Лорен Моррилл - Созданы друг для друга

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – невозмутимо продолжает Джейсон. – И взглянем правде в глаза: ты не скоро сможешь общаться с Крисом самостоятельно, так что тебе еще долго будет нужна моя помощь. Без моих знаний и ценных советов ты с треском все провалишь.

Как ни грустно это признавать, Джейсон прав. Вчера вечером я вела себя безрассудно, и то, что все вылилось только в загадочные романтические сообщения от Криса, – это удача. И что он скажет, когда поймет, что я никакая не супермодель, а всего лишь зубрила из Ньютона, штат Массачусетс. Наверное, он просто развернется и побежит в противоположную сторону. Мне нужно время, чтобы подумать.

– И потом, ты же сказала ему, что на фотосессии, – Джейсон приводит еще аргумент, будто прочитав мои мысли. – Ты не можешь встретиться с ним, пока она не закончится, Кейт Мосс, – он хихикнул над своей шуткой.

– Ой, да заткнись ты! – Я тихонько толкаю его в плечо, хотя и не могу сдержать улыбку.

– Эй, это не я назвался супермоделью, – говорит Джейсон и поднимает руки вверх.

– Я не говорила, что я супермодель!

– А, то есть про свою работу на подиуме в Милане ты ему ничего не рассказывала, супермодель? – ткнув мне в нос пальцем, спросил он.

Я замахиваюсь, чтобы стукнуть его. Он уворачивается, запинается носком кеда, но тут же восстанавливает равновесие.

– Ну и что? Бросишь в меня мобильником, Наоми Кэмпбелл? – смеется он, прикрывая лицо руками в притворном испуге.

– Может быть! – отвечаю я игриво и кидаю телефон Джейсону.

Он ловко ловит его, открывает, быстро печатает что-то и кидает обратно мне. Он выглядит при этом как ребенок, который только что стащил целый именинный торт. Да, что там за сообщение? Когда я вижу, что Джейсон написал, к моему лицу приливает краска. Должно быть, я теперь пурпурного цвета. «Сегодня тебе со мной не справиться…» Ох!

– Ты придурок!

– Что за выражения, что за жажда насилия, ты же леди!

Он уклоняется от моего удара, и моя рука попадает лишь по его толстовке. Я снова пытаюсь его схватить, и тут телефон звонит. Я смотрю на экран: там высветился номер Криса. Не сообщение, а реальный звонок. Я замираю от ужаса, Джейсон хватает телефон и открывает.

– Привет, прелесть, – произносит он томным голосом девушки из секса по телефону.

Это уже слишком. Наплевав на все музейные правила, известные даже дикарям, я бросаюсь на Джейсона, и мы вместе падаем на паркетный пол. Джейсон откатывается, но я успеваю схватить его за край рубашки и теперь что есть силы тяну обратно. Но когда телефон уже совсем близко, Джейсон вытягивает свои длиннющие (и на удивление мускулистые) руки над головой, и мне приходится сесть на него верхом, чтобы дотянуться до телефона.

– Весело тебе? – спрашивает Джейсон. Провернув какой-то невероятный ниндзя-трюк, он кладет меня на лопатки и вдавливает мои плечи в пол. – Мне – да.

Звонок обрывается, Джейсон скатывается с меня и валится на пол рядом. Он смеется и тяжело дышит, довольный своей победой. Отлично. Что подумает Крис теперь, когда на звонок ответил Джейсон? Мне не стоило ему доверять.

– Мистер Липпинкотт! Мисс Лихтенштейн! – К нам несется миссис Теннисон, и ее «биркенштоки» грозно шлепают по полу. – Ради всего святого, объясните мне, что вы делаете на полу в галерее Тейт?!

Я мгновенно подскакиваю на ноги и замираю в растерянности. Последний раз меня отчитывал учитель в четвертом классе, когда я пряталась в раздевалке во время игры в вышибалы.

– О, мы пали ниц перед величием искусства, – отвечает Джейсон со своей фирменной самодовольной улыбкой, которая, вероятно, не раз выручала его в ситуациях вроде этой и с учителями вроде миссис Теннисон.

Я специально делаю шаг в сторону от него, будто могу физически стряхнуть его дурное влияние.

– Простите, миссис Теннисон. Мы просто…

Но миссис Теннисон не дает мне закончить:

– Скажу честно, Джулия, от тебя я такого никак не ожидала! Вы ведете себя как малые дети в одном из самых знаменитых музеев мира! – Чудовищное украшение, будто собранное из прошлогодних елочных игрушек, звенит от каждого ее резкого движения.

Бессмысленно что-то ей объяснять, так что я просто говорю:

– Этого больше не повторится.

– Что ж, к счастью, у вас еще будет возможность по достоинству оценить изобразительное искусство, – говорит она тоном учителя, который изобрел идеальное наказание для учеников. – Раз уж вы с мистером Липпинкоттом впустую потратили время в Тейт, посетите любой другой музей на ваш выбор в свои культурные часы сегодня. А к вечеру я жду от вас эссе в тысячу слов о ценности изобразительного искусства.

– Тысячу слов?! – Джейсон едва может выговорить это число.

– Еще одно возражение – и будет две тысячи, – отрезала миссис Теннисон. – А теперь присоединяйтесь к остальным, пора двигаться дальше. – Она деловито поправляет свою блузку в цветочек и, громко шлепая, идет в следующий зал.

– Ты придурок, – тихо говорю я Джейсону, когда миссис Ти отходит достаточно далеко.

– Ты первая начала, – отвечает он, разглаживая свое серое поло.

– Ты как пятилетка!

– Кто обзывается, тот сам так называется. – Джейсон показывает мне язык.

– Потрясающе. Надеюсь, в эссе ты будешь столь же остроумным.

– Э, нет. Это тебе придется постараться. Помнишь наш уговор? – Джейсон замечает в углу Сару и Иви – они склонились над телефоном Сары – и направляется к ним. Шага через четыре он останавливается и поворачивается ко мне. – Да расслабься, зубрила. Просто побольше домашки. Ты же это так любишь, да?

– Меня зовут Джулия! – в ярости ору я, но он уже убежал к одноклассникам.

СМЯТЕНИЕ, ЗЛОСТЬ, ОТВРАЩЕНИЕ. С. Ф. – Сара Финдер. Сто процентов она. Ни для кого не секрет, что она смотрит на Джейсона как на лучшее, что случалось с этим миром после изобретения низкокалорийных сладостей. У меня как будто пар пошел из ушей. Слава богу, она не снизошла до личного разговора. Это стало бы последней каплей, и меня бы точно стошнило прямо в музее.

Я снова перечитываю сообщение. Отвали? Поверить не могу! Она думает, мне что-то от него нужно. Наверное, она решила, что наша возня на полу в музее – это такой странный флирт (ха-ха-ха). Только вот Сара упустила из виду одну мелочь: мне действительно хотелось превратить Джейсона в кровавое месиво. Я с отвращением кидаю телефон в сумку.

– Может, пойдем уже побыстрее? – оборачиваюсь я к Джейсону.

Утро выдалось ужасное, а день еще хуже. Сначала, выйдя из галереи Тейт, мы свернули не туда. Потом Джейсон начал хохотать и издеваться, когда я достала из сумки путеводитель со стикерами и раскрыла карту с пометками. И наконец, я споткнулась о трещину в асфальте и едва не налетела на толпу туристов.

– Да куда ты так спешишь? – кричит Джейсон, догоняя меня. – Посмотри вокруг. Какая красота! Можешь расслабиться хоть на одну секунду?

Он, конечно, прав, но я ни за что этого не признаю. Мы наконец-то двигаемся в нужном направлении – на восток по набережной Миллбанк. Мимо дома из облупившегося рыжего кирпича с медной отделкой, позеленевшей за несколько веков от дождей. Я много читала о Лондоне еще дома и прекрасно понимаю – и десяти томов не хватит, чтобы описать историю тех мест, мимо которых мы сейчас идем. Я замедляю шаг у Колледжа искусств и дизайна Челси, и мне хочется рассказать Джейсону, что раньше тут располагался Медицинский колледж королевской армии, где была разработана вакцина от брюшного тифа. Но я знаю, что упоминание истории девятнадцатого века и названия болезни будет встречено демонстративным закатыванием глаз, так что я просто молча продолжаю идти по тенистой набережной.

– Я хочу побыстрее разделаться с этим, чтобы вернуться в отель и сделать пару кругов до ужина, – отвечаю я, глядя поверх низкого каменного ограждения на темные воды Темзы. Свежий воздух унял головную боль, но я все равно мечтаю прыгнуть в прохладный бассейн и немного поплавать, чтобы снять напряжение. Сегодня начинаются региональные соревнования, мне жаль, что я пропустила их, особенно учитывая случившееся утром.

– Тренировка? – Джейсон поднимает брови от удивления.

– У тебя свое лекарство от похмелья, у меня свое.

– И есть успехи? – спрашивает он, ускоряясь, чтобы догнать меня.

– Что?

– Ну, в плавании. Есть успехи?

– Да, нормально, – отвечаю я, не понимая, какого он ждет ответа.

– Нормально – и это все? – скептически произносит он. – Разве не ты два года подряд была первой в штате в стометровке баттерфляем среди девушек?

– И в стометровке вольным стилем, – добавляю я и останавливаюсь. – А ты откуда это знаешь?

Обернувшись, я оказываюсь лицом к лицу с Джейсоном. Он тут же делает шаг назад.

– Да, наверное, просто прочел где-то в газете или типа того. Только не думай, что мне до этого есть дело, – говорит он и, глубоко засунув руки в карманы джинсов, обгоняет меня. – Ну и куда мы направляемся?

– Я подумала, что Национальная галерея подойдет, – отвечаю я, стараясь подстроиться под темп Джейсона. – Туда легко добраться, и там легко найти подходящий материал для эссе. У них выставлены «Подсолнухи» Ван Гога, и я бы с удовольствием взглянула на них. О Ван Гоге всегда можно написать что-то интересное. Ну или можем написать про картины Ренессанса и исторический контекст.

– Говоря «можем», ты, конечно, имеешь в виду «могу»? – спрашивает Джейсон, маневрируя между туристами, которые фотографируют берега Темзы.

– Ну уж нет. – Мне приходится в два раза ускорить шаг, чтобы не отстать от Джейсона с его тощими длинными ногами, и вдруг я замечаю, что теперь я иду за ним, а не наоборот. – Наш уговор касался только ежевечерних сочинений, объем которых всего триста слов. Но благодаря тебе мы должны миссис Теннисон на тысячу больше, так что ты будешь помогать.