Она хотела его. И она его получит.

Приятно видеть, что и он не остался равнодушным. Дышал тяжело и часто, а когда заговорил, голос его слегка дрожал.

Александр произнес всего одно слово. Вернее, из его горла вырвался рык. Но этого было достаточно.

– Моя.


Александр смотрел на Ханну. Какое мягкое у нее выражение лица и какие влажные губы!

Им вновь завладело желание. Он томился по ней. Сейчас. Но знал, что внизу собрался народ. Их ждут. И как бы он ни жаждал уложить ее на постель у окна, показать глубину своей страсти, это было невозможно.

Невозможно, потому что пока еще она не принадлежит ему.

Он подождет, пока церемония закончится. Все случится сегодня вечером. Скоро.

Его мучило предвкушение. Но он показал на дверь.

Ханна отступила. Моргнула, приходя в себя. Мечтательное выражение ее лица сменилось иным… выражением непреклонности?

– Миледи! Э… свадьба?

Вот оно.

Ханна нахмурилась и скрестила руки на груди. Действительно, это непреклонность.

– Даннет, не ожидаете же вы, что я выйду замуж в этом? – Она с отвращением показала на свое платье.

Александр присмотрелся. Платье как платье. На ней оно выглядит очаровательно.

Он открыл рот, чтобы ответить, но не знал, что сказать.

Фыркнув, Ханна протиснулась мимо него в коридор и постучалась в комнату сестры. На пороге появилась хрупкая блондинка с большими голубыми глазами. Она улыбнулась Ханне, но когда она увидела Александра, ее улыбка стала еще шире.

– Пора? – прошептала она.

– Да.

– Нет.

Ханна и Александр ответили одновременно. Ханна нахмурилась, взяла сестру под руку и потянула в свою комнату.

– Пойдем, поможешь мне приготовиться.

– П-приготовиться? – выпалил Александр. Она прекрасно выглядела! Он хотел идти за ней и объяснить, что нужно поторопиться. Но она захлопнула дверь перед его носом.

– Беда в раю? – усмехнулся Эндрю.

Александр повернулся, увидел прислонившегося к стене брата и показал на закрытую дверь.

– Она захотела переодеться, – ошеломленно пробормотал он.

– Женщинам это нужно, – пояснил Эндрю с ухмылкой.

Брови Александра поползли вверх.

– Но все ждут.

Брат оттолкнулся от стены и хлопнул его по плечу.

– Это день ее свадьбы. Она, конечно, нервничает. И хочет выглядеть как можно лучше.

– Она и так прекрасно выглядит.

Она всегда прекрасно выглядит. И будет выглядеть еще прекрасней вообще без одежды. Больше Александр ни о чем не мог думать.

– Пойдем. Дай ей время приготовиться, – велел Эндрю и повел его к лестнице. – Скоро тебя окрутят. – Брат рассмеялся.

Когда они возвращались в церковь, Александр попытался выдавить из себя улыбку, но так и не смог. Мышцы словно окаменели, внутренности завязались узлом. На лбу блестели капли пота. Все, о чем он мог думать: свадьба вот-вот состоится. А за ней придет брачная ночь.


Казалось, у нее ушла целая вечность на то, чтобы переодеться. Александр занял себя тем, что протирал дыру в каменном полу часовни. Когда Старый Дункан, кряхтя, встал и по часовне пронесся жалобный вой волынок, возвещавших о появлении невесты, сердце Александра подпрыгнуло.

Он развернулся. Воздух застрял в горле. Пульс выбивал барабанную дробь.

Она здесь! Ослепительная красавица.

Шепот пронесся по толпе, когда Ханна и ее сестра вошли в часовню.

Волосы Ханны были уложены в изысканную прическу – шелк цвета черного дерева, перевитый жемчугами. Платье на ней было изумрудно-зеленым, оттенявшим алебастровую кожу. При виде ее декольте у мужчин потекли слюнки. Как требовал обычай, к платью была приколота веточка белого вереска. В руках был букет из… неужели, сорняков?

Но Александр проигнорировал этот неуместный букет и сосредоточился на ее осунувшемся лице. Сразу было понятно: она боялась. Но когда ее взгляд упал на него, выражение ее лица смягчилось. Глаза блеснули. Кажется, она вздохнула.

Александр проглотил ком в горле и, когда она приблизилась к алтарю, поклонился. Едва она встала рядом, его окутал ее аромат, и колени подогнулись.

Он одернул плед и кивнул отцу Питеру.

Александр велел священнику провести церемонию быстро и не читать долгих проповедей. Но это было до фляги с виски. Хорошенько к ней приложившись, отец Питер стал распространяться о преданности, древних обетах и господних предназначениях для мужчины и женщины, решивших вступить в брак, и все это время Александр едва сдерживался, чтобы не дать ему пинка.

Он и без этих речей достаточно нервничал! Он хотел произнести обеты и ничего больше. Поэтому Александр тихо зарычал.

Питер осекся на полуслове, глядя на лэрда широко открытыми глазами. Потом откашлялся и открыл книгу. Непонятно, зачем для проведения хорошо знакомой церемонии ему понадобилась книга?

Но Питер быстро перешел к сути дела, а это главное.

– Берешь ли ты, Ханна Даунрей, Александра Лохланнаха в мужья перед лицом Господа и свидетелей? Обещаешь ли быть ему любящей, верной и преданной женой, пока смерть не разлучит вас?

Перед тем как ответить, она поколебалась, отчего Александра вновь пробрал ледяной озноб, но когда он глянул на нее и их глаза встретились, она кивнула и прошептала:

– Обещаю.

Буря облегчения пронеслась в душе Александра. Сердце глухо бухало в ребра. Но когда священник заговорил снова, она отвела глаза. Александр вынудил себя слушать священника, чтобы ответить сразу и без проволочек. Он тренировался неделями, повторяя слово, которое должен произнести. Теперь он был уверен, что оно слетит с языка легко и свободно.

– Берешь ли ты, Александр Лохланнах, лэрд Даннета, Ханну Даунрей в жены и перед лицом бога и свидетелей обещаешь ли быть ей любящим, преданным и верным мужем, пока смерть не разлучит вас?

Он набрал воздуха в грудь. Их взгляды снова встретились.

– Обе…

Горло перехватило.

Ханна нахмурилась.

Его охватила паника.

«Обещаю». Такое простое слово! Но оно не шло с языка.

– Да, – выдавил Александр, наконец.

Отец Питер, очевидно, удовлетворенный коротким ответом, захлопнул книгу.

– Превосходно! Объявляю вас мужем и женой.

Александр взял кольцо и пригвоздил священника злобным взглядом.

– А, да. Кольцо!

Александр со вздохом надел на палец Ханны Узел Лохланнаха. Это кольцо много веков хранилось в его семье. Как символ его клана и его обетов.

Надев кольцо жене, он сделал знак Эндрю, который приблизился к ним с лентой Лохланнахов. Улыбнувшись Ханне, он надел ленту ей через плечо и приколол ее розеткой, а потом, как того требовала традиция, поцеловал.

У Александра не было причин сжимать кулаки, но он это сделал. Традиция также требовала, чтобы отец Питер поцеловал невесту. Иногда традиции чересчур раздражают. А священник слишком пылок. Поцелуй продолжался и продолжался. Возможно, у Александра все-таки была причина сжимать кулаки.

Он снова зарычал, и священник поспешно отшатнулся, покраснев при этом.

А вот когда настала очередь Александра поцеловать ее, Ханна подставила щеку.

Он попытался проигнорировать укол разочарования. Их первый супружеский поцелуй. В щеку.

Когда он поднял голову и увидел ее разъяренный взгляд, Александр сразу понял: дело плохо. Совсем плохо.


Следуя за мужем к выходу из часовни, Ханна кипела от злости, почти не замечая воя волынок, возвещавших о начале празднества. Она едва слышала крики толпы. Кроме Ланы, она никого здесь не знала.

Одна мысль терзала ее. Он отделался одним словом. Всего одним.

«Берешь ли ты в жены эту женщину?»

– Да.

Не «Обещаю», не «клянусь». Просто «да».

И это все? Такой небрежный ответ? Она просто вне себя от ярости!

Кроме того, их разговор до свадьбы никак нельзя было назвать удовлетворительным. Хотя он согласился на ее условия, он был крайне немногословен, просто стоял и смотрел на нее, олух здоровенный! А потом поцеловал.

И хотя поцелуй был восхитительным, настолько, что при одной мысли о нем ее трясло, она не могла отбросить подозрения, что он, как все мужчины, считал, что между мужчиной и женщиной возможна только одна форма общения.

Да, она вышла за него, имея в виду собственные цели, и он сделал то же самое. Но помоги ей, боже, она хотела большего! Отчаянно хотела. И сейчас, словно в тумане, наблюдала, как он разбрасывает монеты перед собравшимися детьми, не заметив, что он сберег одну для Фионы, крошечной мрачной девочки, улыбающейся лишь ему.

Один мальчишка выступил вперед и протянул Ханне подкову – традиционный символ плодовитости и удачи.

Ханна попыталась улыбнуться мальчику, но, должно быть, просто ощерилась, судя по тому, как он, широко раскрыв глаза, поспешно ретировался.

Александр молча повел ее по дорожке, ведущей к замку. Огромный парадный зал был украшен цветами. Столы ломились от еды. Похоже, все обитатели Даннета собрались здесь, чтобы праздновать свадьбу.

Ханне следовало бы прийти в восторг. Быть на седьмом небе. Она ничего не ела, но аппетита не было.

Весь обед муж сидел рядом. Несколько раз она пыталась вовлечь его в беседу, но он отделывался улыбками, кивками и взглядами. Пришлось обращаться к его брату. Эндрю был в хорошем настроении, вероятно, под влиянием виски, которое текло рекой. Он весело болтал, рассказывая о землях, клане и истории семейства Лохланнахов, – обо всем, о чем должен был поведать муж.

Даннет, в свою очередь, пил немного, делая лишь глоток после каждого нового тоста, но это ее не успокаивало. Когда он встретил ее взгляд и отвернулся, Ханна подняла палец, жестом давая понять, что хочет еще вина. Она вовсе не собиралась так много пить, но вино слегка утихомирило ее гнев. Оставалось лишь надеяться, что она не сопьется в обществе такого каменного великана.