В конце концов она с трудом усадила Эбби за стол и пошла за чашкой крепкого горячего кофе.

Эбби больше не плакала. Ее охватило странное оцепенение. Она отрешенно уставилась на свои руки, безвольно лежавшие на коленях, лишь случайно обратив внимание на то, какие они у нее загорелые. Это был цвет очень хорошего темного меда. Эбби никогда не принимала мер предосторожности, чтобы защититься от солнца. Она лишь надевала ковбойскую шляпу, когда отправлялась на далекую верховую прогулку. Единственную дамскую шляпку, которую Эбби когда-либо имела, ей подарила в день ее двенадцатилетия школьная подруга Эмили Доусон. Она была белого цвета, отделана рюшами и украшена розовыми атласными лентами. Эбби помнила, как гордо она выступала тогда перед отцом и Диллоном. Отец очень старался не расхохотаться, но Диллон открыто разразился оглушительным смехом. Это было в первый и в последний раз, когда Эбби надевала дамскую шляпку.

Именно мать Эмили убедила Дункана в том, что Эбби очень не хватает качеств, необходимых настоящей леди, и в ее образовании также имеются весьма серьезные пробелы. Когда Эбби исполнилось семнадцать лет, ее отец решил, что, возможно, миссис Доусон права и его дочери пора научиться быть настоящей леди. Эбби спорила, плакала, умоляла. Но, несмотря на все ее протесты, Дункан отослал Эбби в модную школу для девочек в Чикаго. Миссис Рутерфорд, директриса школы, была крайне шокирована, увидев, что кожа Эбби золотистого цвета, а то, как Эбби свободно двигалась, привело ее в полное смятение.

— Это… это существо, — презрительно фыркнула миссис Рутерфорд, когда отец Эбби всего лишь месяц спустя приехал, чтобы забрать ее домой, — никогда не будет леди. Она не умеет петь. Она не умеет танцевать, но я не удивляюсь этому, поскольку она и ходит, как корова!

Тогда Эбби вышла из себя.

— Вы только посмотрите, кто это говорит, — смело парировала она. — Вы когда-нибудь слышали, как вы смеетесь, леди? Вы громко ржете, как лошадь, которая задела задом заборный столб!

Отец Эбби был недоволен тем, что миссис Рутерфорд отчислила его дочь из школы. Только позже, когда они сели в поезд и отправились в Вайоминг, Дункан признался, что разделяет мнение Эбби насчет миссис Рутерфорд — несомненно, у нее куриные мозги.

Только сейчас Эбби заметила, что ее руки сжаты в кулаки так, что ногти впились в ладони. Но эта боль была ничто по сравнению с той болью, которая заполняла ее сердце. Ибо сколько она себя помнила, она всегда полагалась на отца. Эбби было всего семь лет, когда ее мать умерла от пневмонии. Диллону исполнилось семнадцать, он был уже мужчина. Но Эбби была еще ребенком — она по-детски нуждалась в нежной защите и покровительстве. И Дункан Маккензи взвалил на себя обязанности, какие способен выполнить не каждый мужчина. Пока Диллон служил в армии, Эбби и ее отец держались вместе и вместе переживали свое горе. Дункан сам учил Эбби, играл с ней и баловал ее. Эбби выросла сильной и гордой. А когда ей требовалась чья-то поддержка, ее отец тоже всегда был рядом. Иногда Эбби дразнила его, говоря, что, возможно, она никогда не выйдет замуж.

— Я не вынесла бы жизни в каком-то другом месте, кроме Даймондбэка, — говорила, бывало, Эбби со смехом. — Да и вам с Диллоном вряд ли бы это понравилось.

Теперь щемящая тоска разрывала ей сердце. У Эбби было такое ощущение, что у нее горит душа. Вот и не стало отца. И единственный, кто у нее остался, это Диллон.

Эбби не могла подавить чувство горечи. Диллона никогда не было рядом. В голове измученной девушки стучало: «Черт тебя побери, Диллон! Где ты? Где?»

Это так на него похоже — действовать без оглядки на других, думать, что он непобедим и во всем удачлив.

Сэм-Удавка уже доказал ему, что это не так.

Тем не менее Эбби не удивлялась, почему Диллон отправился на поиски Сэма. Ведь лишь однажды Диллон задумал жениться и остепениться, но Сэм-Удавка разрушил его намерения. И теперь Диллоном руководило не чувство служебного долга, а чувство мести…

Эбби дала отцу обещание, не надеясь, однако, что ей удастся сдержать его. Ее охватило изнуряющее чувство безнадежности. Как же ей удастся найти Диллона? Единственный человек, знавший, где находится бандитское логово Сэма, был убит.

— Диллон, — прошептала Эбби. — О, Диллон, почему ты такой… такой холодный и безрассудный?

И почему ты не можешь любить эту землю, как любил ее папа и как люблю ее я? — Жгучая боль сжала ей горло. Эбби с трудом сдерживала непреодолимое желание вновь расплакаться.

Позади нее кто-то тихо кашлянул. Резко обернувшись, Эбби увидела входившего в гостиную Лукаса.

Прошло какое-то время, прежде чем Эбби смогла говорить.

— Доктор Фоули уехал? — Она видела, как его кабриолет подъехал как раз после того, как Лукас ввел ее в дом.

Лукас снял шляпу, кивнул и хрипло произнес:

— Он попросил меня передать вам свои соболезнования, мисс Эбби.

Эбби отвернулась, не в состоянии вынести боль в глазах Лукаса.

— Лукас, — сказала она со слезами в голосе. — О, Лукас, что мне делать? Я обещала папе, что найду Диллона и предупрежу его о том, что Сэм-Удавка охотится за ним. Но как мне это сделать? — Она беспомощно расплакалась. — Я не знаю, где находится это… это проклятое бандитское гнездо! Никто не знает — теперь никто!

— Не волнуйтесь так, мисс Эбби, — неуклюже похлопал ее по плечу Лукас, мгновенно оказавшийся рядом с ней. — Я знаю, что это звучит дико, но, может быть, нам все же удастся найти Диллона и предупредить его.

Эбби взглянула на Лукаса, открыв рот от изумления, уверенная, что тот лишь старается ее утешить и немного подбодрить. Но его взволнованное лицо было чрезвычайно серьезным.

— Что ты имеешь в виду? — Дыхание Эбби стало прерывистым. — Лукас, скажи мне!

Лукас обернулся и кивнул кому-то, кто находился в холле, как раз напротив двери. В гостиную вошел, сжимая в руках шляпу, рыжеволосый парень. Это был Грэди, тот самый человек, которого Лукас посылал в город за доктором Фоули.

Подойдя к Эбби, он склонил голову:

— Я очень сожалею о вашем отце, мисс.

Эбби прошептала слова благодарности.

— Грэди, повтори мисс Эбби то, что ты рассказал мне, — обратился к нему Лукас. Молодой человек переступил с ноги на ногу.

— Ну, — начал он, — доктора не было в кабинете, когда я приехал в город. Я зашел в «Серебряную шпору», чтобы подождать, пока он не вернется. Прошло немного времени, и вдруг этот парень спускается по лестнице.

В голосе Грэди звучало волнение. Эбби внимательно слушала.

— Тут наступила полная тишина. Одного взгляда на этого парня было достаточно, чтобы определить, что он страшный, как гремучая змея. Он был одет во все черное. На бедрах болтались два кольта. А глаза…

Клянусь, у него самые удивительные глаза, которые я когда-либо видел, — какие-то серебристые, как зеркало, проникающие насквозь.

Эбби слегка приподняла брови.

— Кто он, Грэди?

— Кажется, его зовут Кейн, это все, что о нем точно известно. Роджер Симмс сидел со мной рядом и рассказал, что в городе ходят слухи о том, что какое-то время Кейн был связан с бандой Сэма-Удавки.

— Но если он бандит и все знают об этом, почему он не в тюрьме?

Грэди обменялся взглядом с Лукасом. Тот спокойно промолвил:

— Эбби, почти каждый человек выше всего ценит свою жизнь. Мне не хочется так говорить, но после того, что вчера вечером случилось с Энди Хорнером и Нейтом Гилмором, Сэм-Удавка или любой тип из его банды мог бы пройти по всему городу, и ни один человек не поднял бы на него руку.

— Если он только не круглый дурак, — присоединился к разговору Грэди. По его губам скользнула легкая улыбка.

Это была мимолетная улыбка. Но испепеляющий взгляд Эбби прогнал у него всякое желание улыбаться. Внутри у нее все кипело. Неужели только из-за страха Сэма-Удавку так ни разу и не схватили? Неужели люди настолько сильно его боятся, что предпочитают не обращать внимания на его ужасные поступки, чем увидеть бандита навсегда посаженным за решетку?

Значит, в самом деле страх — мощное оружие.

Такой вывод с горечью сделала для себя Эбби.

—  — Возможно, человек по имени Кейн также принимал участие в этом преступлении — помогал Сэму-Удавке убить Роя и двух помощников Диллона? — спросила Эбби.

К ее удивлению, Грэди повел себя как-то странно.

Он переступал с ноги на ногу, уставившись на ковер под ногами.

— Простите, госпожа, — пробормотал он, слегка запинаясь. — Но, кажется, одна… одна леди может поручиться за то, что она провела с Кейном большую часть ночи. И потом кто-то сказал Роджеру, что Кейн ищет работу.

Эбби широко раскрыла глаза. У нее не было никаких сомнений насчет того, что за «леди» имел в виду Грэди. Его щеки стали пунцово-красными, и такого же цвета были щеки Эбби. Она едва расслышала последние слова Грэди, но в ее душе затеплилась какая-то надежда.

Эбби притронулась к руке Лукаса.

— Лукас, — медленно произнесла она. — Если этот человек — Кейн — на самом деле был членом банды Сэма-Удавки, ты не думаешь, что он действительно знает, где находится это проклятое убежище? — Затаив дыхание, Эбби ждала ответа.

— Да, я тоже так думаю, — сказал Лукас решительно. — Вот почему я и привел к вам Грэди.

— Тогда остается сделать только одно. Грэди, пожалуйста, пойди в конюшню и оседлай для меня Сынка.

Тот нахлобучил на голову шляпу.

— Слушаюсь, мэм..

Решительными шагами Эбби вышла из комнаты.

Она уже почти поднялась по лестнице, когда голос Лукаса остановил ее:

— Мисс Эбби, куда вы… что вы думаете делать?

Эбби остановилась и, обернувшись, взглянула на Лукаса, едва заметно улыбаясь.

— Я думаю, ты это знаешь, Лукас.

Его лицо потемнело, как грозовая туча.

— Мисс Эбби, вы не можете так поступить, совершить такое безумие! Этот человек бандит. Несомненно, он убийца, как и Сэм-Удавка… — Пробормотав ругательство, он замолчал. Лукас слишком давно знал мисс Эбби, чтобы не понимать, что означает упрямая линия ее решительного маленького подбородка.