– Нееет, – очередной ужас заставил меня перебить его. – Только не она!..

– Кайра, ты же сама не даешь мне закончить, – нахмурился Марк, его голос был где-то на втором плане, потому что я не могла остановиться от своих рассуждений.

– Подожди! – не угомонилась я. – Этого не может быть! Ни ты, ни кто-либо другой не ставил над ней экспериментов. Она даже никогда тебя не видела! Ни тебя, ни кого-то другого подозрительного! Да и жизнь у нее сложилась, как нельзя лучше, с учетом того, что происходило вокруг, – с последними словами я наконец-таки выдохнула с облегчением, удостоверившись в своих воспоминаниях в безопасности Майи. Но стоило перевести взгляд на Марка… Его лицо никогда не было в таком недоумении. Присмотрюсь еще раз. Да! Действительно, не было.

– Кайра? Да я и взглядом не касался Майи. Вил показал мне кулаки снова, только в гораздо более грубой форме, когда я хотел поработать с ее кровью. А теперь я хочу, чтобы ты объяснилась. Тебе известно, что было с твоей дочерью? Ты все же выжила тогда? – теперь в его глазах паника и ужас.

– Нет-нет, Марк! Останови свои мысли! – повысила голос я, даже сделав характерный жест у его лица ладонями, чтобы он действительно перестал представлять ответы на свой вопрос. Могу понять, что он чувствует, вспомнив свои муки от моей смерти и, представив, что я на самом деле оказалась жива. – Я сейчас все объясню, тем более, действительно, уже моя очередь. Так. С чего бы начать? – задумалась я.

– Начни уже, – теперь Марк торопил меня.

– Хорошо. Марк, ты сказал, что Крупельников показал хорошие результаты, экспериментируя на животных, но не совершенные.

– Именно. Несовершенными они были, потому что…

– Потому что животные умирали после рождения самок.

– Верно…

– По твоему мнению и мой организм не смог подавить этот порок?

– Да. …Разве нет? – Марк поморщился. – Кайра, я не пойму, причем здесь…

– Сейчас поймешь. А ты не думал о том, что это не патология? И ее не нужно исключать?

– О чем ты? – На его лице видна задумчивость.

– Все просто. Это самый важный ген. Именно он и есть ген бессмертия. Все твои подопытные не погибали после появления на свет дочерей.

– Как? – продолжал обдумывать сказанное Марк.

– Они всегда оставались жить в них, ожидая момента своего возрождения.

– Я сейчас не понял, – нервно моргая, Марк явно не находит объяснения в своей голове.

– Марк. Именно так я вернулась сюда, – я произнесла эти слова, вложив всю убедительность в свой голос и взгляд.

– Но как? – все еще не понимал он.

– Майя смогла сделать вдох только, когда я сделала свой последний выдох. Именно в этот момент – умирая, вся информация обо мне – внешность, опыт, знания, абсолютно все и даже память о последнем дыхании поместились в клетки с моей ДНК, что передались Майе, а от нее остальным. Понимаешь?

– Это невозможно, – опустил глаза Марк, явно ища внизу поддержку или ответ.

– Уверяю, именно так все и было. Ты ведь исследуешь кровь только последнего потомка, неудивительно, что ты не натыкался в ней на секретный и хорошо спрятанный носитель. Дана – моя последняя дочь, она видела сны обо мне, я точно не знаю, почему именно она. Возможно, это случайность, а, может, наши клетки способны хранить эту информацию только одиннадцать поколений. Не знаю. Но именно она пожелала вернуть меня. – Каждое мое слово будто переворачивает все существо Марка, его глаза так и двигаются в разные стороны, пока ум пытается осознать услышанное.

– И как она это сделала? – чуть успокоившись, спросил Марк.

Думаю, он уже догадался, но ему необходимо, чтобы я произнесла ответ.

– Она сама того не осознавая, выпустила хранящиеся в ней клетки с информацией обо мне для формирования плода. Она даже не знала, что ей не нужен мужчина. Что достаточно просто сосредоточиться на своем желании вернуть меня, а ее тело сделает остальную работу. Правда, это незнание сыграло ей на руку. Она сделала все, как велел Дуций. С твоими правилами неизвестно, что со мной бы стало в образе младенца, если бы она забеременела, не дождавшись разрешения от Дукту.

– Кайра… – тяжело выдыхая и поднимаясь на ноги, произнес Марк. Его лоб нахмурен, глаза, так и не нашедшие места, все мечутся в глазницах. – Столько лет… Столько женщин… – Он что-то осознал, но что? – Какой я идиот! – вдруг закричал он и в порыве ненависти, судя по его словам на самого себя, бросил столик в бар.

Вино, которым мы так наслаждались, разлито. Его драгоценные капли хаотично разбросаны среди стекол бутылки и бокалов. Но не только эта бутылка пострадала, с некоторых винных полок тоже побежали рубиновые струйки. Марк зол! Очень зол! Но на этом он не остановился. Приблизившись к винной зоне, он пронзил кулаком стойку и вырвал ее боковую часть, по форме напоминающую палку, он стал наносить ей удары по оставшейся целой мебели. Я наблюдаю. Остановить? Или позволить выпустить пар? Какое-то мгновение прошло, а его орудие уже раздроблено. Теперь он разбивает в крошку бывший предмет интерьера голым кулаком. Меня не волнует его тело. Боли он все равно не чувствует. Имея не менее совершенный состав ДНК и будучи сотворенной им, я это знаю наверняка. Но его душа!.. Какие чувства она скрывает? Как бы мне хотелось узнать. Если я попробую применить на нем силы… Не стоит. Вот уже бутылки летят с полок в соседние стены. Но вдруг, он замер! Я слышу его сбившееся дыхание. И еще какой-то треск. И… я чувствую запах! Что это? …Запах дыма! Будто горит пластик! А вот и источник! Из стены, что рядом с Марком просачивается серый дым, за ней что-то вспыхнуло. Самовозгорание на корабле? Никогда такого не было.

– О нет… – я в ужасе шепчу себе. Я поняла! Я вспомнила! Мне знакома эта ситуация! – Марк, – еле слышно произношу я. Он, понятно, не реагирует. – Марк! Не смей! – кричу я, но в ответ он лишь немного поворачивает голову в мою сторону.

Ну, нет! Я помню, на что способен этот дым. Я должна его остановить!

– Марк! Держи себя в руках, – с этими словами я подбегаю к нему и встаю напротив. – Господи! – выдыхаю я.

Мое сердце бьется все сильнее! Любой бы на моем месте, имея чувства, боялся последствий. Передо мной искаженное гневом лицо, что совсем недавно я с любовь покрывала поцелуями. Но, невзирая на это, я обхватила его щеки ладонями. Его глаза, в которых я бесконечно тонула раз за разом и желала еще, наполнились бездной! Чернота! Это все что теперь можно в них увидеть.

– Боже, Марк, – уставилась в сердце тьмы я. – Убери это, – насколько смогла нежно попросила я.

– «Это» – часть меня! – только сказал он.

Его лицо прямо передо мной, но я даже не знаю, видит он меня или нет. Смотрит ли вообще на меня?

– Вот черт, – уловила я боковым зрением, как дым приближается ко мне. – Марк! Прекрати немедленно! – уже приказала я.

Больше я не стану бездействовать. Я отступила на шаг от Марка и его дыма, мне нужно попробовать купировать эту проникающую в помещение черноту, и я должна попытаться проникнуть в его чувства, чтобы убрать оттуда негативные эмоции и остановить его. С помощью телекинеза я посылаю потоки в сторону дыма, чтобы сжать их в единый сгусток.

– О, черт! – чувствую на ладонях жжение, как после соприкосновения с огнем, будто через энергию, что я направила, дым передал мне свой накал. Но я продолжаю, ощущение ожога периодически блокируются моим организмом. Мне удается сжать дым в комок, прижав его к источнику. – Марк! – еще раз пытаюсь достучаться я. Вижу, как он моргнул.

– Прости, – наконец слышу я.

Марк резко отвернулся от меня. Я больше не чувствую, что дым пытается вырваться, он слабеет. Больше нет необходимости удерживать его. Марк вернулся ко мне.

– Марк! Да что случилось?!

– Я выпустил эмоции. Потерял контроль. Но тебе ничего не угрожало, честно! Это просто часть меня, – все еще стоя спиной ко мне говорил Марк.

– Контроль? Я даже на секунду подумать не могла, что это возможно. Не знаю, что творится в твоей голове, но… Неужели мое откровение стало поводом для такого взрыва?

Я ведь действительно не могу понять, как возможно, что не знаю даже скольки-летний, человек может так просто не совладать с собой. Тем более здесь – на Олимпе, где в принципе невозможна провокация таких всплесков в условиях бесчувственности большинства.

– Кайра, у меня давно не возникало повода контролировать эмоции, если ты еще не поняла. – Ах, вот и ответ, как всегда на поверхности. – И то, что ты сказала… Я знаю, ты будешь снова меня ненавидеть, но я не хочу больше ничего скрывать от тебя. Пытаясь вернуть людям способность нормально размножаться, мне приходилось… Ты только пойми, я хотел все исправить… В своих экспериментах… Многие женщины и их… Я…

Как же тяжело ему дается это признание. Да и я сама, кажется, не хочу слушать! Да и вообще знать! Господи! Почему он настолько жесток?! Я часто дышу. Моя челюсть сжимает зубы, что есть мочи! Он внимательно смотрит на меня. Возможно, из-за моей перемены ему все сложнее говорить. Но я стараюсь изо всех сил оставить при себе свой траур по этим жизням и возмущение поступками Марка.

– Пожалуйста, только не держи в себе, – с проступившей влагой в глазах, взмолился он. На его лице словно две гримасы – отвращение, что он чувствует к себе и мольба о прощении, что он просит у меня. – Я чувствую твой гнев, лучше выплесни его!

– Тогда, давай! – вскрикнула я. – Скажи это!

– Кайра, я…

– Мерзавец! Вот – кто ты!– взорвалась я. Как же тошно от его безжалостной натуры и как же обидно за всех тех, кто лишился жизни из-за него. – И трус! Ты не боишься причинять боль! Физическую! Моральную! Какую угодно! Но боишься сказать, что ты убийца! Чертов жестокий убийца!

Теперь моя очередь терять контроль. Даже не знаю, испытываю ли я удовольствие или мне только кажется. Ведь долгие годы я представляла себе, как выскажу ему, все самое отвратительное, что думаю. Кто-то должен поставить его на место. Я и все еще не все сказала: