- Фотографии для приложения к журналу Джулии Стоулс. Вы видите, здесь и так много народу, будьте добры выйти! Не мешайте нам работать, пожалуйста!

У Джулии перехватило дыхание. Она догадывалась, что сейчас произойдет. И не ошиблась.

- Я не собираюсь никуда уходить. Боюсь, что уйти придется как раз вам! - рявкнул Стефан. И немедленно!

- Простите?

- Уходите или я сам соберу и выкину все ваши лампы и фотоаппараты за дверь!

Женщина в полнейшей растерянности повернулась к Джулии.

- Кто этот человек? - только и смогла она выговорить.

Джулия должна была бы возненавидеть Стефана за то, что он бесцеремонно ворвался в кабинет и поставил ее в неловкое положение перед коллегами. Но вместо этого испытала безмерную радость оттого, что снова видит его. К тому же идея снять сюжет о медицинском осмотре казалась и самой Джулии немного унизительной, поэтому она и не предупредила Стефана об этом очередном визите к врачу.

- Это...

- Отец ребенка, - снова вступил в разговор Стефан. - И я хочу присутствовать при обследовании. Один, без посторонних!

В его голосе прозвучало нечто такое, что никто не осмелился противоречить ему. Перешептываясь, мужчина и женщина начали быстро собирать оборудование. На пороге женщина обернулась и сказала Джулии:

- Ты позвонишь мне позже?

Та кивнула, и дверь захлопнулась. В кабинете стало тихо. Джулия чувствовала себя провинившейся школьницей, которая оказалась в кабинете директора и не знает, что сказать в свое оправдание.

Однако гнев Стефана мгновенно улетучился, как только врач, не вымолвивший ни слова во время разыгравшейся сцены, стал объяснять Джулии, что еще нужно делать, чтобы ребенок родился здоровым. Стефан, как всегда, старался не пропустить ни слова и все никак не мог поверить, что речь идет о его малыше.

В кабинете царила тишина, нарушаемая тихим голосом врача, словно совершалось некое таинство, а мужчина в белом халате был верховным божеством, от которого зависела судьба всех остальных.

Однако когда врач закончил обследование и велел Джулии одеваться, она снова почувствовала неловкость.

- Я подожду тебя за дверью, - сухо сообщил Стефан и вышел.

Натягивая брюки и свитер, Джулия пыталась убедить себя, что ей не в чем оправдываться перед ним. Она не обязана отчитываться за каждый свой шаг, а он не имеет права вмешиваться в ее жизнь, тем более если дело касается профессиональной карьеры...

Между тем со стороны все выглядело так, будто они со Стефаном счастливая семейная пара, с нетерпением ждущая появления на свет первенца. Стефан совершенно очаровал врача своей заботой о будущем малыше и его маме.

Он интересовался всем, что касается ребенка, не пропуская ни одного визита Джулии к врачу, и тот пребывал в твердой уверенности, что его пациентке повезло с мужем. Он и представить не мог, что Стефану приходится каждый раз перелетать через Ла-Манш, чтобы в точно установленное время оказаться в кабинете рядом с Джулией.

Она не могла не заметить, что Стефан все чаще и чаще звонит, чтобы справиться о ее здоровье. Понемногу она привыкла к этому и уже с нетерпением ожидала, когда же зазвонит телефон и в трубке раздастся низкий волнующий голос с мелодичным акцентом. В какой-то степени ей было легче говорить с ним по телефону. Так она не видела его аристократически гордого, красивого лица, ей не приходилось бороться с неловкостью, которая каждый раз охватывала ее при взгляде темных глаз. И наконец Джулии легче удавалось скрывать от себя самой, что ее чувства к Стефану остались прежними...

Нет, не прежними. Произошло то, чего молодая женщина боялась больше всего. Ее влечение к Стефану с течением времени усилилось настолько, что переросло в другое, более глубокое чувство. Она больше не представляла свою жизнь без него, хотя отказывалась признаться в этом даже себе...

Стефан ждал ее около кабинета, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

- Ты приехала на своей машине? - отрывисто спросил он.

Джулия кивнула.

- Дай мне ключи.

Она покорно протянула ему ключи, подумав, что превращается в одну из тех слабых женщин, которые и шагу не могут ступить без мужчины.

Но тут же успокоила себя: просто иногда так приятно положиться на кого-то другого и ни о чем не волноваться, зная, что этот другой побеспокоится за тебя.

Стефан не произнес ни слова, пока они шли к машине, и в пути также продолжал хранить молчание. Только когда они приехали, он дал волю раздражению, накопившемуся за это утро.

- Не хочешь объяснить, что все это значит?

- Ты имеешь в виду сегодняшнюю съемку?

- Пожалуйста, не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем идет речь.

Джулия села на диван и вызывающе посмотрела ему в глаза.

- Это для приложения...

- Я догадался.

- Мы хотели рассказать о необходимости для беременной женщины часто посещать врача, вот и все.

- Вот и все?

- Не понимаю, что в этом такого предосудительного! - со злостью произнесла Джулия.

На лице Стефана появилась язвительная улыбка.

- Не понимаешь, что в этом такого предосудительного? В том, что полстраны будет пялиться на твой живот?!

- Не полстраны, и совсем не обязательно, что там будут именно такие фотографии. Мы отберем лучшие, - машинально начала оправдываться Джулия, но, увидев выражение его лица, осеклась на полуслове. - Мы подумали, что это пойдет на пользу женщинам, развеет их страхи, вселит уверенность. Знаешь, в некоторых письмах читательницы признаются, что бояться рожать...

- Да, забыл, как насчет родов? Вы тоже собираетесь снять весь процесс, чтобы женщины удостоверились, что и здесь им бояться нечего?

- Нет, конечно же нет! - горячо запротестовала Джулия.

На самом деле эта идея обсуждалась на одной из летучек, но Джулия отвергла ее.

- Уверен, что ты считаешь меня старомодным. - Стефан наконец-то взял себя в руки.

- Даже очень, - призналась Джулия, хотя втайне ей было приятно, что он проявляет такое беспокойство.

- Просто я не хочу, чтобы люди видели то, что в действительности касается только двоих - отца и матери, нас, Джулия!

Только вот этого "нас" не существует, с тоской подумала она. А как бы ей хотелось, чтобы все было так, как он только что сказал! Не в силах сопротивляться нахлынувшим на нее горьким чувствам, она закрыла глаза.

Стефан посмотрел на нее. Бледное лицо, темные круги под глазами. И снова в нем стал закипать гнев. О чем она вообще думает? Какого черта позволяет выставлять на всеобщее обозрение свою беременность?! И как он мог допустить это?

Чтобы снова не потерять самообладания, Стефан пошел в кухню заварить чай. Вернувшись, он сел рядом с Джулией, взял ее руку и стал нежно поглаживать.

Как много значит иногда простое прикосновение! С того момента, как Джулия узнала, что ждет ребенка, ей очень не хватало простого человеческого участия. Ей вдруг захотелось броситься Стефану на шею и расплакаться, чтобы он обнял ее и утешил, как маленького ребенка, вместо того чтобы мучить расспросами о дурацком приложении к журналу. Как он не понимает: ведь она взялась за эту работу, чтобы отвлечься от безотрадных мыслей, постоянно преследующих ее, чтобы забыть об одиночестве!

Но он сидел рядом, держа ее руку в своей. В его взгляде светились нежность и беспокойство.

- Как долго ты собираешься работать?

- Уже недолго. Уйду за два месяца до родов.

- А потом?

- Потом, это когда ребенок родится?.. - Она задумалась, затем ответила:

- Надеюсь, что меня оставят на должности главного редактора "Борнмут Ай", а приложение я поручу кому-нибудь другому. Если, конечно, оно себя оправдает.

Стефан взял за подбородок и повернул к себе ее уставшее лицо.

- Джулия, посмотри мне в глаза. И тебя все это устраивает?

- Ты говоришь о последнем проекте?

- Это только часть целого. Я имею в виду твою жизнь. Как ты представляешь себе будущее? Свое будущее, Джулия?

Она долго молчала, прежде чем тихо признаться:

- Мне кажется, что я попала в замкнутый круг и не представляю, как из него выбраться.

Ее вдруг перестало волновать, что она выглядит в его глазах слабой и отчаявшейся женщиной. Она устала быть сильной, независимой, уверенной в себе... Больше всего на свете ей хотелось опереться на кого-то... И чтобы этим кем-то оказался именно он, Стефан. Хотя бы ненадолго поверить, что он всегда будет рядом.

- Что касается моего будущего, - тут голос ее задрожал, - я еще не думала о нем. Но сейчас... - Джулия почувствовала, как ком в горле мешает ей говорить. - Сейчас не знаю, что мне делать. Я больше не могу...

Она закусила губу, чтобы не расплакаться, но с ужасом поняла, что слезы струятся по щекам.

Гримаса страдания исказила лицо Стефана.

Как мог он причинить ей столько боли? Он привлек Джулию к себе и крепко обнял, гладя ее длинные, рассыпавшие по плечам волосы.

- Тише, тише, не плачь, Джулия, не надо.

Все будет хорошо, обещаю тебе.

Она уткнулась в плечо Стефана мокрым от слез лицом.

Как же спокойно сидеть вот так, положив голову ему на грудь, чувствуя тепло его тела!

Можно позабыть обо всех проблемах и ничего не бояться. В его объятиях чувствуешь себя в безопасности. Однако самая главная опасность - она сама. Точнее, ее чувства к Стефану, которые неукротимым пламенем разгорелись в сердце и которые Джулия не в силах была погасить, как ни старалась.

Усилием воли заставив себя отодвинуться от Стефана, она вытерла слезы.

- Извини.

- Ты не должна извиняться. - Кончиком пальца он вытер последнюю слезинку, предательски катившуюся по лицу молодой женщины.

Как бы Джулия удивилась, если бы узнала, насколько приятнее ему видеть ее слабой, беспомощной как ребенок, ищущей защиты в его объятиях, чем гордой и неприступной деловой женщиной, которой никто не нужен. И хотя внешняя холодность Джулии была именно тем, что так сильно привлекло его внимание еще тогда, когда они встретились на вечеринке, и постоянно интриговало его, в то же время она не могла не уязвлять его мужского самолюбия.