Мои люди наклонились вперед, впитывая мое каждое слово. Когда я посмотрел направо, Иуда и Старейшины делали то же самое. Они были у меня как на ладони.

— Дьяволы разгуливают среди нас, и я знаю это не понаслышке. Я жил с ними, ходил радом с ними и был свидетелем их грешных дел. Это нельзя терпеть и необходимо остановить. Мы, избранный народ Нового Сиона, отправимся в крестовый поход, чтобы отомстить тем, кто обидел нас и убил наших Братьев. Отметим эту ночь как историю среди нашего народа. Я называю ее сегодня Bellum Sanctum... Священная война против Ада и тех, кто защищает его, всех, кто распространяет безнравственность и порочность как чуму.

На это раз мои люди не могли сдержаться и поднялись на ноги, молясь Богу, показывая свое согласие.

Я наблюдал за этой сценой, и огонь бежал по моим венам. Адреналин проходил через мое тело, и я ощущал, что моя душа сливается с божественной. Каждая клеточка моего тела вибрировала неукротимой силой, мой разум охватывал новые знания доставленные духовно от самого всевышнего. Я чувствовал себя всемогущим и всезнающим, настоящим Богом среди людей.

Я был... Богом! Я стал Мессией.

Когда я посмотрел на своих людей, мои глаза расширились от ликования. Они хвалили меня, кричали и восторгались своей преданностью. Мои люди объединились. Нас не остановить. Мои люди подпитывались гневом мести Господней, армия чистых душ, жаждущих моей команды.

Подняв руки вверх, я указал на свой народ, чтобы успокоить. Тишина обрушилась на толпу, пока мое сердце гремело в груди.

— Мы посвящаем все свое время крестовому походу. Мужчины станут опытными солдатами, свирепыми воинами против греха. Женщины будут осуществлять свой долг как сестры, божественные дочери и делиться божьей любовью лучшим способом, который знают. Они облегчат бремя, с которым столкнуться мужчины, будут ухаживать за ними и исполнять прихоти. Мы должны одержать победу как одно целое. Мы будем невидимыми в своем походе, будем бить без предупреждения, когда Бог даст знак, что настало время. Мы станем чумой для зла, чумой чистого света, которая разрушит тьму греха и преступлений по всему драгоценному человечеству Бога. Подобно тому, как Господь выдал сполна досаждающим египтянам, освободив свой народ, мы победим в этой войне! — я повысил голос, и все члены общины затряслись и упали на землю в молитве.

Широко распахнув рук, я проревел:

— Я ПРОРОК КАИН! Я верный путь! Я свет! Я ваш новый вождь. Мои братья, мои сестры, присоединяйтесь ко мне в поисках Бога, чтобы наконец избавить мир от злобных демонов, от плана царства теней ввергнуть этот мир в живой дышащий ад. Подниметесь со мной. Боритесь со мной. Я ваша дверь в рай... Я ключ к вашему спасению!

Люди потеряли контроль, переполненные эмоциями. Святой дух заполучил их сердца и поднял на небесные высоты. Я наблюдал и радовался, что они верили в каждое слово, произнесенное мной.

Все, что я мог делать, — это продолжать смотреть на восторженную толпу.

Господь и правда говорил через меня? Был ли я посредником? Был ли я словом... Был ли я по-настоящему Пророком?

Это могло быть правдой?

Рука легла на мое плечо и сжала. Я повернулся и увидел рядом Иуду. Он открыл рот, слезы бежали по его щекам. Затем он покачал головой, когда задыхался, не в силах говорить от переполнявших эмоций. Я прижал свой лоб к его и положил ладони ему на щеки. Мой близнец действительно верил, что я был Пророком, и мы наслаждались этим моментом. Я знал, что этот день изменит все. Мы оба всю жизнь ждали этого дня, но было слишком сложно принять реальность всего этого.

— Брат... — прохрипел Иуда и схватил меня крепче. — Ты спасешь всех нас. — Его взгляд встретился с моим, и он поцеловал мою щеку. — Ты спасешь всех нас.

Обнимая своего брата, я поднял голову к небу, закрыл глаза и помолился: Боже, пожалуйста, дай мне сил пройти через все это. Я сделаю все, что ты прикажешь мне. Я подчиняюсь тебе...

 

11 глава

Лила

Ковбой и Хаш прикатили на своих мотоциклах. Свет от их байков отбросил сияние на двор. Припарковавшись возле гаража, они поспешили и присоединились к барбекю. Они улыбались, прокладывая свой путь к толпе, обнимали женщин и пожимали руки мужчинам. Они тоже уезжали, занимались делами клуба во внешнем мире. Это была поездка отдельная от Кая, но как говорит Кай, это «клубные дела», следовательно, мне никогда не узнать, чем они занимались.

Часть меня не хотела знать. Я начала доверять этим двум мужчинам и, конечно же, Каю. Это было мое чудо, и я не хотела портить его, узнав их реальные занятия.

В ночи раздался звук пронзительного смеха, и мое внимание перешло к двум скудно одетым блондинкам: Тифф и Джулс. Когда они покинули двор, направившись к бару, Джулс посмотрела на меня и насмешливо помахала.

— Почему она тебе помахала? — спросила Мэдди, внезапно встав возле меня.

Покачав головой в замешательстве, я ответила:

— Не знаю. Я даже не знакома с ней.

— Она обычно с Каем, разве нет? — сказала Мэдди, и мой желудок перевернулся от мысли, как он привык щупать женщин, прикасаясь к ним в неподобающих местах. Из-за этого меня затошнило, и я осознала, что не могу перенести мысль о Кае с кем-то еще.

Пытаясь избавиться от ощущения тошноты, я взглянула на Ковбоя, который закинул руку на плечо Хаш и повел его к скамейке, где они сели и открыли пиво.

— Что ты думаешь, они делали в своей поездке? Что-то плохое? — спросила Мэдди и указала на Хаш и Ковбоя.

— Понятия не имею, — ответила я. — Но Хаш и Ковбой хорошие мужчины. Они всегда любезны со мной.

— Они... Хаш и Ковбой любезны с тобой, потому что хотят плотских утех? Ты искушаешь их? — спросила Мэдди.

Мой желудок перевернулся от этой мысли.

Я бросила свой взгляд на них, они сидели на скамейке и тихо беседовали, и сказала:

— Отчаянно надеюсь, что нет. Они кажутся искренними. Я буду опустошена, если узнаю, что соблазняю их. — Я не знала, что это было, но честно говоря, не считала, что они рассматривали меня таким образом. Я предпочитала верить, что им нравилось болтать со мной. Со мной, а не с моей внешностью.

— Разве... — Мэдди опустила голову и с тоской посмотрела на выход из нашей комнаты. — Разве возможно, чтобы мы нравились мужчинам... или они хотели нас, не из-за нашей красоты?

Отвечая на нехарактерный для Мэдди вопрос, я сказала:

— Я не знаю, сестра. Похоже, Мэй так думает. — Я увидела, что ее зеленые глаза смягчились от облегчения... радости, возможно? И добавила: — Есть какая-то причина для твоего вопроса?

Мэдди вздохнула и потерла татуированное запястье. Эти татуировки делали нам в детстве: Откровение 21:8 — метка наших людей.

— Нет причины, просто я... просто когда-нибудь… ну, приятно думать, что определенный... мужчина, сильный мужчина, который будет меня защищать, и которому я буду доверять, сможет помочь мне узнать, что такое любовь. Каково это, чувствовать себя в безопасности... с ним, из-за него и может... может...

— Что, сестра? — спросила, придвигаясь ближе, чтобы взять ее за руку.

Она яростно моргала округлившимися глазами, пытаясь сморгнуть слезы. Затем прошептала:

— Может, рядом со мной он тоже будет чувствовать себя в безопасности.

У меня не было слов. Вместо этого я сжала ее руку, поддерживая ее. Я отчаянно желала этого будущего для моей сломленной, искалеченной Мэдди... и мужчины, который будет проявлять к ней уважение.

— Лила?

— Да?

— Ты чувствуешь себя так рядом с Каем? То, как вы смотрите друг на друга... Это... Это... — она улыбнулась. — Прекрасно.

— Прекрасно? — повторила я. Из-за слов Мэдди у меня перехватило дыхание.

— С того момента, как начал помогать тебе, он изменился. Из своего окна я пристально наблюдаю за людьми, сестра. Знаю, что я как тень, не прикладываю никаких усилий, а просто слежу за миром снаружи, прячась здесь, как напуганный ребенок. Но я еще не готова выйти за пределы комнаты. И до этого дня я буду наблюдать и изучать, как вести себя вне строгих правил Ордена. И, сестра, я очень пристально слежу за Каем.

Я сглотнула, ожидая больше информации. Мое сердце отбивало тяжелый ритм в предвкушении.

— Когда мы впервые оказались здесь он был счастлив, казалось, наслаждался женщинами и своей жизнью, но улыбка не касалась его глаз.

— Продолжай, — поощряла я, наклонившись ближе.

Мэдди провела руками по концам своих длинных черных волос и продолжила:

— Но теперь, когда он улыбается тебе... улыбаются и его глаза.

— Да?

Губы Мэдди изогнулись в счастливой улыбке.

— Он больше не смотрит на других женщин, хотя они смотрят на него с похотью. Он смотрит только на тебя. Видит только тебя. Улыбается только тебе... Думаю, что для него, ты самая яркая звезда на небе, затмеваешь всех, кто был до этого.

Мое сердце было готов взорваться от теплоты этих слов. Мягкая ладонь Мэдди внезапно легла на мою, и этот простой жест утешения от моей сестры почти довел меня до слез.

— Это прекрасно, — подтвердила она искренне.

— Но, Мэдди, ведь он не нашей веры. Это может быть неправильным... высказать чувства ему в ответ, хотеть его, разве не так? — спросила я, впервые обнажив свои чувства.

Мэдди потянула меня за руку и обняла своими худыми руками. Комфорт моей обычно отдаленной сестры распалил мое сердце и впервые, я позволила себе чувствовать по-настоящему, и знала, что для меня Кай тоже был самой яркой звездой.

Мэдди нежно провела по моим волосам и сказала:

— Я думаю, что любовь — есть любовь, не имеют значение недостатки человека или вера, которой он выбрал отдать свое сердце. Мы все падшие в каком-то смысле, Лила, никто не идеален, и ради того, чтобы почувствовать чью-то безграничную любовь, все это не имеет никакого значения.

Я закрыла глаза, чувствуя себя настолько наполненной надеждой, что излучала ее каждой своей порой. Прижавшись в поцелуе к макушке Мэдди, я начала говорить, когда вдалеке внезапно вспыхнул свет, освещая комнату, прерывая меня на полуслове, и знакомый рев двигателя заполнил ночной воздух. Мое сердце инстинктивно забилось сильнее, и возбуждение потекло по венам.