Вера и Марина Воробей - Совсем другая история

Телефонный звонок в квартире Снегиревых раздался поздно вечером. Ничего необычного или тревожного в этом резком, дребезжащем звуке не было: мало ли кто может звонить. Мамина подруга тетя Женя, Галины одноклассники, пропустившие уроки и теперь желающие узнать задание на завтра, а может, кто-то просто ошибся номером… Короче, пугаться настойчиво звонившего телефона в десять вечера у Гали Снегиревой не было никаких оснований, но ее сердце почему-то внезапно болезненно екнуло. Она вышла в прихожую и несколько секунд завороженно глядела на аппарат, будто предчувствуя, что этот звонок не принесет ей ничего радостного, а, наоборот, надолго лишит покоя ее душу.

Галя стряхнула с себя странное оцепенение и схватила трубку.

– Добрый вечер. Могу я поговорить с Галиной? – услышала она незнакомый мужской голос.

– Да, это я, – слегка удивилась девушка.

Голос был явно ей не знаком. У нее промелькнула мысль, что мужчина ошибся номером и ему нужна совсем другая Галина.

– Галя… Это Лев Николаевич… отец Игоря, – с трудом, как показалось Гале, произнес собеседник.

Сердце девушки заколотилось так, будто она взлетела по лестнице на десятый этаж.

– Игоря? Да, я вас слушаю… – растерянно пробормотала Галя, пытаясь угадать причину, по которой отец Игоря Владимирова звонит ей в десять часов вечера. Впрочем, время суток не имело значения. Почему он вообще звонит?..

– Галя, я хочу вас попросить… я прошу вас встретиться с моим сыном. Дело в том, что… – Лев Николаевич сделал паузу, и Галя поняла, что ему трудно говорить. – Он в больнице. В тяжелом состоянии. Понима…

– Что с ним? В какой больнице? – перебила Галя собеседника, но тот не обратил внимания на бестактность девушки.

– У него отказывают почки… Доктор говорит, что причина в ослаблении организма после операции. А почки у Игоря всегда были уязвимым местом. Он в детстве простудился сильно, ну и… – Мужчина помолчал, было очевидно, что слова давались ему с трудом. – Галя, вы повидаетесь с ним? Игорь рассказал мне о вас, говорил, какая вы замечательная, добрая, красивая…

– Да-да, конечно! Говорите, куда ехать, я завтра же навещу его. Вы не волнуйтесь! – энергично пообещала Галя, хотя в душе не была уверена в том, что выполнит свое обещание.

– В пятьдесят вторую больницу, в урологию. Палата номер восемь. Галя… Мне кажется, вы не до конца понимаете… Все гораздо серьезнее, чем вы себе представляете! Ваша завтрашняя встреча может стать… последней. Дело обстоит именно так. К несчастью. – Лев Николаевич внезапно закашлялся.

– Я приду. Обязательно. До свидания, – попрощалась Галина и осторожно положила трубку.

Игорь умирает? Что за бред? Это полный абсурд. Этого просто не может быть!

Галя в смятении поднесла руки к голове и с силой потерла виски. Странное предчувствие не обмануло ее – поздний звонок лишил ее покоя, заставил тревожно биться сердце, а мысли беспорядочно метаться. Может, отец Игоря сгустил краски и все не так трагично, как он представил? Ну, случилось обострение, да, это реально может быть. Но ведь Игорь в больнице, а современная медицина находится на таком уровне, что… Галя внезапно осознала всю несостоятельность своего дурацкого оптимизма. Как будто в больницах люди не умирают. Будто больница – это стопроцентная гарантия выздоровления. Ничего подобного! Лев Николаевич сказал, что у Игоря отказывают почки, а когда почки не работают, то человек жить не может, значит… А это значит, что Игорь действительно может умереть. А она тут сидит и умничает, рассуждая об успехах отечественной медицины!

Галина нервно взглянула на часы. Почти одиннадцать. Сейчас ехать в больницу не имеет смысла, а вот завтра, прямо с утра… Галя вдруг засомневалась. А может, не стоит этого делать? Может, оставить все как есть, ведь они с Игорем расстались три месяца назад окончательно и бесповоротно, и все это время не виделись, и даже не переписывались по электронной почте. Исчезли из жизни друг друга, словно не было между ними ни большой искренней любви, ни той одной-единственной ночи, когда Галя осталась у Игоря ночевать, да и вообще ничегошеньки не было. И чем она ему поможет? Да ничем. Будет сидеть у его изголовья и фальшиво улыбаться или наигранно бодро развлекать его всякими россказнями, делая вид, будто ничего страшного не происходит. А Игорь ведь не настолько наивен, чтобы поверить во все это. И разве ему приятно будет показаться Гале таким беспомощным? Но ведь он сам захотел ее увидеть! Или это была идея его отца?

Галя вздохнула. Все три месяца после их разрыва она добросовестно уговаривала себя, что забыла Игоря, разлюбила его и вычеркнула из памяти абсолютно все, связанное с ним. Она сама была инициатором их расставания, не смогла простить ему малодушия и предательства. Расставание получилось нелегким для обоих, Галина разрывалась между любовью и смертельной обидой, нанесенной ей любимым человеком. Тогда, три месяца назад, победила обида, и девушка, собрав все свое мужество, вычеркнула Игоря из своей жизни. Но сейчас она не помнила ни обид, ни ошибок, ни горечи разочарований. Вернее, помнила, но где-то глубоко-глубоко, на самом донышке своего сердца, и все это не имело сейчас решающего значения. Значение имело только одно – она по-прежнему любит Игоря. И никаких сомнений в этом у нее не было. А значит, колебания, ехать к нему или оставить все как есть, отпадают сами собой. Если только все это не спектакль, разыгранный Игорем с целью примирения… Но вот как раз об этом Галине думать решительно не хотелось.

Галя машинально раздвинула диван, застелила его постельным бельем. Мысли ее витали далеко. Она думала о своем любимом, об Игоре Владимирове, который в этот самый момент, может быть, стонет от боли, или лежит без сознания, или… Галя нырнула под одеяло с головой. Только без паники! Она наверняка может что-нибудь сделать для него, что-нибудь важное и полезное, только пока не знает что! Надо взять себя в руки и спокойно подумать. А перед тем как подумать, надо побывать у Игоря и самой, своими глазами, увидеть его и оценить его состояние, а еще обязательно поговорить с лечащим врачом. А сейчас надо успокоиться и спать.

«Спокойно, не паникуй раньше времени, – мысленно убеждала себя Снегирева, – все не так ужасно, я уверена! Лев Николаевич просто впал в отчаяние, у него руки опустились. А у меня не должны опускаться, поэтому сейчас надо выспаться, завтра тяжелый денек предстоит. В школу, конечно, не пойду…»

Но, несмотря на подобный аутотренинг, Галя проворочалась без сна до трех часов ночи.

В семь часов утра резкий звонок будильника выдернул Снегиреву из забытья. Она с трудом разлепила ресницы и в тот же миг вспомнила все, что произошло вчера вечером. В тусклом свете зарождающегося пасмурного утра известие о состоянии Игоря не утратило своей пугающей остроты, а, наоборот, приобрело некий жутковатый ореол неотвратимости. Галина поймала себя на мысли, что как-то быстро смирилась с тем, что ее любимый находится на грани между жизнью и смертью. И это ей совсем не понравилось. Решительно стряхнув с себя остатки сна, она вскочила и отправилась в ванную.

Марина Николаевна, Галина мама, завтракала на кухне. От нее не укрылось возбужденное состояние дочери, тревога и отчаяние в ее покрасневших от недосыпа глазах.

– Ты не заболела? – поинтересовалась она озабоченно. – Что-то ты мне не нравишься, дочь. Ну-ка, померь температуру.

– Не-а, мам, все в порядке… у меня. – Галя невольно выделила «у меня».

Она еще точно не решила, стоит ли посвящать маму в то, что случилось. На первый взгляд это совсем не обязательно, но ведь Галине может понадобиться помощь или просто дельный совет, и тут без мамы, самого близкого человека, не обойдешься.

– А у кого не в порядке? – Марина Николаевна вопросительно подняла брови.

– Мам… понимаешь, вчера мне звонил отец Игоря. Ну, помнишь? Игоря Владимирова. – Гале вдруг захотелось все-все рассказать маме. – Его зовут Лев Николаевич. И… и он сказал, что… в общем… Игорь умирает! Да-да, он почти так и сказал: «Твоя встреча с ним может стать последней». Вот так он сказал. И я сейчас еду к нему в больницу, – твердо закончила Галя.

– Какая страшная новость… А что же с ним произошло? Он попал в аварию или заболел? – участливо покачала головой Марина Николаевна.

– Ни то и ни другое. Вернее, да, заболел. У него появилось осложнение после операции. Той, помнишь? Короче, у него отказывают почки. Понимаешь? А может, уже совсем отказали, пока я тут чаи распиваю! – внезапно всхлипнула Галя, оттолкнула от себя чашку и закрыла лицо руками. – Мам, я не знаю, как мне поступить, – тихо произнесла девушка, взяв себя в руки. – Я вот все думаю: может, он все это специально устроил, чтобы я к нему пришла? А на самом деле все не так плохо? Хотя, с другой стороны…

– Галя, если ты у меня спрашиваешь совета, то я скажу так. – Марина Николаевна серьезно посмотрела на дочь. – Такими вещами не шутят. И если тебя просил прийти отец Игоря, значит, все обстоит так, как он говорит. Я прекрасно понимаю, что в тебе сейчас борются обида и чувства к Игорю. Ведь так?

– Ну, так… А ты откуда знаешь, что у меня к нему… чувства? Мы ведь расстались по моей инициативе, ты же в теме. – Галя пожала плечами и отхлебнула остывший чай.

– Но ведь ты оставила его не потому, что любовь ушла, а не смогла простить ему предательства, правда? – улыбнулась Марина Николаевна и, расценив молчание дочери как согласие, продолжила: – Так вот, я и хочу сказать: если любишь, отбрось все сомнения, страхи и обиды, иди за любовью. Вот и все, что я, собственно, могу тебе посоветовать. А хочешь, я поеду вместе с тобой? Может, так будет лучше?

– Спасибо, мам, но… не надо. Я сама справлюсь. Правда, мам! – Галя уже вскочила из-за стола и стала быстро одеваться. – Ты у меня самая лучшая мама на свете!

Галина чмокнула Марину Николаевну в теплую щеку и выбежала из квартиры.