– Жизнь вообще штука зыбкая, – мягко возразил на ее страхи Влад. – В любой момент с человеком может произойти что угодно: катастрофа, несчастный случай, болезнь или смерть. Но человек – очень удивительное существо. Даже зная свою уязвимость перед лицом смерти, он все равно строит дома, творит великие произведения искусства, создает семью и рожает детей, влюбляется, любит и строит планы. Я ведь, по большому счету, с тобой согласен. Но вот, например, мои родители и дед с бабушкой по-настоящему любили друг друга. И вся твоя родня в любви жила, и родители – соратники по жизни, и видно же, что самые близкие люди друг другу. Это, знаешь, как повезет. Шанс пятьдесят на пятьдесят: может, повезет, а может, нет. Я бы рискнул. С точки зрения рискового бизнеса это очень неплохое предложение, бывали у меня сделки, особенно в начале пути, куда как рискованней. Но почему-то мне кажется, что у нас с тобой все получится.

Стояли. Он держал ее двумя руками за талию, и они смотрели друг на друга, мысленно разговаривая, погружаясь в одно на двоих состояние доверия и чего-то необъяснимого. И Дина решилась.

И оба одновременно почувствовали перемену в ней и эту ее решимость.

– Я не знаю, что у нас с тобой получится, но на сегодняшний день точно понимаю, что абсолютно не хочу возвращаться к своей деятельности, даже консультировать не могу. И больше всего в жизни в данный момент мне хочется быть здесь, рядом с тобой.

– Так и решим, – постановил Гарандин. – Но должен тебя предупредить заранее, что я намерен растянуть этот самый твой «данный момент» на очень долгое время.

– Как получится, – не разделила его энтузиазма Дина.

– Уже получилось, – усмехнулся он и, прижав ее к себе, неожиданно поцеловал.

Ах, каким же оказался этот неожиданный сладкий поцелуй! Горячий весенний, овеянный теплым апрельским ветерком, хвойным духом и тайным обещанием. Какой сладкий…

Но как бы им обоим ни хотелось, а к логичному продолжению он не привел, увы.

Они ужинали, разговаривали и, внезапно вспомнив, Дина спросила:

– Слушай, я все время хочу тебя спросить, но отвлекаюсь. А где твой Иван? Ты вроде говорил, что он живет с тобой? Сколько ему сейчас?

– Ваньке одиннадцать, – тепло улыбнулся Влад, вспомнив сына. – Все правильно, до того, как ему исполнилось восемь, мы жили вместе и даже успели несколько лет пожить в этом доме. Но надо было определиться со школой и образованием. Сначала попробовали обучение на дому, моя мама взялась за это дело, и у нас получилось очень даже неплохо. Но выяснилось, что Ванька весьма одаренный ребенок и ему требуется более глубокое освоение разных предметов в дальнейшем. Мои помощники досконально изучили вопрос образования и вместе со специалистами посоветовали все-таки отдать парня в спецлицей с углубленным изучением естественных дисциплин. Он мечтает стать микробиологом, пока вроде не передумал. Пришлось их с бабушкой, помощниками по хозяйству и охраной определять на проживание в Москве. Учится он под другой фамилией, на эту тему составлен специальный договор с дирекцией. И, разумеется, все каникулы и, по возможности, выходные, когда они не заняты дополнительными занятиями, Иван проводит здесь со мной. Ты не представляешь, сколько было радости, когда я застрял в Москве из-за твоих травм и провел это время с ними. А заодно решил многие давно назревшие вопросы в Институте коневодства, куда я, собственно, и ехал, когда сбил тебя, – на встречу с профессором. А еще за эти недели провел продуктивную работу с Ветеринарной академией и консультации кое с кем в родной Бауманке. Вот точно не было бы счастья, да авария помогла. Кстати, – загадочно улыбнулся Гарандин, – ты готова к тому, что послезавтра, в субботу, сюда прибудет твое семейство всем составом?

– Сильно поредевшим, – с грустью вздохнула Дина, – дед Боря умер в прошлом году, а следом за ним через месяц Инга Валерьевна из-за сердечной недостаточности. Все-таки смерть Катюши сильно подорвала ее здоровье. Так что из стариков только бабушка Лида осталась.

– Зато очень крепенькая, – подбодрил ее Гарандин. – Первой горячо согласилась ехать, когда я пригласил всех на ферму. – И поделился своими потерями: – Мои старики тоже как-то один за другим ушли пять лет назад. Это жизнь.

– Она, – согласилась Дина и вдруг почувствовала, что ей как-то стремительно становится нехорошо.

Накатила волна слабости, закружилась и разболелась голова, понятно было и без врачебного осмотра, что это реакция на слишком резкую физическую активность с длительными прогулками и эмоциональными переживаниями, видимо, надо было тоже как-то без фанатизма и напора – поосторожней.

За что и была тут же водворена Гарандиным в отведенную ей комнату и уложена без возражений и разговоров в кровать, в которой и отключилась практически мгновенно, проваливаясь в сон, стоило Владу потушить свет и закрыть за собой дверь.

И проспала до глубокого утра, а проснувшись, чувствовала себя совершенно превосходно. Полной сил, радостных ожиданий и вообще – весна же на улице, господи! Птицы по-особому задорно поют, почки набухают, пахнет… Пахнет чем-то замечательным, обновлением, обещанием великих и прекрасных перемен…

И ей теперь не надо никуда спешить, не решать ничьих проблем, никого не спасать и не находиться в постоянном режиме настороженности и повышенной внимательности. И на работу ей теперь можно пока не возвращаться! А это так классно! Дина чувствовала какое-то небывалое внутреннее освобождение, легкость, наступившую после ее признания, в первую очередь самой себе. Все, не будет она больше об этом думать, на фиг.

Уже привычно за три-то дня, Гарандина с утра пораньше не оказалось дома, о чем Дине и сообщила хлопотавшая вокруг нее Алена Васильевна, закармливая какими-то нереальными вкусностями исключительно из суперсвежих фермерских продуктов, а зелень так и вовсе только что срезана с небольшой домашней грядочки в оранжерее.

– Сегодня такой замечательный денек, – делилась чем-то определенно обрадованная и воодушевленная женщина.

Дина решила на всякий случай не выспрашивать и не выяснять, чем именно настолько вдохновилась Алена Васильевна. Погодим с расспросами.

– Просто замечательный день для прогулки. Вам бы пройтись с Владиславом Олеговичем, прогуляться, а то вы очень бледненькая, извините, что обращаю на это внимание, Дина Константиновна.

– Ну для такого променада его для начала неплохо бы было найти, – заметила Дина очевидный факт.

– Владислав Олегович все предусмотрел, – пуще прежнего воодушевилась домоправительница, всплеснув руками и прижав их к груди. – Дал распоряжение Игорю, он вас отвезет на ферму, где представит вам управляющего Григория Аркадьевича, тот все покажет и расскажет, ответит на все вопросы, а Владислав Олегович присоединится к вам чуть позже.

«Сплошное «вам», – подумала про себя с улыбкой Дина. Ну ладно.

Определенно этот нетрадиционный дворецкий нравился ей вместе со всем ее неуемным энтузиазмом и привычкой прижимать ладони к груди от наплыва чувств.

Григорий Аркадьевич оказался прекрасно сложенным, подтянутым, энергичным мужчиной, лет за пятьдесят, который выказал Дине особое, подчеркнутое уважение с соблюдением определенной дистанции, как почетному и очень важному гостю.

Ну ладно, второй раз за утро решила Дина. Ну пусть пока так, потом посмотрим, как у нас сложится диалог.

– Владислав Олегович занят, поэтому делегировал мне почетную и приятную миссию показать вам наше хозяйство и провести экскурсию таким образом, чтобы вам непременно понравилось, – с улыбкой сказал управляющий и поинтересовался: – С чего бы вы хотели начать?

– С начала, Григорий Аркадьевич, – засмеялась Дина. – С чего тут у вас принято начинать?

– Тогда с конюшен.

– Давайте с них, – махнула в знак согласия Дина.

– Итак, – указал он рукой направление, куда им следовало двигаться. – В нашем конноспортивном клубе имеется зимняя, теплая конюшня на тридцать две лошади, с просторными, теплыми денниками, большой крытый манеж, крытая бочка…

– Бочка – это что? – перебила его Дина.

– Это такой круглый, крытый манежик на двадцать метров с мягким грунтом, который позволяет работать лошади на свободе, приучая к человеку. Я вам ее покажу.

– Вроде понятно, – согласилась Дина. – Извините, что перебила, продолжайте.

– Да, – припомнил он, на чем остановился. – Естественно, у нас прекрасно устроенные левады и пастбища – все, чтобы лошади чувствовали себя отлично и готовились к соревнованиям.

– А левада… – не удержалась от вопроса Дина.

– …это, – понял ее Григорий Аркадьевич, – такая площадка с травяным покрытием под открытым небом, огороженная забором.

– Спасибо, – благодарно кивнула Дина, – продолжайте.

– У нас также имеется, как мы их называем, мини-конюшни, хотя они ничем не уступают основным, на пятнадцать денников, в которых содержат мини-лошадей и пони, специально заведенных для детей. – И пояснил: – К нам привозят очень много детей. И целыми семьями приезжают на выходные, и школьные экскурсии, и мы тесно сотрудничаем с местным детским домом. Для детей же и создали контактный зоопарк, мы с вами его тоже посмотрим. Многие детки занимаются в нашем клубе, обучаясь конному спорту, даже самые маленькие.

– Здорово, – порадовалась Дина.

– Нам тоже всем очень нравится это направление нашей деятельности, – заулыбался управляющий, позволив себе немного расслабиться. – Но, конечно, основное направление – это разведение лошадей для классических видов спорта. И всякая лошадь, выращенная на нашей племферме, проходит соответствующую своему возрасту и наклонностям подготовку. Весь молодняк проходит заводской тренинг и заводские испытания племенных лошадей и имеет высокую оценку специалистов Всероссийского научного исследовательского института коневодства.