– Последний раз говорю! Мои приказы не обсуждаются! И если ты хоть раз еще попытаешься или даже просто подумаешь устроить заговор за моей спиной, клянусь, сопор тебя не спасет, а он будет единственной милостью, на которую ты сможешь рассчитывать! Ничто и никто не спасет тебя!

– Моя жизнь в твоих руках, ты уже достаточно показал всем, что одной мне не справиться с тобой. – Разумеется, эти слова звучат не для него. А вот ангельский, насколько это возможно, голос, как раз наоборот. – И я не обсуждаю твои приказы, а лишь прошу дать им всем прощение. Мой любящий и заботливый родитель именно так и поступал.

Марк оторопел. И, похоже, он анализирует ситуацию.

– После тщательного отбора Саймона, я устрою им личный суд. Это максимум, что я могу тебе уступить, – через три секунды нашелся он снисходительным голосом.

– Спасибо, – с наигранным вздохом обреченности поблагодарила я.

Отлично, торги состоялись. Думаю, Саймон сделает оставшуюся работу в лучшем виде. Наверняка, он передаст людям выгодную для меня историю. Правда, чтобы быть в этом полностью уверенной, мне предстоит изощриться. А еще мне также необходимо закрепиться в глазах обычных людей. Они, конечно, мало что могут против Марк, но их непоколебимая вера в меня может прийтись, как ничто, кстати, и в подходящий момент сыграть свою роль. Как известно убеждения и верность – страшная сила. Вряд ли я бы сделала, что собираюсь или хотя бы подумала сделать нечто подобное под влиянием эмоций, чувств, принципов, но сейчас знаю, это хорошая мысль. У меня есть цель, и я сделаю все ради ее достижения. Буду действовать методами самого Марка. Именно эти четверо первыми упали ниц, и мне с самого начала были открыты причины такого поведения. Первая из них – их обыкновенная человечность, а вторая – Марк сделал их наркоманами, установив с ними особую и сильную связь, которую познала и я. А что может быть притягательнее ни с чем несравнимого удовольствия? Они должны узнать, что я могу предложить им альтернативу. Тем более последние впечатления всегда ярче прошлых.

– Я очень виновата перед всеми ними, – начала я лебезить перед эго Марка. – Ты не позволишь мне немного загладить вину, хоты бы перед теми, кто сейчас здесь?

Брови Марка тут же надвигаются на лоб, он по-детски удивленно задает вопрос, что-то вроде: «Откуда такая покорность?» или «И что же ты придумала?». Но тут же он указывает рукой в сторону пятерки, произвольно рисуя линию. Я ловлю в нем наплыв любопытства. Его жест дает мне разрешение, будто приглашая подойти ближе к потерпевшим от моих дел. Ну что ж, спасибо!

С позволения его величества, я встала напротив слушателей, что уже с настороженностью затаились, ожидая подвоха. Саймон держится молодцом, несмотря на все напряжение, что витает в воздухе. Друзья Мэри уже сумели, как-никак подавить свой панический трепет, но она! Ее все еще терзает ужас, она заметно дрожит, из глаз вот-вот рванет водопад, она пытается скрыть потребность в частом дыхании, от чего в итоге точно подавится взорвавшейся истерикой. Эта девочка даже не подозревает, какую помощь мне оказывает.

– Мэри, – осторожно обратилась я к ней.

Она подняла испуганные глаза, кажется, еще секунда и ее накроет обморок. Я не останавливаюсь и подхожу ближе.

– Твой страх переполняет тебя. Но меня не нужно бояться, – я приподняла ее подбородок, что пытался слиться с шеей. – Слышишь? Никогда.

Мэри судорожно и покорно закивала головой, наконец, вздохнув свободно, если не считать небольшой всхлип. А я продолжаю:

– Помнишь наши объятия? – Снова кивок, но его уже сопровождает надежда в глазах.

Конечно, она помнит. И желает вновь ощутить спасительное облегчение. Я медленно с максимальным для нее комфортом обнимаю ее, слегка придавив лопатки. Когда мои руки полностью сжимают ее чуть сильнее, она уже дышит ровнее, ведь я сразу вмешалась в ее мозг. Я немедленно заставила его сбавить обороты и совсем немного простимулировала гипофиз и эпифиз на выработку эндорфинов и серотонина, чтобы лишь закинуть удочку и утешить беднягу. Я только разлепила объятия, как Мэри уже благодарно смотрит на меня.

– Лучше? – с улыбкой спрашиваю я, делая медленный шаг назад.

– Да, – слышу не поддельную признательность я. Она ведь не подозревает, что это не все мои планы на нее.

Еще не потеряв внимание Мэри, я начинаю одергивать платье на себе, создавая вид, что поправляю его. Тем самым, не заметно для Мэри, я заставляю ее осматривать меня. И быстро закончив, я пользуюсь моментом:

– Тебе оно нравится, правда?

Успокоившаяся и чуть осмелевшая девушка заметно кивнула.

– Я еще у фонтана заметила, как оно притягивает твое внимание. Ты одевала его раньше?

– Я хотела, но… – тут ее смелость отступила.

– Ты одевала только то, что для тебя выбирали, – догадалась я и увидела ее замешательство.

– Хочешь, я подарю его тебе? – я сразу же повернулась к Марку: – Можно?

Прежде чем лицо повелителя прищурилось в подозрениях, я успела заметить на нем пытливый интерес, видимо, ему было сверхувлекательно наблюдать за тем, что я делаю. Уверена, он не откажет, ведь его переполняет чувство вины за мое разбитое тело и боль, что он причинил, поддавшись ненавистным эмоциям.

– Да, – не особо охотно последовало разрешение.

– Так что скажешь, Мэри?

– Я хочу, – после недолгих колебаний призналась она.

Отлично! Задача оказалось проще, чем дважды два. Я попыталась мило улыбнуться и все же отошла чуть дальше. Мне еще необходимо сказать пару слов этим людям, прежде чем закончить с ними. Я глубоко вздохнула, теперь мне нужна маска грусти.

– Мне очень жаль, что все так обернулось. Мое сердце рвется, когда я представляю, что ждет людей, поверивших в меня. Надеюсь, со временем вы сможете меня простить. Я не откажусь от своих слов, я по-прежнему всей душой желаю дать вам все то, о чем говорила. Но! – я специально поспешила сделать акцент, чтобы Марк не успел закрыть мне рот, и на секунду обернулась к нему. – Вы слышали, что сказал Дуций. Вы видели, на что он способен. И он говорил правду. Я боюсь! Мне не страшно отдать свою жизнь, но вашими я больше рисковать не стану. С этого момента я вынуждена следовать его правилам. Не знаю, будет ли мне позволено видеться с вами, но помните, я люблю всех вас, и я буду заботиться о вас, как и обещала! Если мне будет велено быть здесь, что вы жили, я буду, если он скажет мне умереть за вас, я умру. Я действительно люблю всех вас! А чтобы доказать всем присутствующим здесь свою искренность и любовь, я хочу не только Мэри, но всем вам преподнести небольшой подарок!

Не оборачиваясь к Марку, хотя было бы не лишним увидеть его лицо в этот момент, я телекинезом вытянула все кровавые пятна, что запачкали и без того жгучий наряд. Я немного покрутила совокупную жидкость в воздухе и отбросила ее в сторону. Затем освободила свою шею от волос, уложив их на недавно вывихнутое плечо, чтобы быстрым движением расстегнуть замок на спине, но спешить с остальным я не буду. Затяжные манипуляции не должны заставить Марка воспрепятствовать мне. Сейчас мои действия не несут угрозу его репутации, плюс мне известно о его склонности наблюдать за неразгаданными им вещами. К тому же он сам дал на это согласие, просто не знал, что я собираюсь так скоро вручить одной из его любовниц сувенир. Я неторопливо сняла рукав и, соблюдая темп, освободила грудь и живот, а затем чуть помогла скользнуть юбке по моим бедрам, дальше свою роль сыграл вес самого платья, утащив остатки ткани за собой вниз. И вот, я стою обнаженная, лишь небольшая белоснежная материя прикрывает мое самое интимное место. Жаль, что и ее снять не получится. У меня есть всего секунда, оценить реакцию публики, пока я делаю шаг назад, переступая через одежду, чтобы окончательно избавиться от нее и подобрать с пола. Лица всех удивлены по-своему. Саймон и смущен и не пытается отвернуться. Подруги Мэри, не стесняясь и затяжно, блуждают по моему телу, одна из них даже ударилась в чуть заметную краску. Оскар успел сглотнуть, видимо его мужское начало, да и, наверное, фантазия дает о себе знать. Но вот Мэри, как всегда взбудоражена больше остальных, ее выдает то и дело вздымающаяся грудь и испуганный, но любопытный взгляд. Что до Марка, я еще предоставлю себе возможность повернуться.

– Вот! Теперь оно твое, – приблизившись к Мэри, протягиваю ей платье, но она не смотрит на него, ее интересует совершенно иное. Девушка, не отрывая взгляда от моей груди, над которой уже так некстати нависли мои волосы, цепко хватает мой дар и с ускоренным дыханием прижимает его к животу.

Освободив руки от груза, я снова откидываю волосы за плечи, чтобы открыть Мэри, да и остальным, что им сейчас так интересно, важно и заставляет биться их сердца сильнее. Она, не отрываясь, рассматривает каждый миллиметр моего тела, ее глаза так и наполняются взволнованностью. Я беру ее правую ладонь и укладываю на свой живот, а затем медленно веду вверх, обвожу дугу над левой грудью и опускаю вниз, давая ей ощутить упругий выступ. От трепета ее губы разомкнулись шире, ресницы превратились в порхающие бабочки, а глаза блеснули влагой. Эта девушка с каждым разом удивляет меня всё больше, кажется, она просто кладезь эмоций. Если бы Марк развязал ей руки, думаю, она бы не стояла смирно. Но здесь есть и другие, кто должен получить мое внимание, зацикливаться лишь на ней нет смысла. Я аккуратно вернула ей руку и отступила на шаг назад, чтобы видеть пятеро лиц.

– Вы все… – начала я, удерживая осанку с гордо поднятой головой, но заметила, как стеснение Саймона взяло над ним вверх. Он опустил глаза.

Знаю наперед, что мое эмоциональное начало послало бы мне неловкость перед ним, перед остальными вряд ли, но перед старшим из Дукту и тем, кто так предан мне, наверняка. Хорошо, что сейчас мои клетки полноценно делают свою работу, надежно заперев все эмоции. С этой мыслью я решила вернуть потерянный взгляд. Мне нужно внимание всех пятерых.

– Саймон? – нежно позвала я его, вставая рядом. – Мне нечего скрывать перед вами. – Тут я и осталась, заговорив громче: – Вы все сегодня заслужили мою благодарность! Я говорю, спасибо!