развернулась, так, что зазвенело в ушах и поспешила к лестнице. Ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, только бы не чувствовать себя настолько лишней.

– Нет, это ошиблись квартирой, – крикнул Костя и дверь закрылась.

Рада пробежала пару этажей вниз и задыхаясь, привалилась к стене. Она плакала и не могла остановиться. Ей было больно от того, что Костя теперь не с ней. Ей даже в голову прийти не могло, что можно чувствовать такую боль от того, что человек, которого ты все время старалась держать на расстоянии, проводит вечер с кем–то другим. Рада не понимала, что с ней происходит. Неужели она влюбилась в него? От этого предположения она даже перестала плакать. Как же так получилось? И когда?

– Эй, ты в порядке? – всплыл вопрос Кости. Когда они были в больнице у Димы. Пожалуй, именно этот момент стал поворотным, после него она по–другому посмотрела на него. Такая мелочь, а как все изменила…Но теперь поздно, слишком поздно. Она никогда не встанет на пути у своей подруги. Все, что она может сделать это промолчать и прикинуться, что все так, как раньше. Почувствовав свинцовую усталость, Рада прошла на лестничную площадку и  вызвала лифт.

Рада проснулась в обед. Она посмотрела на солнечный свет, льющийся в окно и потянулась. У нее болела голова, ее тошнило. Тихо простонав, она зарылась лицом в подушку. Может опять заснуть? Тогда не будет так остро чувствоваться тоска, а потом она привыкнет к ней и станет легче. Но заснуть не получилось. Она поняла, что если не поднимется и не поест, ей будет только хуже.

Придерживая пальцами голову, Рада поднялась с постели и набросила на плечи халат. Выйдя в коридор, увидела маму, которая прихорашивалась возле зеркала. Она изменилась за последние пару недель. Сделала волосы светлее, отчего лицо стало выглядеть моложе и свежее. Или это любовь ее так изменила?

– Я думала ты до среды  в Питере, – сказала мама, поправляя локоны.

– Пришлось вернуться раньше, – ответила Рада. Ей не хотелось вдаваться в подробности того, что произошло. Мама снисходительно улыбнулась, но расспрашивать не стала. Скорее сего, ей было все равно и от этого Раде стало легче. – Расскажи про Алю.

– Отец не выдержал и раскололся? – усмехнулась мама и в ее взгляде появилась злость.

– Нет, он здесь не причем, – ответила Рада и привалилась спиной к стене. От мигрени пульсировало в висках и звенело в ухе. Такой серьезный разговор следовало бы начинать в другом состоянии, но она не знала, когда у них будет еще возможность спокойной поговорить.

– Сама, значит, раскопала, – вздохнула мама и с обидой посмотрела на нее.

– Зоя оставила мне письмо и фотографии Али, – сказала Рада. У нее все еще не поворачивался язык назвать женщину, которая ее родила, матерью.

– Вот змея! – разозлилась мама и нахмурила брови.

– Аля же была твоей двоюродной сестрой, – сказала Рада. – Какие отношения у вас были? Почему все так получилось?

– Аля была той, которых обычно ненавидит, – с горечью сказала мама. – Умница, красавица, везде первые места, любимца учителей… Во всем самая лучшая, как не завидовать, особенно, когда сама стараешься, а у тебя все по нуля или криво, сколько не бейся. Я знала, что она была влюблена в твоего отца с двенадцати лет. Это было сложно не заметить, а потом я нашла ее тетрадки, в которых она описывала все свои чувства к нему. Я отнесла их в лес и сожгла. Она долго их искала, плакала, а я… Меня радовали ее слезы, потому что нельзя быть такой идеальной.

– А мой отец? Он был влюблен в нее? – потрясенная признанием матери, спросила Рада.

– К несчастью, – ответила мама. – Я видела, как он смотрит на нее и мне хотелось его убить, ведь я тоже была влюблена в него, а он в упор меня не видел, хотя была старше и у нас было больше схожих интересов, мы много времени проводили вместе. Но мужчины слабый пол и мне удалось его соблазнить. Мы с Алей были похожи и наверное, во мне он видел физическую замену своей любимой, а я в тот момент торжествовала победу… Через два месяца мы поженились, нам тогда как раз исполнилось по восемнадцать. Горе Али надо было только видеть! Она похудела, замкнулась в себе и из яркой красавицы превратилась в серую мышку. Мы с твоим отцом перебрались жить к его родителям, чтобы реже с ней встречаться. Ну, это я так думала. Мы были увлечены учебой, строили планы на будущее и когда грянул скандал с тем, что Аля беременна от моего мужа, я оказалась к нему не готова. Он божился, что все случилось по пьяни и он сам не понимает, как так вышло, Аля отмалчивалась, а я чувствовала себя полной дурой и не знала, как жить дальше. Я год пыталась забеременеть, но у меня не получалось и врачи поставили диагноз бесплодие, а это выскочка… Я стала ненавидеть еще сильнее. И тогда я предложила Зое план…

– Забрать ребенка у Али? – подсказала Рада, когда мать замолчала.

– Ты была моей компенсацией за измену, – тихо ответила мама.

– Самой бы Зое такое в голову не пришло.

– Она была бесхребетной дурой, – с ненавистью сказала мама. – Позволила бы Але родить, нянчилась бы с внуком и в итоге мой муж ушел бы к ним. Я не могла этого допустить. Тогда я любила твоего отца, вернее, думала, что любила.

– А на деле?

– На деле это было соперничество. Я хотела быть лучше, чем Аля. Победить ее, – с горькой усмешкой сказала мама. – Позже, я поняла, что проиграла. Ведь я воспитывала тебя и твой отец, каждый раз глядя на дочь видел ту, которая ему ее родила. Я наказала и ее и себя. Лучше от моего решения не стало никому.

– Жалеешь об этом?

– Очень. Ведь отпусти я его тогда, сейчас бы у меня были свои дети, я могла бы быть замужем за человеком, с которым у нас были бы взаимные чувства, – задумчиво проговорила мама.

– Но ты все равно уходишь отца.

– Да, но время потеряно. И это не пара лет, это половина жизни, – вздохнула мама. – И это не я от него ухожу, это ему придется убраться из моей квартиры.

– Он уже знает?

– Сказала ему об этом утром, – холодно ответила мама.

– Мне тоже уйти, да? – спросила Рада, хотя заранее знала ответ.

– Тебе есть куда, дорогая, – сдержанно сказала мама. – Тебе уже давно пора жить самостоятельно.

– Ты ведь ждешь ребенка от своего нового парня? – Раде почему–то оказалось сложно назвать этого мужчину «любовником». Мама удивленно посмотрела на нее. – Я видела пустую коробочку из–под теста.

– Это еще не точно, мне нужно сдать анализ крови, – осторожно сказала мама. – Но если это правда, то я буду очень, очень рада этому.

– Понимаю, – сказала Рада и головная боль усилилась. Еще пять минут без таблетки из глаз начнут сыпаться искры. – Мам, а ты любила меня?

– Любила. Не так как мне бы хотелось, но все же… – рассеяно ответила мама и посмотрела на Раду. – Ты чудесная дочь и будь я твоей настоящей матерью, я была бы очень тобой горда. Но эта боль… Она всегда будет стоять между нами и я никогда не смогу полностью ощутить себя твоей матерью.