– Так я тебе и поверил, – холодно сказал Борис. Медсестра ушла и они замолчали.

– Мальчики, я так рад что вы познакомились! – довольно проговорил Соломон. – Очень надеюсь, что вы подружитесь!

Он посмотрел на сына и виновато улыбнулся.

– Мне пора, – бросив взгляд на запястье, на котором ничего не было, сказал Борис. Наклонился к отцу и поцеловал его в щеку. – Выздоравливай.

– Когда ты снова придешь? – быстро спросил Соломон, взяв его за руку. Дима догадался, что он не хочет отпускать его, что хочет выторговать еще минуту общения с ним.

– Не знаю, пап. У меня много работы, – небрежно сказал Борис, стараясь отстраниться. – За тобой тут хорошо ухаживают, так что отдыхай.

– Ты звони мне, ладно? –  дрожащим голосом попросил Соломон. – Хотя бы на пару слов, чтобы я мог услышать твой голос. Мне же много не надо, Боренька.

Борис стиснул челюсти и кивнул. Диме показалось, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не психануть. Он резко выпрямился и быстрыми шагами покинул палату. В помещении стало сразу легче дышать. Дима посмотрел на Соломон. Тот сразу погрустнел и осунулся.

          – Боря всегда был очень занятым, – словно стараясь оправдать сына, произнес Соломон. – И я сам в молодости был таким же.

– Конечно, – садясь на край койки, сказал Дима. Соломон быстро захлопал ресницами, будто прогонял слезы.

– Как страшно становиться пустым местом, когда больше ничего не можешь дать другому, – прошептал он. – Когда только тратишь на себя чужое время и только.

– Ну что вы такое говорите! – возмущенно сказал Дима  и взял Соломона за руку. – Вы можете дать свою любовь, дружбу, опыт.

– Только всем нужен свой опыт и дружба с кем–то более успешным, чем умирающий старик, – горько усмехнулся Соломон.

– Вы не умираете, я говорил с врачом, – уверено произнес Дима, хотя поводов для такой уверенности у него не было. – Вам с каждым днем лучше. Скоро будем гулять в парке и кормить голубей. Погода сейчас очень подходящая!

– Дима, Дима не трать на меня свое время! Живи свою жизнь! Я ничего не смогу тебе дать, увы, – тяжело вздохнув, сказал Соломон.

– Это и есть моя жизнь, – сказал Дима и подумал, а каким он будет в таком возрасте, как сейчас Соломон? Будет ли кто–то рядом с ним? Какой смысл всевышний вложил в старость? Делать мудрее молодость? Или возможность понять, что на деле и сеть любовь? – И мне нравится проводить время с вами, чтобы вы там не говорили.

Соломон поджал сухие губы и на его морщинистую щеку скатилась слеза.


Дима сидел в кабинете своего кафе и просматривал бухгалтерские отчеты. Ему очень хотелось, чтобы Макс как можно скорее вернулся к своим обязанностям, потому что без него он чувствовал себя как без рук. Ему приходилось уделять внимания делам, о которых он раньше даже не задумывался, и рабочий день мог тянуться до полуночи. Пару раз у него даже возникла мысль – а не взять ли кого на замену? Но представив, сколько уйдет времени на то, чтобы ввести новичка в курс работы, проще будет подождать Макса.

Из–за этого Дима уже два дня не мог встретиться с Радой и это угнетало его. Они созванивались по телефону, но это никак не могло заменить ему необходимость видеть девушку. Один раз он предложил ей приехать в кафе, но она отказалась сославшись на усталость. Голос у нее в тот вечер и правда звучал так себе, словно она серьезно простыла, но Рада заверила его, что это не так и ему пришлось ей поверить.

В дверь раздался короткий стук и в кабинет вошла Иветта. Дима вопросительно уставился на нее.

– Мне казалось, что все точки расставлены, – сказал он, откинувшись на спинку кресла. Иветта выглядела потрясающе. Волосы уложены в пучок, лишь паря прядок небрежно выбилась по бокам. На губах красная помада. Алое платье подчеркивало плоский живот и высокую грудь. Высокие каблуки делали ее ноги еще более длинными и совершенными.

– Не все, – сказала Иветта и вытащила из маленькой сумочки такой же маленький пистолет. Диме показалось, что ему перекрыли кислород. Он втянул носом воздух и не ощутил вдоха.

– Ив, это неразумно с твоей стороны, – хрипло проговорил он, глядя, как дуло пистолета смотрит ему в грудь. – Здесь повсюду камеры, тебя арестуют. Какой смысл будет в том, что меня не станет?

– Неразумно было потакать всем твоим желаниям и забыть о себе, – сказала Иветта и вцепилась в пистолет обеими руками.

– Ив, у нас ведь были и счастливые моменты, зачем ты так сгущаешь краски? – как можно дружелюбней проговорил Дима, хотя лбу у него выступали ледяные капли пота. – Я никогда не говорил тебе этого, но я был влюблен в тебя.

– Ты запоздал с признанием, мне это уже не интересно, – холодно сказала Иветта и облизала губы.

Дима не понял, что случилось в следующий момент. Раздался хлопок, боль обожгла ему плечо и тут же разлилась по всему телу. Он инстинктивно прижал руку к очагу боли и невольно зажмурился. Иветта громко закричала.

Глава 17|Рада


Рада с недоверием уставилась на отца. Смысл услышанного никак не хотел укладываться у нее в голове. Мама ему изменяет? Что за бред?

– Ты уверен в этом? – спросила она и взяла его за руку. Она была ледяной.

– К сожалению, да. Я читал их переписку, видел фотки. – вздохнув, сказал отец. – Он на семь лет младше нее, работает в театре. Бездарный актеришка с крепким прессом… И твоя мать сияет рядом с ним.

– Это очень важный нюанс, да? – вырвалось у Рады, которая в красках представила себе этого типа и ее затошнило. Мама, что с тобой случилось?

– Просто посмотри на меня, – сказал отец и стукнул себя кулаком в грудь. – Я всего лишь вешалка для серого костюма, а он мистер тестостерон!

– И что теперь? – спросила Рада.

– Ничего.

– В смысле –ничего? – растерялась Рада. – Как давно ты знаешь об этом?

– Несколько часов. И я не буду говорить об этом твоей матери, – торопливо закончил отец и нервно провел рукой по волосам. – Я не хочу давать ей повод бросить меня.

– Удивительная логика, – пробормотала Рада и подойдя к шкафчику, достала оттуда бутылку вина.

– Я ей тоже изменял. Теперь мы квиты, – глухо сказал отец и пошатываясь, вышел из кухни. Рада проводила его растерянным взглядом. У нее внутри все дрожало от пережитого шока. Конечно, она знала, что у ее родителей не все гладко. Но ей даже в голову никогда не приходило, что у мамы может быть другой мужчина. Или же она сама пряталась от очевидного? Стоп. Отец получается, тоже не был верным супругом? Да черт возьми, что с их семьей не так?

Рада чертыхнулась и вытащил пробку, сделала несколько глотков из бутылки. И как ей теперь жить с этими тайнами? Как смотреть в глаза родителям, зная обо всем? Она тряхнула головой, старясь отогнать от себя эти мысли. Первое впечатление от услышанного должно улечься, чтобы она начала здраво мыслить. Как там говорят в народе? С бедой нужно переспать? Вот и она так же сделает. А завтра с утра встанет и решит, как ей быть дальше.

Рада остановилась, когда бутылка опустела наполовину. Вытерла губы тыльной стороной ладони и убрала ее в шкаф. Вдруг кому–то еще понадобиться? Бросила взгляд на часы и пошла к себе в комнату.


С их последней встречи с Димой прошло два дня. Из–за его работы у них не получилось встретиться. Хотя Рада в глубине души сомневалась, что дело в работе. Ей хотелось ему верить, но из–за того количества лжи, которое ее окружало, у нее не получалось. А еще она не могла выкинуть из головы то, как Дима смотрел на Лену. На нее никто и никогда так не смотрел, поэтому она невольно ощущала зависть к этой девушке и жалость к себе. Чем Лена лучше, что ее так сильно любят мужчины? Обычная девчонка, ничего особенного. Или для мужчин в ней есть какая–то изюминка?

После разговора с отцом, Рада стала избегать встреч с матерью. Она боялась прямо спросить ее о измене. Боялась, что по ее лицу та поймет, что ей все известно. Она понимала, что дальше так продолжаться не может, но пока была не готова принять новую ситуацию в их семье. Рада снова и снова прокручивала в голове разговор с отцом и его признание в измене все сильнее жгло ее. Почему мама простила его? Зачем осталась с ним? И роман с этим актером – это ее месть папе? От этих вопросов у нее кружилась голова и она стала плохо спать.

Но в этом был один плюс – поглощенная семейными пробелами, она почти не думала об Антоне. Он два раза звонил ей, но это были рабочие вопросы, хотя общался он с ней очень мило, словно прошлой беседы в кафе не было в помине. От разговора с ним у нее остались двойственные чувства. Ей было приятно, что Антон думал о ней, пусть даже в деловом ключе и она испытала досаду, что он снова растревожил ей душу своим голосом.

Вернувшись вечером с работы, Рада застала родителей на кухне. Они пили чай и над чем–то смеялись. Она бросила взгляд на отца, он выглядел беззаботным и умиротворенным. Его глаза уже не были такими красными и Раде даже подумалось – а не померещился ли ей тот разговор с ним?

– Привет, – входя на кухню, сказала Рада. – Здорово, что вы тут оба сейчас. У меня к вам два вопроса. Зачем вы ездили к Зое сразу после ее смерти? И почему соврали мне?

Родители коротко переглянулись. Мама опустила глаза и сложила руки перед собой. Отец напрягся и его глаза забегали.

– Неужели так сложно ответить? – спросила Рада, когда молчание затянулось. – Или никак не можете придумать адекватную ложь?

– Мне не нравится, то как ты с нами разговариваешь, – жестко сказала мама. – По какому праву ты бросаешь нам такие обвинения?

– Я знаю, что вы что–то скрываете, – сказала Рада, теряя терпение. – И я не понимаю почему. Что за такая страшная тайна, от которой мне может стать плохо? Или просто вам за нее стыдно?

– У Зои есть дочь, – не выдержав ее напора, выпалил отец.