«Черт, она боится меня!»

Вмиг забыв обо всех своих обидах, Кеннет шагнул в проход и протянул ей руку:

– Миледи!

Глаза Марии расширились, но, поколебавшись одно мгновение, она вложила свою крохотную ручку в его раскрытую ладонь. Боже мой, какими податливо-мягкими и холодными были ее пальцы.

Остальную часть пути Кеннет сопровождал Марию вниз по проходу туда, где их ждали сэр Адам и епископ.


Мария открыла для себя, что вынужденный брак приносит даже больше беспокойств, чем она думала. Она не знала, как отреагирует король Эдуард. Не рассердится ли? А по поводу Кеннета она уже не волновалась. По крайней мере решила не волноваться. Но когда прошедшей ночью посыльный сообщил ей, что она должна ехать к сэру Кеннету в этот монастырь… О, в тот момент она ужасно разволновалась. И вот теперь, в церкви, он выглядел таким прекрасным и сильным! Марии не верилось, что через несколько минут Кеннет станет ее мужем.

Неужели ей придется переживать так всякий раз, когда она будет видеть его? Как бы широко ни были открыты ее глаза, она отчаянно боялась, что сердце навсегда останется слепым.

Мария понимала, что в присутствии Кеннета ее страхи только обостряются. Когда же он неожиданно пошел навстречу ей по проходу и протянул руку, Мария вдруг подумала, что безразличие графа Атолла было, пожалуй, лучше. Ведь доброту Кеннета отвергнуть значительно труднее…

Однако она не могла не признать, что эта протянутая рука помогла ей сейчас прийти в себя, и, отбросив все страхи, Мария приготовилась встретить неизбежное. Да, она вновь отдавала себя в руки мужчины, и с этим приходилось мириться. Да и что она могла бы поделать?

И еще Марии казалось, что все происходит слишком быстро, катастрофически быстро. Еще день назад они с Кеннетом обсуждали договоренности с королем Эдуардом, который якобы согласился возвратить часть прежних ее владений в графстве Кент – этих земель Марию лишили в наказание за измену Атолла. И вот уже они стоят в церкви в ожидании священной церемонии. Еще мгновение – и Кеннет скрепил их брачные клятвы целомудренным поцелуем – так требовал обряд.

Возможно, со стороны это и казалось целомудренным поцелуем. Но когда его губы прижались к ее губам, Мария почувствовала прилив совсем не целомудренной страсти. Пальцы Кеннета на мгновение задержались на ее лице, нежно обводя овал подбородка.

Когда же он поднял голову, их взгляды встретились, и казалось, что во всем мире никого больше не было, кроме них двоих. Мария не знала, как назвать то, что произошло сейчас между ними, но подозревала, что у такого значительного чувства должно быть название.

Все еще ошеломленная, на сей раз – от поцелуя, Мария с удивлением поняла, что свадебная церемония подошла к концу. Поскольку она являлась вдовой, после декламации клятв никаких благословений и мессы не было. Кроме того, учитывая особые обстоятельства их венчания, обошлись и без пира.

Но в остальном все получилось так, как и следовало, и она, Мария, стала законной женой Кеннета Сазерленда.

Мария с достоинством приняла поздравления сэра Адама и шотландского епископа, а потом повернулась к своему сыну. Надо ли говорить, что он был ошеломлен поспешностью этого венчания? Но Мария не открыла ему всей правды, хотя и хотела. Впрочем, она твердо решила сделать это позже.

– Я понимаю, Дэвид, что для тебя это полная неожиданность, – проговорила она. – Надеюсь, ты не разочарован.

Мария лишь догадывалась, что чувствовал сын, знавший о ее встречах с сэром Джоном. Но по его лицу она ничего не смогла сейчас понять. Вероятно, умение скрывать свои мысли и чувства являлось еще одним отголоском войны. Мария проклинала графа Атолла и всех тех, кто отнял у ее сына детство.

– Это твоя жизнь, – ответил наконец Дэвид. – Надеюсь, что сэр Кеннет сделает тебя счастливой.

Увы, счастье – слишком большая роскошь, чтобы она могла рассчитывать на него. Мария была бы довольна, если бы в ее жизни просто стало меньше несчастий.

– Я хочу, чтобы ты тоже был счастлив, – ответила она.

Прочитав на лице сына озадаченность, Мария почувствовала свою вину перед ним. Взяв его за руку, она тихо сказала:

– Ты, Дэвид, – важная часть моей жизни. Так было всегда, даже в то время, когда мы с тобой не встречались. Не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе.

Дэвид внимательно посмотрел на мать, и ей показалось, что в его глазах промелькнула тоска, столь знакомая ей. Внезапно Мария поняла, что между ней и сыном гораздо больше общего, чем она думала. Прежде она и представить не могла, что он тосковал по ней тоже.

Словно прочитав ее мысли, Дэвид проговорил:

– Я часто тебя вспоминал.

Мария почувствовала, как увлажнились ее глаза, и радостно улыбнулась. Ах, какой чудесный подарок сын ей сейчас сделал.

Поговорив с сэром Адамом и епископом, Кеннет подошел к жене и сказал:

– Если ты готова, то идем. Уже пора.

Мария смогла в ответ лишь кивнуть – не в силах была вымолвить ни слова. Суховатый тон Кеннета вернул ее на землю столь стремительно, что Мария даже не поняла, куда они собирались ехать. Она вдруг подумала, что теперь муж может отправить ее, куда пожелает, а она даже не посмеет отказаться.

– Я должен немедленно возвратиться в замок. Ты можешь поехать со мной, если, конечно, захочешь.

Мария кивнула.

– Что ж, в замок так в замок. – Она очень боялась, что ей не удастся подольше побыть с сыном.

– Вот и хорошо, – отозвался Кеннет. – Я распоряжусь, чтобы твои вещи перенесли пока в мою комнату, а сэр Адам любезно предложил нам пожить в его покоях.

«Боже, теперь мы будем жить в одной комнате!» – мысленно воскликнула Мария. И почему она раньше не подумала об этом? Внезапно перспектива отправиться в свой замок не показалась ей настолько ужасной. Печально посмотрев на сына, она попыталась решить, что перевесит на весах ее выбора – желание побыть с Дэвидом или страх оказаться в одной комнате со своим мужем.

«Теперь ничто не сможет отделить меня от жены». Мария вспомнила эти слова Кеннета, и предстоящая ночь показалась ей угрожающей. Когда она выходила замуж в первый раз, такого страха не было, поскольку она не знала, чего ожидать. Вернее, знала, но только из рассказов. А сейчас…

– Прошу вас, миледи… – Кеннет с улыбкой протянул ей руку.

«Неужели этот человек действительно думает, что понимает меня?» – подумала Мария. Посмотрев беспомощно на Дэвида, она попыталась отбросить все дурные предчувствия и приняла руку мужа. И в тот же миг ее как будто окутала какая-то странная успокаивающая теплота.

Но ближе к вечеру, когда солнце закатилось за горизонт, дурные предчувствия вновь овладели Марией. Как ни старалась, она не могла думать ни о чем другом – только о брачной ночи.


Мария пристально вглядывалась в окно башни, выходившее во внутренний двор, но в тусклом свете факелов было видно совсем плохо. Теперь ее верными подругами стали плохие предчувствия. За окном становилось все темнее, а муж все не появлялся, и Мария уже начала сомневаться, что он вообще появится.

Мария видела, как Кеннет – тогда было еще светло – выехал из замка с большим отрядом, и сейчас она ждала его возвращения. В последние дни она все свое время проводила у окна башни, но сейчас, пожалуй, впервые засиделась за полночь.

Своих служанок Мария отпустила несколько часов назад и теперь неотрывно вглядывалась в темноту. Неужели что-то случилось?..

Мария поглаживала свой живот, пытаясь понять, растет ли мягкая выпуклость под ее ладонями. Живот не показался ей огромным, хотя с того дня, когда Кеннет отправился в поход, она определенно чувствовала изменения. Неужели она стала настолько круглой, что Кеннет больше не хочет ее? Или ему просто не нравится спать с беременной?

До сих пор Мария мало думала о своей фигуре, но теперь ей вдруг стало страшно, что муж больше не будет считать ее привлекательной. С одной стороны, она могла бы порадоваться этому. Если бы он не принуждал ее выполнять супружеские обязанности, это бы значительно облегчило ей жизнь. Хотя, с другой стороны…

Ах, если бы все было так просто! Ведь согласившись выйти замуж за Кеннета, она безропотно признала его право делить с ней постель. Но и она сама имела на него права, не так ли? Да, разумеется, имела, а он…

Он обещал приехать! Так где же он?!

Мария с тяжким вздохом возвратилась к своему креслу, на котором ее ждала вышивка. Справа темным монолитом высилась кровать, но она старалась не смотреть туда, чтобы не будить чувство тревоги. Позади остался долгий день, заполненный проблемами и вопросами, требовавшими немедленных ответов. Были и такие проблемы, от которых Мария старалась увильнуть, но сейчас…

Ох, сейчас она едва ли сможет уснуть. И вообще, какой прок лежать в темноте и смотреть в потолок, когда можно заняться чем-то полезным? Кроме того, она почти закончила льняную шапочку для ребенка. В этот маленький чепчик Мария вложила столько труда… И она не без оснований считала его одной из самых прекрасных своих работ.

Надев очки, Мария придвинула их к переносице и приступила к работе. Должно быть, она уже потеряла счет времени, когда дверь комнаты внезапно распахнулась. Мария от неожиданности подскочила в кресле, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Это был муж. Видимо, он все-таки решил приехать.

Кеннет молча шагнул в комнату и осмотрелся. Сейчас, в этой маленькой комнатке, он казался настоящим великаном – подавлял все вокруг одним лишь своим присутствием. И при этом он был прекрасен! Его темные влажные волосы свободными волнами ниспадали на плечи. Мария знала, что Кеннет, где бы ни бывал, всегда находил возможность принимать ванну. Правда, в последнее время он не брился, и темная масса бороды облегала его подбородок, придавая лицу неистовство и мужественность. Сейчас он уже был без кольчуги, а под пледом виднелись простая льняная рубашка и бриджи.