Я уже догадывалась, куда это приведет, но хотела услышать, как Луи расскажет все своими словами.

– Он пообещал мне, что, если я помогу ему найти другую женщину, женщину «как Аврора», он не будет больше возражать против нашей любви.

Следовательно, именно в тот самый момент, двадцать лет назад, я родилась в воспаленном воображении Дэвида.

– Но это полное безумие! – возразила я, пытаясь совладать с раздражением.

– Знаю. Но в то время это мне казалось самым безболезненным выходом. В конце концов, говорят, что у каждого человека в мире есть свой двойник… Нужно было всего лишь найти копию женщины, которую я любил. Это должно быть не так сложно.

– Особенно с «Ночными Красавицами», которые делали всю черновую работу, – сыронизировала я.

– Действительно, была такая мысль.

– Твоя мысль, – подчеркнула я.

– Да… Я думал, что это загладит мою вину перед Ребеккой. Она была без работы. Агентство решило эту проблему. Я думаю, что сегодня она мне более чем признательна.

Я воздержалась и не стала противоречить ему: странная работа – найти двойника той, которую любит мужчина твоей жизни. Неудивительно, что Ребекка посвятила этому так много лет, возможно, не вкладывая в сей труд всю свою готовность и желание.

– Но ваш план не сработал, – подвела я итог вместо Луи усталым голосом.

– Не так быстро, как это предполагалось, и не так, как того ожидал Дэвид.

– Ты навещал Аврору?

– Сначала… В течение года, может быть, двух. Арман предупреждал нас, когда Дэвид уезжал в командировки, и я спешил на Орлеанскую площадь. Мы почти никогда не виделись на улице, опасаясь, что нас могут застать врасплох и что Дэвид узнает об этом.

– Что же побудило вас прекратить встречи?

– Мы больше не могли видеться тайком! А так как у меня не получалось найти ее двойника, мы решили смириться…

– Ты не предлагал ей убежать с тобой?

– Напротив. Однажды мы даже чуть не сделали это, решившись всерьез, сразу после их свадьбы. И затем во второй раз, вскоре после создания агентства… Но Аврора не пришла на условленное нами место встречи, – добавил Луи упавшим голосом.

Она не могла решиться оставить своего брата, такого заботливого, внимательного, любящего до безумия…

– А затем со временем, находясь в длительном заточении, она в самом деле стала психологически хрупкой, в чем ее и хотел убедить Дэвид.

Но история не заканчивалась на этом спиральном витке забытья, в которое постепенно уходила Аврора. Одна.

Чтобы еще больше запутать следы и спрятать за семью замками информацию о своем договоре, братья не прекращали накапливать ложь и выдумки. Так, например, они хотели заставить меня поверить в то, что Луи разбил колено, пытаясь спасти Аврору, когда она тонула. Это была абсолютная ложь, поскольку она никогда не погибала в рифах. Также как и обманом оказалась история о шрамах на руке Дэвида, появившихся в результате попытки самоубийства.

– Зачем надо было требовать, чтобы ты меня посвятил? – спросила я. – Дэвид в конце концов отыскал меня. Он должен был просто жить своей жизнью… и дать тебе жить твоей. С Авророй или с кем-то другим.

– Представь себе. Ты была абсолютной копией его сестры. Дэвиду хотелось, чтобы я тебя унизил, чтобы испортил чистый образ, прежде чем он прикоснется к тебе.

На самом деле это казалось вполне правдоподобным. Вот почему Дэвид был со мной таким жалким любовником. Необходимость спать с образом Авроры выводила его из равновесия и делала слабым. Но по какой причине Луи принял это последнее условие?

– Что до меня, – продолжил он, избавив меня от необходимости задать ему свой вопрос, – думаю, все очевидно: я полюбил тебя с первого взгляда. Даже если у меня не сразу получилось признать сей факт. Сначала я даже подумал, что никогда не смогу сделать это с Авророй.

– Это?

– Заменить Аврору на ее двойника.

Вот почему нужна была эта постановка наших свиданий в «Шарме». Еще до того, как обладать мной, Луи наказывал меня за свое предательство по отношению к Авроре.

Я обняла его изо всех сил, чтобы он понял, до какой степени он был прав, упорствуя в своем желании обладать мной.

– Что заставило тебя поменять мнение?

– Аврора, – выдохнул Луи мне в шею, – я поговорил с ней о тебе, и она убедила меня спасти тебя от Дэвида.

С риском разорвать договор о ненападении между братьями Барле и привести в действие тот ураган, который бушевал вокруг них сегодня.

Внезапно я почувствовала, как его слезы, капля за каплей, стали падать на мою шею, затем потекли ручейками вдоль спины, до самой поясницы. Я знала, что не стоит пытаться утешить эту его детскую печаль. Нужно было, чтобы поток исчерпал себя сам и унес с собой сожаления, гнев и ненависть.

Когда мы поняли, что все уже сказано, он обнял меня своими большими руками, а я положила ладони ему на спину, на букву «Э», которая раз и навсегда запечатлела меня на нем.

Тогда Луи повторил те же самые слова:

– Обещай мне наслаждаться.

20

12 сентября 2010

Я сдержала свое обещание, начиная со дня твоего отъезда. И даже до этого, когда я рассказала тебе, что уже несколько недель снимаю наши любовные игры без твоего ведома.

Ах, я все еще вижу тебя посреди лепестков роз, рассыпанных на постели, удивленного и восхищенного, гордого от того, что ты раскрыл во мне хозяйку нашей любви. Настолько продвинутую отныне на том пути, на который ты направил меня, что я догадываюсь о твоих желаниях еще раньше, чем ты сам можешь их понять.

Хоть тебя и оторвали от меня сейчас, я буду продолжать твое дело. Именно поэтому я возобновила работу над книгой «Сто раз на дню», которую ты сейчас держишь в руках. Ты сможешь продолжать нашу игру там, где находишься с недавних пор.

Я знаю, что твое наслаждение будет редким и что тебе сложно ответить на мое. В таком случае, как ты и просил, я стану поддерживать наше пламя за двоих.

(Рукописная заметка от 12/09/2010)


Мы приехали по адресу улица Санте, д. 42 рука об руку, одетые в первую попавшуюся одежду, которую нашли возле кровати. Мы не выходили из комнаты два дня, заказывая доставку готовых блюд, выключив мобильные телефоны, чтобы воспользоваться каждой секундой, которая оставалась у нас.

Перед огромными воротами из сияющего на солнце ярко-голубого металла нас ждал Зерки. И он был не один.

– Господин Барле!

– Луи! Луи!

– Пожалуйста, несколько слов для Б‑ТВ!

Все средства массовой информации находились здесь, даже те, которым Луи лично помог разориться. Это событие того стоило: нечасто правосудие отправляет за решетку таких важных персон.

В стороне стояли симпатизирующие Луи люди, пришедшие сделать сюрприз и поприветствовать его перед тем, как он отправится в тюрьму. Кроме Сони и Франсуа, я заметила Альбана Соважа и Дэвида Гарчи – эти двое были тут не без причины, поскольку имели непосредственное отношение к сложившейся ситуации, – а также несколько коллег из Б‑ТВ: Люк Доре, Альбан Леклерк и другие, имена которых я не знала.

После приветственных объятий Альбан и Дэвид Гарчи улизнули на минутку и вернулись с двумя транспарантами, обмотанными вокруг древка, в руках.

– Что это? – поинтересовался Луи.

– Небольшой прощальный подарок, – ответил Альбан с заговорщицкой улыбкой на губах.

После этого с помощью еще одного юноши, которого я не знала, владелец галереи и художник развернули полотнища. Затем под пристальными взглядами и камерами друзья Луи гордо и дерзко начали размахивать своим посланием: «Искусство свободно, освободите искусство!»

Второй транспарант содержал исключительно фотографии-репродукции работ Дэвида Гарчи, признанные непристойными XV исправительной палатой суда. В то время как операторы, которые снимали происходящее, устремились к пикантным картинкам для будущих сводок новостей, я заметила, что за тонированным стеклом кабинки охранников мелькнула тень.

Не прошло и минуты, как послышался вой сирены полицейских машин, приближающихся на всех парах. Около десятка полицейских в форме выскочили из двух фургонов и набросились на правонарушителей. Мы напрасно пытались вмешаться, Альбан, Дэвид Гарчи и их пособник были закованы в наручники и отправлены в кузов полицейской машины.

Зерки пытался спорить с полицейскими. Но казалось, ситуацию не изменить.

– Это явное нарушение их прав!

– Вы их адвокат? В таком случае я приглашаю вас сопровождать этих людей в ходе временного задержания.

Зерки повернулся к Луи, обняв его в порыве неслыханной фамильярности, затем подчинился и поднялся, в свою очередь, в ближайший из фургонов.

Когда этот инцидент исчерпал себя, муж в последний раз обнял меня и прошептал ободряюще:

– Помнишь комиксы «Астерикс», про того своенравного сорванца? Я сделаю так же, как он: задержу дыхание до тех пор, пока не добьюсь своего.

– Что это значит? – спросила я с горькой улыбкой.

– Я закрою свои легкие до тех пор, пока не выйду отсюда. Пока все не станет снова так, как было.

Потом он приник своими губами к моим, как подросток, целующийся впервые, дрожащий, неловкий и возбужденный. Затем резко повернулся и нажал кнопку вызова.

Одна из синих дверных створок приоткрылась ровно настолько, чтобы Луи смог проскользнуть туда боком. Едва он зашел, дверь захлопнулась с глухим звуком. Так исчез мой муж, сначала его трость, затем лицо и наконец роза на шее. Вот что такое тюрьма: гигантский голубой рот, который едва соизволил приоткрыться, чтобы проглотить свою жертву. Ленивый людоед.

Я дошла, пошатываясь, до угла улицы, Соня шагала следом и с беспокойством наблюдала за мной.

– Эль? Эль, ты в порядке?

Я ничего ей не ответила.

Под табличкой с названием улицы я заметила надпись, которую какой-то шутник написал краской из баллончика: «За тебя!»