Одолев подъем, показавшийся усталым путникам бесконечным, они наконец поднялись на вершину. Сара, задыхаясь, повалилась на жесткую, как проволока, морскую траву. Больше никогда, никогда в жизни она не пожелает себе приключений.

Роб остался стоять, покачиваясь из стороны в сторону. Она проследила за его взглядом и увидела не маленький каменный домик, а огромный готический замок, словно сошедший со страниц жутких историй миссис Рэдклифф[22]. Здание располагалось близко, и внутри горели огни. С трудом поднимаясь на ноги, Сара вознесла жаркую благодарственную молитву.

Встав рядом с Робом, она положила его руку себе на плечи, а сама обняла его за талию.

— Укрытие, Роб. Осталось всего несколько шагов.

Он пробормотал нечто подозрительно похожее на проклятие, но послушно зашагал к замку. Хотя правильнее будет сказать, заковылял. Шаг, еще шаг, и еще один, и еще. Если она остановится, то больше не сможет заставить себя сойти с места.

На территорию замка они вошли через широкие распахнутые ворота в полуразрушенной стене. Та разваливалась на протяжении многих столетий, но еще обеспечивала кое-какую защиту от ветра.

Теперь, оказавшись ближе, Сара поняла, что перед нею не замок, хотя у здания имелись башни и башенки. Изначально это был манор[23], который перестроили в некое подобие мрачноватого замка в те времена, когда мир сходил с ума по готике[24]. Но все это не имело никакого значения, лишь бы гам оказался кто-нибудь, кто впустит их внутрь.

Тропинка оборвалась у широкой каменной лестницы, ведущей к двойным массивным дверям. Надеясь отыскать там дверной молоток, Сара буквально втащила себя наверх по ступенькам. Она уже не знала, кто кого поддерживает, но в любом случае они с Робом вместе продвигались вперед.

Дверной молоток действительно имелся в наличии — массивный, оскаливший пасть зверь, такой тяжелый, что ей пришлось взять его обеими руками. Она врезала отвратительной тварью по деревянной двери из последних сил, коих оставалось совсем немного. Девушка услышала, как эхо от ее удара загудело внутри.

Никакого ответа. Она вновь ударила молотком по двери, спрашивая себя, а появится ли хотя бы кто-нибудь, прежде чем она или Роб рухнут без сознания. Ее спутник по-прежнему молчал, опустив голову, и кровь, черная в потемках, текла по его лицу и шее.

Дверь со скрипом распахнулась, и на них с бесконечным отвращением взглянул безукоризненно одетый дворецкий.

— В замке Келлингтон не подают бродягам. — Взгляд его скользнул по их босым ногам. — Ступайте вниз по дороге в деревню. Там имеется работный дом.

Сара в негодовании воззрилась на него.

— Мы не нищие! Мы потерпели кораблекрушение и отчаянно нуждаемся в укрытии.

Вместо ответа дворецкий попытался закрыть дверь. Роб шагнул через порог, оттолкнув слугу в сторону, взял Сару за руку и провел ее внутрь. Дверь же он захлопнул с такой силой, от которой старые каменные стены замка содрогнулись.

Зал первого этажа был богато украшен по моде, принятой несколько десятков лет тому назад, и прямо к ним спускалась двойная лестница, но сейчас помещение выглядело запущенным и убогим.

Роб окинул зал тяжелым взглядом.

— Будь я проклят!

А потом, испустив негромкий вздох, словно проткнутые кузнечные мехи, он медленно осел на пол и застыл, лежа на боку, в полной неподвижности. Перепуганная, Сара упала рядом с ним на колени и приложила пальцы к его шее. Пульс ровный и спокойный. Роб просто устал сверх меры.

Снизу вверх глядя на хмурого слугу, Сара воскликнула:

— Ради всего святого, принесите ему теплое питье и одеяла! А еще лучше — распорядитесь отнести его в комнату, где ему будет обеспечен надлежащий уход. Или вы хотите, чтобы в вашем зале человек умер только потому, что вы отказались помочь ему?

Прежде чем слуга успел ответить, Сара услышала легкое постукивание. Подняв голову, она увидела седовласую даму, одетую в черное с ног до головы. Держа в руке тросточку, та, словно аршин проглотив, осторожно спускалась по ступеням с левой стороны. Судя по богатству ее наряда и высокомерному выражению лица, она явно была аристократкой, похоже членом семьи, населявшей в разные времена эту огромную груду камней и исторических воспоминаний.

— Что это за шум? — пожелала узнать она, сойдя вниз. Постукивая перед собой тросточкой, дама двинулась к ним.

При виде Роба она замерла, словно увидела привидение. Приподняв трость, она с такой силой ткнула его в плечо, что он перекатился на спину.

Залитый кровью, небритый, он и впрямь являл собой жуткое зрелище, но, даже учитывая это обстоятельство, реакция женщины была несколько преувеличенной.

— Роберт, — с неприязнью сказала она, — тебе полагается быть мертвым.

Да что происходит с этими людьми? Гнев, разгорающийся в душе, придал Саре сил, и она, пусть и с трудом, поднялась.

— Вы знаете этого человека?

— О да. Этот презренный бродяга — Роберт Кэссиди Кармайкл. Мой внук. — Тонкие ноздри женщины гневно раздувались. — Граф Келлингтон.

Глава семнадцатая

Сара на мгновение утратила дар речи.

— Роб — граф? А как же его отец и брат?

Старуха, которая, очевидно, и являлась вдовствующей графиней Келлингтон, безжизненным тоном ответила:

— Мой сын, третий граф, скончался три месяца тому назад от лихорадки. Эдмунд, его сын и четвертый граф, погиб две недели назад в дорожном происшествии в Лондоне. — Она вновь ткнула Роба концом трости, на сей раз — под ребра. — Мы давно решили, что Роберт умер, против чего ничуть не возражали. Туда ему и дорога.

Смерти, о которых упомянула графиня, вполне объясняли ее траурный наряд. Каковы были шансы потерпеть кораблекрушение на землях родового поместья Роба? Он говорил, что знает побережье, но такое совпадение просто не укладывалось в голове.

Кири назвала бы это «кармой». Вспоминая все, что рассказывал ей Роб, Сара спросила:

— Разве Эдмунд не был женат? Или он не оставил сыновей?

По лицу графини скользнула недовольная гримаса.

— Он действительно обручился несколько лет тому назад, но потом глупая девчонка дала ему от ворот поворот. Совсем недавно он обручился во второй раз с блестящей достойной молодой женщиной. Эдмунд погиб за три дня до свадьбы. И теперь графство достается ему.

Графиня в очередной раз вознамерилась ткнуть Роба под ребра. Придя в бешенство, Сара выхватила у нее трость и отшвырнула ее в сторону, ничуть не беспокоясь о том, не грохнется ли теперь старуха на свою благородную задницу.

— Если Роб и в самом деле новый граф, то теперь он владеет этой заплесневелой грудой камней, — сквозь стиснутые зубы проговорила она. — И в этом качестве он имеет право на уважение и покорность каждого живущего здесь. — Взгляд ее переместился на дворецкого. — Вы все находитесь здесь с его милостивого соизволения.

Графиня в ярости уставилась на Сару.

— А ты кто такая, чтобы рассыпать угрозы, грязный маленький поросенок?

Сара выпрямилась во весь свой, пусть и невеликий, рост и, не дрогнув, одарила старуху столь же гневным взором.

— Меня зовут Сара Кларк-Таунсенд. И я прихожусь родной сестрой герцогине Эштон и племянницей лорду Торрингтону и лорду Бэбкоку.

Позволяя им переварить услышанное, она вдруг сообразила, что неплохо было бы еще чем-то подкрепить свои властные полномочия. Правда, для этого ей придется солгать.

— Мы с Робом обручены. Поскольку он ранен и очень слаб, я отдаю распоряжения от его имени.

Графиня зашипела от злости, понимая, что крыть ей нечем. Сара же тем временем повернулась к дворецкому.

— Если вам по-прежнему дорого ваше место, немедленно приведите сюда людей, чтобы отнести лорда Келлингтона в уютную комнату с чистыми простынями на кровати и огнем в камине. Для меня должна быть готова такая же комната поблизости. Если у вас найдется достаточно большая ванна, наполните ее горячей водой для его светлости. В самом крайнем случае нагрейте воду, чтобы его можно было обмыть. Он опасно простыл, спасая наши жизни, когда мы плыли из Ирландии сквозь шторм, посему принесите чаю и мясного бульону, да погорячее.

Дворецкий, поднимая тросточку и протягивая ее графине, метнул на нее нервный взгляд. Старуха проворчала:

— Полагаю, вы должны исполнять распоряжения этой девки, пока граф, — она буквально выплюнула это слово, — не придет в себя настолько, чтобы принять бразды правления. Впрочем, при некоторой удаче он подцепит легочную лихорадку[25].

Она развернулась и деревянной походкой вышла из комнаты, цоканьем каблуков и стуком трости выражая свое недовольство.

Ужасная женщина. Как можно столь сильно ненавидеть своего внука, единственного пока еще остающегося в живых? Отложив вопрос на потом, Сара повернулась к дворецкому:

— Как вас зовут?

— Гектор, — с опаской назвался тот.

— Что ж, Гектор, если через десять минут лорд Келлингтон окажется в тепле и уюте, я постараюсь забыть о вашем первоначальном обращении. — Она вопросительно подняла бровь. — Если же для вас это неприемлемо, я лично перепотрошу замок Келлингтон, пока не отыщу того, кто готов исполнить работу, за которую ему платят. Я выражаюсь ясно?

Раздосадованный и обиженный, он все же старался говорить вежливо:

— Да, мисс Кларк-Таунсенд, я немедленно вернусь с людьми, дабы отнести его светлость наверх. — И дворецкий почти бегом выскочил из комнаты.

Разыгравшаяся сцена еще более утомила Сару, и она опустилась на пол рядом с Робом, взяв его за руку. Теперь, когда они оказались внутри, его кожа начала согреваться, а дыхание и пульс стали ровными и глубокими. Она очень надеялась, что он скоро придет в себя. Не исключено, что у него получится справиться с этими чудовищами куда лучше.