Если Ханна не придет прямо сейчас, служитель божий надерется до бесчувствия. Он уже покачивается.

«Пожалуйста, господи, пусть она поторопится!»

Переодевшись в парадный килт, куртку, жилет, штаны-чулки, гэльские башмаки, заткнув за пояс ножи и повесив на шею спорран лэрда, Александр отдал приказы, касающиеся свадебной церемонии и последующего обеда. Когда все было устроено, он послал записку Ханне с уведомлением, что пора идти в часовню.

Он уговаривал себя, что беспокоиться не о чем, но все же волновался. Ему так хотелось, чтобы этот день прошел гладко, но с той минуты, как Александр проснулся, – гораздо позже, чем намеревался, – посыпались неприятности. Он надеялся, что это не знак того, что их союз будет неудачным.

Но, возможно, так и было.

Фергус, который ушел за невестой, все не появлялся, отчего на лбу Александра выступил пот. Дыхание перехватило.

Но почему?

Возможно, потому что раньше он никогда не испытывал подобного… отчаяния.

Странно. Он всегда был сильным и стоял один против всего мира. Никогда никого не хотел, ни в ком не нуждался, если не считать Эндрю. Теперь, когда свадьба вот-вот должна была состояться, Александр понял, что желание получить земли Ханны сменилось чем-то более глубоким. Он, конечно, страстно желал ее. Но помимо этого обнаружил, что больше не хочет стоять один против всего мира. Он мечтал о спутнице, которая всегда будет рядом. Жаждал, чтобы рядом была она.

Опомнившись, он зарычал на отца Питера, который снова вытащил свою фляжку. Священник побледнел и сунул ее обратно в карман.

Александр уже собирался развернуться, броситься в покои Ханны и потребовать, чтобы она явилась на свою собственную свадьбу, когда в дверях появился Фергус. Его лицо было искажено.

Александр послал ему многозначительный взгляд, говоривший:

– Где она?

К его ужасу, Фергус пожал плечами.

Посмотрев на Эндрю, Александр поспешил к выходу.

– Ну? – рявкнул он.

При виде поежившегося Фергуса он почувствовал угрызения совести, но это скоро прошло. Александр слишком сильно нервничал, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

– Милорд… – начал управляющий, но тут же закашлялся.

Сердце Александра сжалось. Фергус боится посмотреть ему в глаза!

Александр покрылся холодным потом.

– Где она? – прошипел он.

– Она… э… она желает поговорить с вами до свадьбы.

Он похолодел еще больше.

– Поговорить со мной?!

Проклятье!

Он последовал за Фергусом в замок, изнемогая от ужаса и нахлынувших тяжких мыслей. Ханна – нежный цветок. Молодая, невинная девушка. Она приехала в новый дом, чтобы выйти за едва знакомого человека, и почти сразу же увидела его голым. Каким потрясением это, должно быть, стало для нее!

Он, конечно, испугал ее до смерти. Теперь следует успокоить ее, хотя он не знал, как это сделать, не показавшись полным идиотом. Но теперь, когда она здесь, когда он снова увидел ее, желание жениться на этой девушке только усилилось и окрепло.

Но окрепло не только желание. С той секунды, как он ворвался в ее комнату, с той секунды, как ее взгляд упал на его член, он был одержим воспоминанием о коротком поцелуе, которым они обменялись. Вполне естественно, что он только и думал, что о том, как украсть еще один. Как спланировать это воровство.

Может, сейчас для него самое время? Может, он сумеет унять ее тревоги по поводу интимной стороны их брака, унять не словами, а действиями?

Александр поднял руку, чтобы постучать, но тут же сообразил, что Фергус по-прежнему рядом. Как всегда, с самого детства. Его защитник. Но сейчас Александр не нуждался в его защите. Ему не нужны свидетели, если разговор пойдет не так.

Он нахмурился. Управляющий побледнел, кивнул и попятился.

Как только он исчез, Александр попытался собраться с мыслями. Расправил плечи, одернул плед и, наконец, постучал.

Дверь немедленно открылась, словно Ханна стояла у порога и ждала. При виде нее у него замерло сердце и перехватило горло. Ее присутствие всегда так на него действовало. Боже, как она прекрасна!

Ее глаза широко раскрылись, словно она была удивлена его приходом. Это озадачило Александра, потому что она сама просила его прийти.

Ханна оглядела его с головы до ног. Он льстил себе мыслью о том, что этот взгляд был оценивающим.

– Даннет. Вы… одеты.

«Да. Одет к свадьбе».

Он не мог не заметить, что в отличие от него невеста не одета.

– Леди… Ханна. – Он поклонился. – Желаете поговорить?

Она резко кивнула, открыла дверь шире и отступила, чтобы дать ему пройти. Он закрыл за собой дверь. Стук показался оглушительным.

Он отметил, что оказался в ее спальне. Его взгляд сразу упал на слегка смятую кровать, и он тут же почувствовал себя не в своей тарелке.

Сейчас нет времени на страсть. Но страсть все возрастала.

– Спасибо, что пришли. Я знаю, что вы готовились к свадьбе.

Он понятия не имел, почему она подчеркнула последнее слово.

– Но прежде чем мы обменяемся обетами, мне нужно кое-что сказать.

Он кивнул, сразу ослабев от облегчения.

Она не передумала. И если ей есть, что сказать, ему, возможно, лучше помолчать. И послушать.

– Между нами должно быть понимание.

– Э… понимание?

– Да. – Надежда сменилась некоторым разочарованием, когда она очень деловито добавила: – Мы оба знаем, что этот брак заключается по расчету.

Александр встрепенулся. Но ее лицо было серьезным. Без тени мечтательного, романтического флера, на который мог бы рассчитывать жених. Мало того, она вскинула подбородок и послала жениху вовсе не романтический взгляд.

«Брак по расчету? Холодный, формальный союз без любви?»

Он пытался завопить в голос, протестуя против ее слов. И вдруг, к своему удивлению, осознал, что мечтал о другом.

Он жаждал ответить. Выкрикнуть, что не согласен. Но горло снова перехватило.

– Нет причин притворяться, что нами движет что-то еще. Я согласилась выйти за вас, потому что Даунрей нуждается в вашей защите, а вы согласились жениться на мне из-за моих земель. Других причин для этого союза нет. Да. Я понимаю это. Мы понимаем это.

Нет. Он ничего подобного не понимает! Он собирается жениться на ней по совершенно другой причине. Она должна понять.

Он хотел ее.

– Невзирая ни на что, Даннет, я желаю, чтобы этот союз был мирным.

«Мирным». Да. Мирный – это хорошо.

– Я хотела бы, чтобы мы работали вместе. Как партнеры.

Да. У него тоже на уме партнерство.

– Раз я собираюсь навеки посвятить себя мужчине, мне необходимо знать, что он будет уважать меня. Что будет считаться с моими желаниями. Что будет принимать в расчет мои советы.

Она в упор смотрела на Александра, словно ожидала ответа.

Поэтому он кивнул.

Она была такой красивой! Такой серьезной! Такой соблазнительной!

Он подступил ближе, сосредоточившись на цели.

Когда он приблизился, ее глаза широко раскрылись. Наступление остановила ее рука, которую она положила ему на грудь. Он нахмурился. Его взгляд упал на его губы, и она поспешно обвела свои языком, чем зажгла огонь в его животе. Ханна с огромным усилием отвела взгляд и покачала головой.

– Вы согласны на мои условия?

Он обхватил ладонями ее лицо и чуть повернул ее голову. Она задохнулась и замерла, разгадав его намерения.

– Да, – пробормотал Александр. – Да. – И сделал то, о чем мечтал неделями. То, чем был одержим весь день. Поцеловал ее.

И это было великолепно.


Когда Даннет завладел ее ртом, по коже Ханны пробежала дрожь. Ее наполнил его вкус и запах. Поцелуй был легким, осторожным, но он вызвал в ней восторженный трепет. Заставил хотеть большего.

Ханна желала получить шанс поговорить с женихом лично, услышать его заверения в том, что их союз будет партнерским, успокоиться. И он ее успокоил. Но говоря по чести, что-то в этом роде было на уме и у нее. Маячило за благородными намерениями. И это что-то было желанием. Любопытством. Потребностью.

Она поцеловала его раньше, а он отвернулся. Она отчаянно хотела знать, что в сердце его горит хоть искорка страсти к ней.

Александр поднял голову – слишком скоро – и посмотрел на нее.

– Ханна, – пробормотал он.

Хотя она пыталась скрыть разочарование по поводу того, что Александр отстранился, он вдруг крепче сжал ее лицо. Его глаза сузились. Он что-то проговорил, совсем тихо, но у нее закружилась голова от восторга.

Александр рывком притянул ее к себе. Ощущение его тела, жесткого и неподатливого, было таким чудесным, что голова закружилась еще сильнее. Его пальцы зарылись в ее волосы, ладонь легла на затылок. Он снова наклонил голову. Ханна затаила дыхание, дрожа от предвкушения.

О, этот поцелуй был другим. В нем не было нежности, одно желание брать. Безумное, голодное слияние их ртов, соединение губ и языков.

Этот поцелуй был таким исступленным, неистовым, страстным, как морские ветры на побережье. Таким искусительным, как танцы фей на закате. Таким палящим, как горн, где закаляется острая, как бритва, сталь.

Поцелуй пронесся сквозь нее ревущим ураганом. Манящей магией. Теплым лезвием.

Ханну сжигал чувственный жар. В венах танцевали огоньки возбуждения. Его вкус наполнял ее рот и ее душу.

Когда Александр поднял голову, в его глазах плясали искорки. Это был взгляд героя-победителя, неукротимого шотландца, человека, чей голод был утолен и одновременно воспламенен.

О небо!

Возбуждение снедало ее. Колени подгибались, тело словно плавилось.

Будь проклята ее сдержанность! Будь прокляты ее страхи! Будь прокляты ее сомнения по поводу того, что он ее хочет.