Лорен Моррилл - Созданы друг для друга

– То есть, когда вы говорите про СДД, вы имеете в виду типа… парней?

Я прокашливаюсь и отвечаю, стараясь говорить самым непринужденным тоном:

– Ага. Например, можно сказать: такой-то и такая-то просто СДД, что будет значить, что они созданы друг для друга. Или тот парень – мой СДД, то есть мы с ним созданы друг для друга.

Джейсон фыркает. Кажется, он не верит.

– И что, у тебя есть СДД? – спрашивает он.

Этот вопрос застает меня врасплох. Я, конечно, уже целую вечность говорю, что Марк – мой СДД, но Джейсону я этого сообщать не собираюсь. К счастью, мне и не нужно, потому что Джейсон, не дожидаясь ответа, продолжает.

– Созданы друг для друга… – повторяет он с ухмылкой, берет пачку пакетиков с коричневым сахаром из подставки на столе и начинает хлопать ими по ладони. – Что за чушь.

– В каком смысле?

– Ну ты ведь не можешь действительно в это верить! То есть ты же умная. Ты столько всего знаешь. Ты должна понимать, что это просто сказочки. Маркетинговый ход. Мелодрамы, слащавые открыточки с мишками, День святого Валентина и кольца с бриллиантом. Полное дерьмо. – Джейсон отрывает верхушки сразу у трех пакетиков, запрокидывает голову и высыпает сахар в рот. Отлично. От такого количества сладкого он сейчас с катушек съедет.

– Ты не думал, что тоже однажды влюбишься? – спрашиваю я и откидываюсь на спинку стула, металлические перекладины впиваются мне в спину.

– Конечно, думал. – Джейсон сминает пустые пачки из-под сахара в руке и кидает на стол. Они подпрыгивают и разлетаются в разные стороны. Он, не обращая на них внимания, сгребает в кучку крошки на тарелке, облизывает палец и тычет им в эту горку. – Много-много раз. И когда влюблюсь, уверен, причиной тому будет не судьба, или Провидение, или это ваше «созданы друг для друга».

– Да? А что тогда? – с вызовом спрашиваю я, собираю пакетики из-под сахара и кладу на нашу тарелку. Почему я всегда убираю за Джейсоном мусор?

– Не знаю – я никогда не влюблялся, – произносит Джейсон и принимается крошить оставшийся скон. – Но, думаю, ей будет весело, когда я дурачусь, и она будет смеяться над моими тупыми шутками, и нам будет нравиться одна и та же музыка.

– То есть ты хотел бы найти кого-то, кто похож на тебя?

– Конечно. – Джейсон пожимает плечами, а потом широко ухмыляется: – Но с сиськами.

Я инстинктивно скрещиваю руки на груди, чтобы скрыть то, что она почти плоская.

– Миленько, – отвечаю я и прищуриваюсь.

– Да я не про это. Суть в том, что кому-то, может, и не захочется торчать со мной целый день. Но кому-то ведь захочется. И это люди умные и веселые. И им нравится то же, что и мне, и они ненавидят то же, что и я, а еще они наверняка научат меня чему-то новому. Думаю, это самое близкое к «созданы друг для друга», что я могу себе представить.

– То есть ты не веришь в существование «той самой»?

– Не-а, – говорит он. – Их будет много, тех самых. Если повезет.

На его лице вновь появляется широкая ухмылка, и он мне подмигивает.

– Ты отвратителен, – отвечаю я и кидаю в него салфетку, а он ловит ее на лету.

– Я прав. – Он бросает в меня эту же салфетку.

– Вот и нет. – Я уворачиваюсь, салфетка пролетает над моим плечом, отскакивает от окна и падает.

– Посмотрим, – отвечает Джейсон.

Я хочу ответить ему что-то остроумное, чтобы последнее слово осталось за мной, но ничего, кроме глупого «да уж, посмотрим», в голову не приходит.

– Флиртовать – то же, что и выстраивать грамотную аргументацию или обсуждать условия сделки, – рассуждает Джейсон, катая пальцами последний кусочек скона по столу. – Это просто манипуляция, Джулия. Умелое убеждение. Черт, да это, в общем-то, как театр.

На мгновение мне становится его жаль. Манипуляция? Театр? Вот о чем Джейсон думает, когда речь идет о любви. Грустно, если честно. Все знают, что отец Джейсона и его мачеха развелись с эпичным скандалом. Его отец – довольно известный в Бостоне адвокат, так что подробности быстро разошлись по интернету. Говорили про обзывательства (с его стороны) и про измены (с ее стороны), обсуждали, как она запустила в него тарелку ризотто на благотворительном вечере… Я ничего не знаю про биологическую мать Джейсона (и никто не знает), зато мне известно, что он не видится с мачехой, которая воспитывала его с самого детства. Можете себе представить? Она ведь была для него практически как мать, а теперь исчезла из его жизни. Если верить Саре Финдер, отца Джейсона постоянно видят с блондинками – то с одной, то с другой, и каждая следующая моложе предыдущей. Ничего удивительного, что у Джейсона такое извращенное понимание любви. Думаю, это аргумент № 725 в пользу того, что мы с ним абсолютно разные.

Похоже, через пару минут можно будет идти. Я залезаю в висящую на спинке стула сумку, чтобы найти «Гордость и предубеждение».

– ГО-О-О-О-О-О-О-ОЛ!

Кусочек скона ударяется о мою грудь и падает на пол, оставляя дорожку из взбитых сливок на моей рубашке. Я поднимаю глаза на Джейсона, который с ликованием вскинул руки над головой. Прежде чем я успеваю возмутиться (или хотя бы защитить одежду), он запускает в меня еще один кусок, но промахивается. Тот пролетает над моим левым плечом и приземляется в диораму с динозаврами.

Бариста с голубыми волосами и проколотой бровью, мягко говоря, не в восторге от игры Джейсона. Она взмахивает тряпкой и резко бросает ее на пол. Похоже, бариста вот-вот выйдет из-за стойки и направится в нашу сторону, чтобы вышвырнуть нас из кафе. Но сегодня (как, впрочем, и всегда) я точно не готова к публичному порицанию, так что я беру Джейсона за руку и тяну к выходу.

– Ты чего? – начинает он, но я шиплю на него и киваю на рассерженную бариста.

– Джулия, мне остался один мяч до Кубка мира! – ноет Джейсон, пытаясь меня остановить.

– Пошли, – сильнее дергаю я его за руку, и мы вываливаемся на улицу под дождь.

– АУЧ! – Я ОТДЕРГИВАЮ палец от латунной ручки шкафа и засовываю в рот, чтобы унять острую боль от удара статическим электричеством. Все рубашки лежат в куче на полу, я перебираю их и заново складываю в ящик: слева с длинным рукавом, справа с коротким. Перед тем как сложить, расправляю каждую, внимательно осматриваю, убираю катышки и пылинки. Последние пару дней я все время одевалась в спешке, так что в шкафу бардак. Самое время навести порядок.

На часах пять вечера, время, помеченное в нашем расписании как «Отдых». Очевидно, миссис Теннисон подразумевала, что этот отдых нужен ей самой. Не думает же она, что кому-то из нас может понадобиться подзарядка или дневной сон? Не прошло еще и половины поездки, а бедная женщина уже только и думает, куда бы сбежать. Не представляю, как она переживет оставшиеся семь дней.

Вообще мне бы следовало сейчас писать свое вечернее эссе (или наши – во множественном числе), но мои мозги сейчас способны только искать катышки на одежде. Интересно, о чем будут писать одноклассники, если большинство из них, как уже заметил Джейсон, тратят все свободное время на шопинг и пабы? Впрочем, я сейчас тоже не знаю, о чем писать. Такое ощущение, что я не изучала культуру, а гуляла, как и все остальные.

Дождь за окном легонько постукивает по подоконнику, после сытного ужина на меня это действует убаюкивающе. Мигающий курсор на экране ноутбука будто смеется над тем, что я не могу написать сочинение на одну несчастную страницу. Так что я разбираю шкаф – создаю иллюзию того, что хоть что-то у меня под контролем. «Порядок в вещах – порядок в мыслях», – всегда говорит моя мама. Но сейчас я могу думать только о том, что Джейсон сказал днем в кафе: «Это просто сказочки».

Наверное, трудно верить в любовь, если двое взрослых, которые в теории должны быть примером для подражания, на публике называют друг друга бабником и аферисткой, которая вышла замуж по расчету.

Я поворачиваюсь к фотографии мамы и папы. Знаю, идеализировать родителей наивно, это похоже на старый глупый сериал, но что сделаешь, если у них действительно была идеальная любовь. Думаю, именно поэтому у мамы после смерти отца так и не появился мужчина. Разве можно найти идеал во второй раз? Я представляю Марка, но не могу сосредоточиться. Я стараюсь до малейших деталей вспомнить его идеальную неидеальную улыбку, но эти фантазии прерывает назойливое жужжание телефона. Я беру его. На экране новое сообщение.

«Cue-2-Cue – знаешь это место? К.».

Крис! А ведь я только что думала об СДД. То есть я, конечно, думала о Марке, но вдруг это знак? Может, мой СДД – это Крис? И он только что написал, где сейчас находится.

Быстрый запрос в Гугл выдает только одно заведение с таким названием в Лондоне (думаю, мой загадочный Крис точно сейчас не в Туркменистане), и это музыкальный магазин здесь неподалеку, в Сохо, в паре кварталов от отеля. Туда пешком минут пять. Я бы могла пойти прямо сейчас и… И что?

Уж точно не стоит встречаться с ним сейчас. Если Джейсон и прав насчет чего-нибудь, так это насчет того, что Криса разочарует превращение супер-Джулии в… ну, в Джулию-Джулию. Но я могу пойти и посмотреть на него издалека. Может, узнаю кого-нибудь с вечеринки.

Я нажимаю «Ответить» и начинаю писать о том, как я занята, но понимаю, что тогда Крис может уйти оттуда. Нет. Мне нужно, чтобы он оставался в магазине. Так что я оставляю сообщение без ответа. Притворюсь, будто я вовсе его не получила, а сама побегу туда и немного побуду детективом.

Мое обещание не нарушать правила забыто, я торопливо записываю путь до магазина, засовываю бумажку в карман пальто и уже собираюсь выходить, как вдруг слышу стук в дверь. Я смотрю в глазок и вижу, словно в объективе фиш-ай, что это Джейсон стоит у двери. Черт!