– Понимаешь, Катя… – Слава был необычайно серьезен, – нужно же с кем-то поговорить, после того как переспишь со всем этим вагоном! А если серьезно, то мы уже четвертый раз на юг вчетвером ездим. Скучно. А с вами не соскучишься, особенно с вашими красотками.

– Жениться тебе, Славик, нужно. И детей нарожать.

– Успею. А ты чего не замужем?

– Не сложилось.

– А что за дядя Сережа, из-за которого гроза была? Мне Маша такую историю рассказала, просто детектив. Мама злится, гром гремит…

– Уехал дядя Сережа.

– А ты?

– А я осталась.

Славик выдержал правильную паузу – в результате я рассказала ему все. Ну, почти все. Слава слушал просто идеально, где нужно – смеялся, где нужно – мрачнел. И сказал:

– Не переживай, Кать. Он вернется. Вот посмотришь. У меня друг в Германии в аспирантуре второй год учится, воет, стонет и кричит криком. Там же тоска смертная! Пойти некуда, поговорить не с кем. Бабы только за деньги.

– Это ужасно!

– Конечно, ужасно. Попробуй там с кем-нибудь познакомься! Во-первых, страшные, как лошади, во-вторых, одеваются в мешки бесформенные. И вообще, любая может в суд подать за сексуальную дискриминацию.

– Ладно, утешил.

– А я бы от тебя никуда не уехал!

– Ты бы от меня пешком сбежал…

– Кать, давай займемся любовью!

– Чего?

– А что? Наши вернутся только часа через два. Или ты кого-нибудь другого хочешь? Ты скажи, мы все с удовольствием…

– Я никого не хочу. У меня месячные.

– Жаль. Хочешь, правду скажу? Мы поспорили. Кто первый с тобой… ну… это… Тот получает бутылку портвейна.

Когда я встала и рванула в комнату, Слава потащился за мной.

– Ну вот, обиделась… Да не обижайся ты, я же хотел как лучше, я же правду сказал…

На обратном пути я чуть не сшибла его с ног.

– На!

– Что это?

– Портвейн. И я тебя умоляю, расскажи всем, что ты выиграл. Можешь с подробностями. А остальные после этого точно лезть не будут?

Короче, рассказывать об этом отпуске можно бесконечно. Из Судака мы так и не уехали, жаль было терять нашу беседку, но съездили на сумасшедшее количество экскурсий. Загорели, как негры. Девчонки наши просолились в морской воде так, что ими можно было пиво закусывать. Они стали и правда как близнецы. Как их теперь развести но разным квартирам?

Но каким бы феерическим ни был отдых, от него тоже устаешь. Хотелось домой, в ванну, хотелось посмотреть телевизор, хотелось продемонстрировать всем на работе свой загар. В общем, уезжали мы тоже с удовольствием. Билеты домой ни мы, ни ребята заранее не брали, поэтому мы натравили Ника на кассы, и через час он нам принес восемь билетов, два соседних купе. Но на обратном пути мы не буянили, все спали, даже дети. Тоже, наверное, переотдыхали.

Когда мы приехали, у вагона была бурная сцена встреч и прощаний. Машка и Натка рыдали, повиснув на Славе. Андрей чуть не плакал, глядя, как Таня целуется с мужем. Потом девчонки наперебой рассказывали всем встречающим, что это за дяди, потом все обменивались телефонами. Мы поехали к бабушке ужинать и домой добрались только часам к десяти вечера. Машка уснула мгновенно, и я разлеглась в ванне, урча от счастья.

Тут и зазвонил телефон.

***

Не знаю, что меня подвигло в этот день позвонить Кате. Прямо озарение какое-то!

Глупое, нужно сказать, озарение. Хваленая немецкая телефонная связь долго отказывалась выполнять свои прямые функции. Сначала вообще ничего не было слышно. Потом короткие гудки, которые начинались после первых же цифр набора. Потом я умудрился попасть в учреждение с очень глухой или очень грубой теткой. А когда от меня можно было уже прикуривать, соединение наконец произошло.

– Алло! – закричали на другом конце провода таким родным голосом. – Это Слава? Перезвони, хорошо?

Я отключился. Какая такая Слава? Первого ее мужа как-то по-другому звали. И вообще, какая мне разница? Я просто хочу узнать, как поживает моя любимая женщина. Где она пропадала? Не скучает ли? Как там дочка?

– Привет, – сказал я, как только смог дозвониться повторно, – а Слава – это кто? Твой первый муж?

– А, это ты, – голос Кати заметно похолодел, – нет, муж у меня был Дима. Ну как ты?

– Я нормально. Ты как?

– Замечательно! Мы с подружкой и детьми в Крым ездили, там так здорово! Мы с одной компанией были…

Катя снова выходила на пик теплоты голоса. Я тоже… накалялся. Оказывается, пока я тут на немцев горбачусь, моя дорогая и любимая подцепила мальчиков-студентов и исколесила с ними все южное побережье. Они и спортсмены, и красавцы, и с детьми возились.

– Тогда понятно, – ехидно заметил я.

– Что понятно? – Катя остановилась на полуслове.

– Почему их было четверо, а вас двое. Двое детишек развлекают, а двое… вас. А потом меняются. Как оно, с молоденькими-то?

– Сергей, если ты позвонил, чтобы испортить мне настроение…

– Да нет, что ты! Я позвонил, чтобы с интересом выслушать, как ты проводишь время в компании неутомимых… студентов! Только для этого! Вот уже шесть минут – а это довольно большие деньги! – я наслаждаюсь твоим рассказом о загорелых мужских торсах и трогательной любви к чужим детям!

– Сергей…

– Что «Сергей»! У меня за это время ни одной женщины тут не было! Я вкалываю как проклятый, думаю, как ты там, а ты даже не позвонила, куда ты уехала, надолго ли! Я, между прочим, волнуюсь!

Клянусь, в ту минуту я искренне считал, что все лето я провел в волнениях о судьбе Кати и Маши.

– Знаешь, – Катя снова была холодна, как контрастный душ в точке минимума, – я тебе не жена, и мне наплевать, были у тебя женщины или нет. И волноваться за меня не стоит. А уж звонить – тем более. Это довольно большие деньги!

Отбой раздался так резко, что я не успел оставить последнее слово за собой. Я бросился перезванивать, но на сей раз меня неизбежно встречали резкие короткие гудки. После пятой попытки я вспомнил о гордости.

– Какого черта! Что она там себе возомнила?! Что я буду слушать, как она направо и налево трахалась с кем ни попадя? Да пошла она!

Я сделал несколько резких кругов по комнате. Вот теперь я жалел, что у меня нет велосипеда. А то вскочил бы в седло – и рванул наперекор дорожному движению.

От полноты чувств я припал к дивану и десяток раз отжался от него. Кажется, полегчало. Я плюхнулся в кресло.

– Ничего,– бормотал я, бессмысленно щелкая кнопками пульта, – вот она сейчас перезвонит, я тоже брать трубку не буду! Или нет, я ей скажу…

А что я ей скажу? Женщин у меня здесь действительно не было. И быть не могло. Они тут даже не считают нужным краситься. Да и какая краска скроет эти фигуры, достойные передового коровника! Чем я вообще все это время занимался? Работал… Спал… Опять работал.

Хорошо им там, в России.

***

Я взяла трубку, там что-то страшно шуршало. Понятно было только то, что звонит мужчина.

– Привет, узнала?

Я не узнала. Ничего не было слышно, но интонации показались знакомыми.

– Слав, это ты? Перезвони, не слышно ничего. Трубку положили. Минут через десять раздался второй звонок.

– Теперь слышно?

До боли знакомый мрачный голос.

– Сергей? Ничего себе ты меня застал! Я только час как в квартиру зашла.

– И где ты была?

Вопрос был задан тоном средневекового инквизитора. Я тут же внутренне взбеленилась. Какого черта он вообще разговаривает со мной таким тоном? Он за все лето соизволил позвонить два раза, а сейчас, видите ли, ему интересно, где я была.

– На юге. В Крыму. Представляешь, мы в поезде познакомились с такими чудесными ребятами…

Я разозлилась. Если бы Сергей начал разговор нормальным тоном, я бы ему рассказала, как мы с Таней провели тихий отпуск а-ля две старые девы. Может быть, даже наврала бы, что очень скучала. Мне же не жалко сделать человеку приятное! Но раз он решил устроить допрос, то получит ответы на все свои вопросы, даже на те, которые не задавал!

Я заливалась соловьем, я рассказывала подробности, я смаковала детали. В нормальном состоянии я бы ему и половины не сказала, а тут… А нечего было меня злить!

На другом конце провода отчетливо назревала буря, мне даже показалось, что там что-то погромыхивает.

Наконец прорвало! Я узнала много интересного. Это, оказывается, я во всем виновата. Я развлекаюсь, а он проводит время исключительно волнуясь обо мне. Видимо, по его представлениям, все эти месяцы я должна была сидеть вся в черном возле телефона и ждать его звонка. У него, видите ли, там женщин не было! Я ему должна быть за это благодарна? Какое мне вообще до этого дело? Он уехал, он меня бросил, и если у него там, извините, не стоит, так это теперь не мои проблемы!

Что я и постаралась ему объяснить, максимально сдерживаясь в выражениях.

Когда я, шипя и плюясь от ярости, вылезла из ванны, в комнате разрывался мобильник. Домашний телефон я отключила после третьей попытки Сергея продолжить разговор. Звонила Таня.

– Привет. А я уже волнуюсь. Ты чего домашний телефон кидаешь? Как добрались?

– Нормально, – прорычала я.

– О! Чего ты такая злобная?

– Да позвонил только что этот придурок, все настроение испортил. Он мне, видите ли, там не изменял! Какое счастье! И сколько лет он мне там еще не будет изменять? До пенсии?

– Подожди. Сергей, что ли, звонил? А что ты ему рассказала?

– А чего он наезжает? «Где ты была?» Какое он имеет право мне вообще задавать какие-нибудь вопросы?! Нет его! Он уехал! Прошла любовь, завяли помидоры! У него теперь работа и машина, он же этого хотел! Чего он меня терзает?

– Кать, ты же говорила, что тебе уже безразлично…

– А мне безразлично! Мне все равно! Пусть спит хоть со всеми немками, вместе взятыми, только бы оставил меня в покое.

– Поня-ятно… Ладно, ты завтра на работу идешь?