Ночь выдалась теплой, и юная стражница не могла замерзнуть. Ей даже понравилось смотреть на звезды и наслаждаться ароматом, исходящим от клумб, где пионы ирозы только начинали распускаться, а клевер и боярышник нежно благоухали. Идеальное место, чтобы мечтать о любви, когда тебе всего пятнадцать лет. Но человек в маске, которому Сильви открыла дверь около полуночи, прервал ее грезы. От него разило потом, лошадью и перегретой кожей. И тем не менее мадемуазель де Лиль проводила его в гостиную, где он долго беседовал вполголоса с королевой. Потом его снова поручили заботам Сильви, проводившей его обратно до калитки.

— Завтра вечером, — сказала ей Мария, — вам придется снова занять этот пост. Нам только что сообщили о прибытии очень важного гостя… Я надеюсь, вас это не слишком утомит?

— В такую погоду это одно удовольствие, и сад так красив!

Вместо ответа де Отфор погладила свою подружку по щеке.

— Вы мне и вправду очень нравитесь, — только и сказала она.

На следующий день, как только колокол на облитой серебристым лунным светом колокольне аббатства пробил десять ударов, появился новый гость. Сильви отворила калитку высокому мужчине, закутанному до самых глаз в черный плащ, а черная шляпа без перьев была надвинута до самых бровей. Но вместо того чтобы быстро войти, незнакомец остался стоять на месте. Сильви поторопила его:

— Входите же, сударь! Вас ждут…

На этот раз он как-то нерешительно перешагнул порог и, пока Сильви закрывала за ним дверь, сбросил плащ с лица.

— Скажите мне, что я сплю, Сильви! Ведь это не вы?

Сильви прижала кулачок к губам, чтобы заглушить готовый сорваться крик:

— Вы? О, это невозможно!

— Можно подумать, что мы оба с трудом верим в реальность происходящего этой ночью, — прошептал Франсуа. — Какого черта вы здесь делаете? Вы что теперь — монастырская привратница?

Герцог де Бофор выглядел очень недовольным, но Сильви была слишком напугана, чтобы это заметить.

— Я фрейлина королевы и делаю то, что она мне приказывает. Но к вам ведь это не относится. Вы в Париже?! Когда вас, возможно, ищут! Неужели вы сошли с ума?

Франсуа пальцами взял ее за подбородок и приподнял лицо к свету, чтобы взглянуть девушке в глаза. В серебряном луче луны она заметила, как заблестели его зубы в улыбке.

— Запомните хорошенько. Всегда кто-нибудь где-нибудь меня ищет. Что же до сумасшествия, вы ведь уже давно знаете правду, котенок, верно? Но… Что это? Вы плачете?

— Уезжайте, умоляю вас! Уезжайте, и как можно дальше!

— Именно это я очень скоро и сделаю. А пока что перестаньте говорить глупости, моя красавица! Вы ведь исполняете волю королевы? И я делаю то же самое, только я не жду, пока она мне об этом скажет! Мне нравится предвосхищать ее желания.

Внутри маленького домика кто-то вдруг резко поднял штору, и в окне стал виден силуэт Марии де Отфор.

— Нам лучше отправиться туда! — произнес де Бофор. — Никогда не следует заставлять дам ждать.

И он уверенно побежал на свет, как человек, отлично знающий дорогу. Сильви ничего не оставалось, как подобрать свои юбки и бежать следом за ним. Она появилась в гостиной как раз в тот момент, когда Франсуа приветствовал Марию:

— Вы взяли в свои ряды и котенка? Идея совсем недурна! Несмотря на ее хрупкую внешность, это очень целеустремленная особа…

— Вы совершенно правы! Среди фрейлин у нас вообщене слишком большой выбор. Кроме того, она говорит и пишет по-испански почти так же хорошо, как герцог д'Оливарес, и куда лучше, чем королева Испании, сестра нашего дорогого короля Людовика XIII… Идемте! Вас ждут с нетерпением!

Сердце Сильви пронзила внезапная боль. Она все еще была под впечатлением от неожиданной встречи с Франсуа и вдруг, словно очнувшись, поняла, что Мария ведет его по лестнице на второй этаж. Там располагалась спальня королевы, а вчерашнего посетителя Анна Австрийская принимала в гостиной.

Резким жестом девушка стерла обеими руками вновь набежавшие слезы и подумала, что Валь-де-Грас — это не только гнездо политического шпионажа, но и славное местечко для самых нежных свиданий. Подумала и сразу же одернула себя. Какое свидание в присутствии мадемуазель де Отфор, которая славится при дворе своим острым язычком? Но минуту спустя Мария спустилась вниз.

— Вы уже достаточно потрудились сегодня, моя дорогая! — сказала она, не глядя на Сильви, усевшуюся у камина, чтобы сжечь кое-какие бумаги. — Идите спать. Я сама провожу герцога!

Девушка встала, но никуда не ушла, а осталась стоять, пристально глядя на подругу. Та наконец повернулась к ней:

— Что такое? Вы разве не слышали? Я вам сказала, Сильви, чтобы вы шли спать!

— Почему? — спросила Сильви, не двигаясь с места. Мария нахмурилась:

— Что означает это ваше «почему»?

— Вы слишком умны, чтобы не понять. Но я объясню, если вы настаиваете. Зачем вы послали меня открыть дверь сегодняшнему гостю?

— Вчера вы отлично справились с подобным поручением.

— Вчера вы были слишком заняты и де Ла Порта здесь не было. Сегодня вечером вы могли бы сами взять на себя этот… труд. Итак, я повторяю свой вопрос: почему я? Ведь именно вы не могли не знать, какое причините мне страдание.

Повисла пауза. Потом Мария подошла к Сильви и обняла ее за худенькие плечи. Она почувствовала, что девушка дрожит.

— Возможно, для того, чтобы проверить степень вашей преданности, детка… Вам плохо? — очень нежно спросила Мария.

Сильви молча покачала головой. Ее душили слезы.

— И сейчас вы, конечно, меня ненавидите, — снова заговорила мадемуазель де Отфор. — Но вы должны все-таки отдать мне должное. Ведь я совсем недавно предупреждала вас, что прекрасный Франсуа разобьет ваше сердечко, верно?

— Дело не только в этом! Я боюсь за него! Разве вы не знаете, что он рискует головой, приходя сюда?

— Мы все ею рискуем — вы, я, Ла Порт и даже настоятельница. Мне казалось, вы это поняли.

— Я все поняла и приняла… Но он — это совсем другое дело! Ходят слухи о дуэли, на которой герцог убил своего противника. И все ради прекрасных глаз госпожи де Монбазон. И вместо того чтобы бежать, он является сюда, почти к самым воротам Парижа или кардинала, что одно и то же!

— Откуда вы это взяли?

Сильви поняла, что, поддавшись своей тревоге и боли, она сказала слишком много. Малышка в отчаянии махнула рукой:

— Говорю вам, слухи. Мне кажется, Жаннетта, моя камеристка, принесла их из дворца Вандомов.

— Вы меня очень удивили! Я получаю много сообщений от разных друзей, но такого не слышала… Как так вышло, что вы мне ничего не сказали?

— Вот сейчас я вам и говорю! А что до правдоподобия этих слухов, так вам нужно только спросить самого герцога де Бофора. Он-то здесь! А сейчас спокойной ночи! Я иду спать, потому что вы мне приказали!

— Я вам ничего не приказывала. Это просто дружеский совет. Пока спишь, время бежит быстрее. И завтра утром все, что случилось сегодня, покажется вам лишь дурным сном…

— Это вы так думаете. Спокойной ночи!

Но, вернувшись в свою келью, Сильви не стала ложиться. Она хотела дождаться Франсуа и поговорить с ним наедине. А это невозможно под ястребиным взором Марии. Единственный выход — выйти из аббатства через потайную дверь и ждать снаружи. Разумеется, следовало задуматься и о том, как потом вернуться обратно. Но ведь еще совсем недавно Сильви с легкостью карабкалась по деревьям в парке замка Ане или в лесах вокруг Шенонсо. Плющ, увивающий стену, послужит ей отличной лестницей. Остается только привести этот план в исполнение!

Сильви начала с того, что избавилась от многочисленных нижних юбок, придающих объем ее простому коричневому платью из фламандского полотна, украшенному лишь кружевными воротником и манжетами. Но без нижних юбок платье стало слишком длинным. Оно, пожалуй, будет сковывать движения. Тогда Сильви подняла юбку повыше, чтобы было удобно, и закрепила ее на талии массивным кожаным поясом. Потом сняла манжеты и воротник, чья белизна слишком бы бросалась в глаза, и завернулась в короткую накидку с капюшоном, чтобы спрятать лицо. Девушка не забыла прихватить и кожаные перчатки. Они понадобятся ей, когда она полезет вверх по плющу. Даже думать нечего о том, чтобы ее увидели завтра с ободранными руками и обломанными ногтями.

Экипировавшись таким образом, Сильви вылезла в окошко кельи, выходившее в огород. Она приземлилась прямо на капустные кочны, стараясь не сбить их большие круглые головы. Потом Сильви побежала к двери и вскоре оказалась по другую сторону монастырской ограды, на маленькой площади. По другую ее сторону возвышалось здание для послушников ордена капуцинов. Зоркие глаза девушки быстро обежали площадь. Лошади нигде не было видно. На этот раз Франсуа проявил осторожность и пришел пешком. Но откуда?

Сильви оставалось только ждать. Луна была на ущербе, она играла в прятки с мелкими облачками, но все было видно почти как днем. Поэтому Сильви спряталась в густом плюще, волнами накрывающем стены монастыря.

Время, как ей казалось, тянулось бесконечно. Холодало. На колокольне прозвонили два часа, когда Франсуа наконец появился. Он был не один, его сопровождал вооруженный до зубов де Ла Порт. Они вместе прошли по улочкам предместья по направлению к воротам Сен-Жак. Вне себя от досады, но решившая идти до конца, Сильви последовала за ними, молясь только о том, чтобы Бофор оставил свою лошадь не слишком далеко. Но когда уже показались более или менее разрушенные стены Парижа, мужчины все еще продолжали идти вдоль крепостных рвов по направлению к югу. Сильви стиснула зубы и не отставала. Она все время спрашивала себя, как далеко они собираются идти. Юная упрямица решила, что обойдет весь Париж, но поговорит с человеком, которого любит. Он держит в своих руках ее жизнь и так бездумно с ней играет…

В этой «прогулке» было что-то нереальное. Окруженный зубчатыми стенами Париж жил своей тревожной ночной жизнью, освещаемый все более тусклым светом луны. Ночную тишину нарушали то крики стражников на городской стене, то эхо застольной песни, доносившееся из казармы гвардейцев, крик котов, ошалевших от жары, лай потревоженной собаки. А Сильви все продолжала идти…