– Ты чувствуешь, – только удовлетворился он. – Кайра, ты даже не представляешь, как я сожалею о том, что сделал с тобой. Клянусь… – он хотел еще что-то сказать и снова прикоснуться ко мне, но я попятилась назад.

– Стой! – приказала я и решила повторить почти по слогам: – Ты мог убить меня!

Марк отпустил руки, так и не сумев дотронуться, и с отчаянным раскаянием смотрит то на меня, то куда-то в пустоту. Разумеется, это не все, что тревожит меня сейчас и что я намерена высказать.

– Я всего лишь пытаюсь не упустить шанс приземлиться! А ты… – не буду договаривать первоочередную причину моей злобы, она и без того ясна. – Ты действительно собираешься отправить людей в сопор?

– Кайра, я… – видимо, хотел начать оправдания он, но резко передумал, не изменяя свой виноватый вид. – Ты вынудила меня. Я не могу позволить им выйти из-под контроля. Пойми грань…

– Нет! Остановись, – разочарованно перебила я. Мне не хочется больше слушать одно и то же без понимания главной причины его поведения. – Я хочу знать…

Вдруг я уловила голоса и шум из приемной, что заставило меня умолкнуть. Неудивительно, ведь моя спина недавно протаранила двери, способные изолировать кабинет Марка от посторонних ушей.

– Олимп, объяви немедленно освободить приемную и начни ремонт дверей! – произнес голосовую команду Марк для системы.

Через отсек от нас раздался приказ для Дукту и одновременно свернутые двери начали движение к своим местам, благодаря магнитам и встроенным схемам, все произошло слаженно и быстро, а нано роботы заштопают повреждения в два счета. Пока щит делает свою работу по восстановлению целостности корабля, выпрямляя металл и фиксируя герметичность, я вспомнила о выводах, что недавно успела сделать мое рациональное я.

– Твоя кровь как-то связала нас? – озвучила я одну из мыслей, что пришли мне в голову, когда я заблокировала эмоции.

– Да, – неохотно ответил он.

– Я жду подробностей. Ты говорил, что почувствовал мой страх за долго до того, как пришел к фонтану. И несколько раз до этого тоже. Например, когда ты зашел ко мне в спальню.

– Верно, – не стал отпираться он. – Я не был уверен, что это сработает с тобой, но получилось. Я могу чувствовать все твои негативнее переживания, где бы ты ни находилась.

Вот почему он решил, что мне страшно, когда я солгала ему, что думаю о дочери. Он почувствовал мой страх, застав меня одну в спальне. Но он не знает, что я думала не о ней, а о заговоре и его смерти, иначе бы предотвратил мою попытку. Хорошо, хоть мои мысли по-прежнему при мне. Но остается еще несколько вопросов.

– Я заметила, когда мои кости вернулись на место, и боль дала о себе знать, ты странно скривился? А еще… еще я сама ощутила, будто чужие эмоции, когда говорила у фонтана.

– Да, твоя боль, отражается и на мне. Теперь мы будем чувствовать ее вместе. Но я обещаю тебе, ты больше никогда не вспомнишь о ней, по моей вине. Этот эффект действует и в обратном порядке, если я захочу, чтобы ты разделяла со мной мои ощущения.

Я проигнорировала его непрекращающееся раскаяние и решила добить тему.

– Ты сказал: «где бы я ни находилась». Но разве это возможно в условиях герметичности отсеков?

– Конечно, нет. Я же не волшебник, – без лишней иронии ответил он. – Все просто, пока я не начну доверять тебе, по всему Олимпу будет открыта моя личная вентиляция. Поэтому Кайра, что бы ты ни задумала – я узнаю, и где бы ты не находилась – я найду, стоит твоему сердцу увеличить скорость на один удар. …Даже если ты снова отключишь эмоции, а я прекрасно знаю тебя, ты можешь попытаться, мне все равно удастся…

– Нет! Этого больше не случится, – выкрикнула я, вспоминая, как минимум последние сцены. – Это был поступок отчаяния, ты обезумел, я боялась за жизни людей, поэтому… Ты вообще видел, что я сделала без эмоций! – не сдержалась я.

Осознавая, насколько аморальным был мой поступок, несмотря на его результативность, меня бросает в гнев и отвращение. Да, я допускаю мысль, что это был ход конем, но… Это неприемлемо! Я хочу защитить их, а не уподобиться Марку. Пока во мне кипят чувства, я скажу еще пару слов:

– Неужели, ты так глубоко веришь, что эмоциональное отсутствие правильное решение?! Это… Это даже была не я! Словно совершенно другой человек, способный… на такое! Несправедливость в том, что все олимпийцы без эмоций тоже не знают свое истинное я! И так и не узнают, если все будет продолжаться, по-твоему. Знаешь, я снова вспоминаю слова Николая, он говорил, что самую большую опасность таит в себе сосуд без чувств и эмоций, и в первую очередь для себя самого. Я только что убедилась в этом.

На мои слова Марк только с сожалением качает головой. Соглашается? Чувствует вину? Или наоборот, раздражен нелепостью моих суждений?

– Ладно! – остановила и успокоила саму себя я, понимая, что лучше не возвращаться к тщетным попыткам понять или тем более убедить его. – Есть еще момент, который меня волнует, – я сделала паузу, ожидая готовности отвечать.

– Говори, – внимательно посмотрел он, давая разрешение.

– Твой старший сын. Речь ведь шла о Гае, – начала свои рассуждения я, на что Марк сначала глубоко вздохнул, будто его донимает назойливый прилипала, но сразу же закивал головой, хотя в моих словах еще и не было вопроса. – Ведь причиной, по которой ты запер его в сопоре, были не простые люди и эмоции.

– Нет, – стиснув зубы, ответил он.

– А что тогда?

– Он нарушил мои правила, порядок, что я возвел и поддерживал долгие годы, подобно тебе, но это не было поводом избавиться от него, от единственного, кто способен поддерживать во мне желание к жизни, – Марк тот час ударился в задумчивость, он отвел взгляд, словно вспоминая прошлое. Но его затмение длилось недолго. – Это он обнаружил Колыбель.

– Бог мой! – только отозвалась я, нервно выдохнув все, что было в легких, я даже и не знала, что во мне скопилось столько воздуха. Я даже чуть не опустила свои руки, служащие единственной одеждой. Теперь я начала задыхаться, опять эти громкие стуки от несправедливости, отчаяния и… разочарования в Марке. – По этой причине он разбудил тебя? Чтобы сообщать радостную новость и, наконец, обрести планету вместе? – я не стала утаивать мысли.

– Именно.

– Но… подожди! – вдруг я нашла неточность в своих суждениях.

Все это время я думала о Марке, как о человеке, который стремится сохранить свою власть любой ценой, но стал бы такой засыпать от отчаяния с надеждой проснуться, когда планета будет найдена, а когда все случилось кардинально менять свое решение и отказываться от мечты? Неужели я ошиблась, а он говорит правду? Колыбель не пригодна для жизни! Нет! Это невозможно, я проверила самые важные моменты, наша раса определенно сможет приспособиться к условиям этой планеты.

– Кайра? – вытащил меня из раздумий Марк. – О чем ты подумала?

О том, какого черта ты не хочешь спускаться на Колыбель?! Я не могу все еще выйти из собственных мыслей.

– Помнишь? Я чувствую твои страхи, сомнения, тревогу, – подталкивал меня к ответу он.

– Помню, как и то, что нет смысла спрашивать тебя одно и то же. Но Марк?! Гай ведь, наверняка, проверил ее вдоль и поперек, куда тщательней меня! – Вижу лишь недовольный вздох, я знаю, что это и есть тот максимум, что я могу получить в ответ. Хорошо, я привыкла, хоть и сложно с этим мириться. Но я все-таки спрошу: – Ему-то ты сказал «почему?»

– Он знает, – получаю неохотный и сухой ответ.

Каким бы тоном Марк не произнес свои слова, они могут звучать только как приговор. Приговор самому себе. Все, что сделал Гай, и что последовало за этим, только доказывает насколько я права в своем желании. Гай никогда бы не разбудил Марка, не убедившись полностью в пригодности Колыбели и тем более не стал бы рисковать собой и противостоять ему, чтобы добиться того же, что хочу я! Теперь моя очередь пытаться.

– Кайра? – снова слышу его зов.

Черт, мне еще предстоит свыкнуться с мыслью, что он будет слышать каждый неровный удар моего сердца и каждую злую эмоцию в моем мозгу, а главное, отныне и всегда мне придется контролировать все, что я чувствую, причем, не блокируя эту возможность. Дурдом не иначе!

– Ты же теперь знаешь, что в моей душе! Привыкай! Так будет каждый раз, когда я подумаю о Гае, о тех, кто в сопоре или еще попадет туда и неважно по чьей вине, а также… о том, чего никогда уже не будет, – я успела осознать и это.

В своем желании съязвить, я нечаянно поймала собственную стрелу. Мне действительно страшно, больно, обидно, тревожно и паника отнюдь не наблюдает со стороны, стоит мне подумать о вариантах будущего. Особенно того, где ему не будет места.

Марк обреченно опустил взгляд, молча проглотив мои слова. Чувства, что я испытываю сейчас, скажут ему куда больше, чем любое объяснение, что я могу дать. И, похоже, это действует, ведь он даже не попытался возразить мне или оправдаться. Но вот что странно, помимо прочего меня так и душат иные переживания. Вина, сожаления, раскаяние, ненависть к себе буквально режут на части все мое нутро, кажется, даже обреченность и нежеланное смирение присутствуют рядом. Марк сказал, что его кровь и мне позволит разделять с ним все самое мрачное, похоже, это и есть его внутренний мир, что сейчас гложет меня изнутри, а точнее его. Но вот стоило мне уловить его состояние, я начала терять все, что его беспокоит, наверное, берет себя в руки, как и я, перед тем, как собраться с мыслями.

– Кайра ты права, они действительно твои дети в каждом из них бьется жизнь благодаря твоей крови. Но поддерживаю ее столько лет я. И только благодаря моим поступкам, по-твоему, хорошим или плохим они до сих пор живы. Я дал вам способность к вечности, именно я спас вас от Игнис, и вы живи сейчас. И я не позволю тебе разрушить созданный мною мир, какое бы благо тобой не двигало. Ни Гаю, ни тебе. Надеюсь, когда-нибудь вы оба поймете меня.

Стою безмолвно. Не могу я реагировать на подобное, как ему хочется. Либо я взорвусь, либо просто промолчу. Первое я уже пробовала.