Тут он вдруг подумал, что должна быть еще какая-то причина… Действительно, почему именно его выбрали для этой миссии? Неужели Брюсу не хватает доказательств его верности? При этой мысли горечь затопила его сердце, но он не подал виду.

– Но они так просто меня не примут, – заметил Кеннет, имея в виду англичан. Он подумал, что его миссия вполне может закончиться в темнице, но не сказал этого.

– Возможно, вначале так и будет, – согласился король. – Но тебе поможет твое прошлое. Предположим, ты сожалеешь о своем предательстве и решил вернуться к англичанам.

Кеннет хотел возразить, но тут же понял, что король прав.

– Да, это разумно, – признал он.

– Тем более что многие англичане вас просто не знают, – добавил стоявший рядом Маклауд.

– Даже ваша горячность будет работать на вас, – сказал Маккей. – История размолвки с королем Робертом Брюсом ни у кого не вызовет недоверия.

Кеннету снова захотелось возразить, но он заставил себя промолчать. Он бы сказал им, что его горячность не является свидетельством двуличия, однако вовремя сообразил, что любые эмоциональные заявления сейчас были бы неуместны. Спокойно кивнув, он сказал:

– Сир, но Перси все равно будет подозревать меня.

– Возможно. И тогда тебе предстоит доказать свою верность англичанам, – с улыбкой ответил король.

Едва услышав план Брюса, Кеннет понял, что любой его отрицательный ответ сейчас просто не будет принят. Было решено: первым шагом станет доказательство его «верности» англичанам.

Конечно, то, что ему выпала такая миссия, нельзя было считать удачей, но и в этом, по мнению Кеннета, имелись свои преимущества. Например, он встретит леди Марию… Кеннет невольно улыбнулся. Что ж, возможно, шанс продолжить с ней отношения он получит даже раньше, чем ожидал.

Глава 11

Неделю спустя, на Сретенье 2 февраля 1310 года

Замок Берик, Берик-апон-Твид, Нортумберленд, английская марка


Кеннет даже представить не мог, как скоро ему потребуются его новые навыки. Холодная и сырая темница, куда его бросили на всю ночь в Берике, показалась ему роскошью по сравнению с тем, что он пережил в горах на острове Скай. Ему даже удалось уснуть, уткнувшись носом в стену, от которой исходил резкий запах нечистот. Видимо, в этих стенах совсем недавно еще кого-то содержали.

Первая часть плана Брюса прошла не так гладко, как надеялся Кеннет, и его появление вызвало небольшую панику. Скорее даже не появление, а желание говорить с Перси. Впрочем, в той или иной мере Кеннет ждал неприятностей. Правда, полной неожиданностью стало то, что встретил его сам Джон Фелтон. И это было очень неудачным началом.

Проблема заключалась в том, что Фелтону никогда не нравились отношения, которые были некогда у Кеннета с Перси. Но больше всего ему не нравилось, что Кеннет когда-то догнал в искусстве владения мечом его, Фелтона – рыцаря, блиставшего при дворе Эдуарда.

Разумеется, сэр Джон знал о прежнем предательстве Кеннета, поэтому и бросил его в темницу, воспользовавшись тем, что Перси не было в замке в момент появления Кеннета. Впрочем, прием Перси оказался не менее холодным. Когда же Кеннет рассказал ему «свою историю», лед встречи немного подтаял. История «размолвки» с любимым братом, оказавшимся прихвостнем Роберта Брюса, кажется, тронула Перси. Противостояние между Англией и Шотландией порядком затянулось, и переходы на ту или иную сторону уже давно перестали быть редкостью. Переход Кеннета на сторону англичан мог быть истолкован как его попытка получить права на поместье брата. К тому же он, Кеннет, был известен своим непостоянством. Как там выразился этот проклятый Маккей? В общем, в его историю поверили довольно быстро, хотя Кеннет настраивался на более упорное сопротивление. Даже Фелтон высказал сожаление, что в гневе бросил его в темницу.

Тот факт, что шотландцы не спешили вызволять предателя из английского плена, был вполне понятен, и Кеннет получал возможность доказать свою верность англичанам ценой предательства Брюса. Так по крайней мере все выглядело.

Лица бывших врагов стали более дружелюбными, и у Кеннета появилась уверенность в своих силах. Суровый Джон Фелтон удалился, оставив его в компании Генри Перси и дюжины других рыцарей, в число которых входил и сэр Адам Гордон. Сейчас Кеннет был даже рад видеть этого уже весьма постаревшего воина. Адам являлся дальним родственником Уильяма Гордона, и он всегда хорошо относился к Кеннету, – даже после того, как тот выступил против англичан (сам сэр Адам остался с ними).

– С восходом солнца мы уезжаем, – объявил Перси. – Нам потребуется время, чтобы добраться до Этрикского леса и до наступления темноты провезти обоз с продовольствием. Это точно, что шотландцы планируют напасть завтра ночью?

Хотя гарнизоны англичан на тот момент держали в своих руках большую часть приграничных шотландских укреплений – включая такие замки, как Эдинбург, Стерлинг, Босуэлл, Роксбург и Перт, – обеспечение замков провизией не всегда было простым делом. Отряды Роберта Брюса постоянно нападали на английские обозы с продуктами. И сейчас информация о готовившемся нападении шотландцев была слишком лакомым куском, чтобы не попытаться устроить ответную засаду. Тем более что у англичан был шанс перехватить один из «летучих» отрядов Брюса.

Едва ли Кеннет был удивлен тем, что Генри Перси решил лично вести английский отряд. Ведь захватить в плен шотландских воинов, о которых слагали легенды, – это считалось для любого англичанина делом чести. Конечно, и награда от короля была бы немалой, однако слава… Она, пожалуй, превратила бы простого рыцаря в одного из самых прославленных воинов в королевстве.

Кеннет утвердительно кивнул:

– Да, именно так. Люди Брюса любят нападать по ночам в безлюдных местах. Вот эта заброшенная дорога, что проходит через лес и сворачивает на Роксбург, – он показал на карте точку у реки Алн и городка Ашкерк, – очень подходит для такого нападения.

– Жалкие трусы, – с отвращением проговорил Перси.

– Согласен, – сказал Кеннет с деланной озабоченностью. – Они могут только отбивать телеги с продовольствием. А как насчет того, чтобы встретиться на поле боя с рыцарями Эдуарда?

Кеннет знал, что близилась война, и осознавал, что его «измена» не вызвала особых подозрений именно по этой причине. Но он знал и другое: Роберт Брюс был очень неглупым человеком и едва ли бы вышел против рыцарей Эдуарда, не будучи уверенным в своих силах.

– Надеюсь, ты не лжешь, – проговорил Перси, не сводя с Кеннета долгого оценивающего взгляда. – Иначе… Я бы тебе не позавидовал. Что ж, а сейчас я тороплюсь к Гавесто… Черт, к графу Корнуоллу. Да, у него могут быть к тебе вопросы. Особенно после того, как ты переметнулся на нашу сторону.

Кеннет почувствовал, что не может шевельнуться под пристальным взглядом Генри.

– Кажется, Фелтон немного перестарался, – добавил Перси. – Он должен был мне сразу же сообщить о твоем появлении.

Кеннет коротко кивнул, с достоинством принимая это извинение.

– Кто-то еще пришел с тобой?

– Несколько верных мне людей, – ответил Кеннет. – Я не осмелился взять их сюда, так что они ждут меня в лесу. К тому же я не был уверен, что нам окажут здесь подобающий прием.

– В сложившейся ситуации твои слова мне понятны, – сказал Перси, впервые улыбнувшись.

– Я пошлю за ними своих воинов, – предложил сэр Адам. – Пусть Сазерленд останется здесь, с нами.

В заложниках, под стражей!

Разумеется, ничего подобного ни Перси, ни сэр Адам не сказали. Однако Кеннет понял, что дело обстояло именно так, и не очень удивился. Слишком уж пристально смотрели на него воины.

В сопровождении «почетного» эскорта из двух рыцарей сэра Адама Кеннет прошел в Башню Констебля, где ему предложили горячую ванну. Волшебным образом нашлась и его лошадь вместе с притороченной к седлу сумкой. После ванны, надев рубашку, которую ему дали вместо сюрко, он проследовал за одним из сопровождающих в большой зал. У графа Корнуолла действительно были к нему вопросы.

Кеннета, не евшего почти сутки, в зале ждал неприятный сюрприз: оказалось, что столы уже успели убрать к стенкам – все было готово для бала. Ему досталось лишь несколько кусков сыра, которые он прихватил с подносов служанок, убиравших на столах.

Уже заиграли веселые мелодии, и нарядные гости замка собрались в центре зала. Кеннет осмотрелся. Казалось, почти все они смотрели в сторону возвышения, явно приготовленного для какой-то важной персоны.

Тут сэр Адам подошел к человеку, стоявшему на возвышении, и что-то проговорил. Кеннет прежде не встречал его – иначе бы наверняка запомнил это тонкое лицо с подбородком, утопавшим в мантии из горностая. Грудь незнакомца украшала массивная золотая цепь с огромным сапфиром. «Не иначе, фаворит короля, – подумал Кеннет. – А может быть, и сам король Эдуард». Но уже в следующее мгновение он понял, что это – граф Корнуолл.

Граф нахмурился, заметив Кеннета, выступившего из-за спины сэра Адама.

– А, Сазерленд… – проговорил он. – Я уже слышал, что вы решили перейти на нашу сторону.

– Так и есть, милорд, – ответил Кеннет.

Корнуолл буквально пронзил его взглядом. Конечно, Кеннет знал, какую ненависть вызвало у английских баронов появление этого выскочки при дворе. Теперь же он понимал: Пьер Гавестон – не тот человек, с которым можно вести себя вольно. Но где же вопросы? Кеннет был озадачен.

Словно прочитав его мысли, граф проговорил:

– После бала у нас будет обстоятельная беседа.

Кеннет понял, что разговор пока закончен, поскольку сэр Адам отошел от возвышения и больше не сопровождал его. Не прошло и минуты, как Кеннет почувствовал словно толчок в спину. Он обернулся и увидел знакомые ему золотистые волосы – только теперь они были уложены в красивую прическу, покачивавшуюся в обрамлении из тончайшего мерцающего шелка.