Так много вопросов осталось без ответов. Но готова ли я услышать ответы на них? Хочу ли? Я буду честна сама с собой − нет, не хочу. Я не пыталась его вернуть, но я хотела узнать, что произошло. А теперь… Теперь я буду жить так, как я хочу: не зависеть ни от чужих принципов, ни от условностей, ни амбиций.

И уже вечером, вернувшись с работы, я просматриваю адреса студий pole-dance, ближайших к моему дому или к работе. Конечно в студиях, находящихся поближе к центру города цены за занятия оставляют желать лучшего и мне совсем не по карману будут такие тренировки, учитывая, что деньги ещё нужны и на процедуры по заживлению кожи на ногах, а вот несколько объявлений меня заинтересовывают. Цена вполне меня устраивает, и я делаю звонки по данным адресам. В одну из студий можно прийти даже сегодня и посмотреть на занятие, что я и делаю.

Захватив топ, шорты и эластичные бинты, я еду в электричке по указанному адресу в приподнятом настроении, тихонько напевая звучащую в голове какую-то песню с утренней программы по любимой радиостанции. С голландским у меня проблемы, его я знаю очень плохо, только некоторые фразы и слова, но на английском меня везде понимают.

Студия танца представляет собой небольшой зал на 5 пилонов и 7 учениц в группе. Приятная на внешность девушка Эльза рассказывает основные их направления и то, над чем работают сейчас. Я стараюсь внимательно её слушать, потом переодеваюсь в комнате и подхожу к лавочке.

Эльза предлагает размяться и мне, и я повторяю движения стрип-пластики и растяжку вместе с остальными девушками. Как же давно я не занималась! Слышен хруст косточек, но ощущения приятные. Я чувствую и понимаю, как давно такого не было со мной – ощущения свободы и раскрепощенности. И только сейчас до меня доходит, что именно этого в Амстердаме мне так не хватало, с какими бы воспоминаниями пилон у меня ни был связан. Но это мои воспоминания, моё прошлое и от него не убежишь.

Основные упражнения по растяжке сделаны, и занятие переходит к пилону. Эльза просит показать, что я умею делать из трюков, и я подхожу к длинному стальному шесту. Прикасаясь к пилону, я не спешу его обхватить, я уже чувствую энергетику, которую хранит в себе этот металлический шест, проникаясь ею, впитывая в себя. Только тогда ты способен покорить своё дело, ты должен это чувствовать, это должно быть твоим внутренним миром.

На фоне негромко звучащей музыки я делаю первую крутку, потом вторую. Как же круто снова танцевать! Не бояться за себя, за друзей, будешь ли ты жив завтра, а просто и свободно танцевать. Не в борьбе за свою жизнь, а для себя. Только для себя!

И мне действительно становится легче. Я чувствую себя намного лучше после занятия и прошу записать меня в группу. Эльза даёт мне расписание группы, в которую я подхожу по навыкам. Отлично! Вот место, где я смогу выплескивать лишнюю энергию, негатив и накопившиеся эмоции.

В таком же приподнятом настроении еду домой.

Так проходит и заканчивается февраль, переходя слякотью и мелким дождем со снегом в весну в Амстердаме. В этом городе я уже не чувствую себя чужой, и как бы я не скучала по маме и Кэвину с Рэйч, я не хочу возвращаться в штаты, слишком много там было всего, что хотелось бы забыть, а не откладывать в долгий ящик воспоминаний, что, возможно, когда-нибудь я смогу с этим справиться и пережить. Нет, я просто не хочу даже таким заниматься, такое лучше сразу от себя отбрасывать, этому меня научил Коннор. Да, как бы ни было тяжело это осознавать, но именно он, через пережитую душевную боль, научил ценить каждую возможность к своей цели, идти к ней напролом и жить настоящим.

Я уже не так подавлена, когда осталась одна и совсем ненужная никому, кроме себя самой. Сейчас мне уже лучше. Я просто решила жить дальше. Я просто больше его не подпущу к себе и точка.

Почти за два месяца пребывания в этом городе я успела уже прикупить много разных безделушек: это и посуда с елочными игрушками с делфтской росписью, и сувенирные кломпы с искусно вырисованными тюльпанами и мельницами, а еще совсем недалеко от моего дома на небольшом рынке можно купить настоящий деревенский голландский сыр. Мне очень нравится с зеленью и с грецкими орехами. Кисловатый запах домашнего голландского сыра я уже ни с чем не спутаю, очень его люблю.

Совсем недавно мою рукопись, которую я уже почти заканчиваю, оценивали и повысили оплату, чему я очень рада, смогу помочь маме и Кэвину. И бабушке, обязательно ей верну на счет деньги, которые ушли на операцию.

Любимая бабушка. Всегда поддерживающая меня и находившая выгоду в любой проблеме. Сегодня у неё день рождения. Кэвин через мобильный телефон обещал включить скайп и позвонить мне, когда они к ней приедут. Пока жду звонок, готовлю себе обед. На плите в кастрюле и сковороде негромко шипят масло и вода. Суббота. Сегодня я себя побалую чем-нибудь вкусненьким.

На столе вибрирует мобильник и я подбегаю, нажимая полотенцем с мокрыми руками в него, чтоб не пропустить звонок от Кэвина. На экране, сквозь несколько упавших капелек с моих ладоней, вижу озадаченное лицо бабушки.

– Ой, привет ба, секунду подожди, – поспешно тру экран мобильника, – я тут решила готовкой заняться. Овощи мыла как раз.

– Привет родная.

– Бабуль, с днём рождения. Я тебе тут такой подарок купила, тут так красиво вяжут платки и шали, я просто не могла пройти мимо, когда увидела эти узоры, такая шаль будет только у тебя, эксклюзив полный.

– Спасибо детка, как ты сама? Я уже так соскучилась по тебе, когда ж ты к нам вернешься? – Бабушкин вопрос заставляет задуматься. Я молчу. Ответить, что я пока не хочу в Америку? Что я пока не решила, когда вернусь?

Рядом с бабушкой слышна какая-то возня и суета. Я прищуриваюсь понять, что там происходит. Связь неплохая, но на заднем фоне ничего не понятно, что происходит.

– Ба, а что там у тебя сзади? Что за шум?

­– Да тут крышу уже заканчивают и на веранде три стекла поставят, и всё на сегодня.

– Стекла на веранде. Ясно. – Стоп! Какая веранда? У бабушки же не было веранды! – Ба, какая веранда? У тебя веранда есть?

– Да солнышко, уже почти заканчивают рабочие, вот ко дню рождения от Коннора подарок получила, завтра мебель уже будем ставить, он и крышу нам починил, а то протекать начала, – бабуля улыбается, а я, стоя как вкопанная, пытаюсь понять услышанное. – У вас там беседку вот строить начали тоже.

Коннор у меня дома. В моей семье. Делает у нас ремонт?! Какого вообще хрена? Веранда, беседка и починка крыши в подарок? Он что, вообще охренел? Меня охватывает негодование. Всё бурлит и кипит. С силой в руках сжимаю полотенце, размахивая им, как флагом, прохаживаясь по кухне. Какого черта? Мы же… Он же ушёл. Это что, такая плата за секс? Мне не нужно от него ничего, мне не нужны от него подачки или подарки.

– Ба, а мама там рядом? – чувствую, как напрягаются мои скулы, а зубы скрежещут от злости.

– Да, вот она, – по экрану мелькает движение, и мама берёт телефон.

– Привет детка.

– Мам?! А что вообще там у вас? Коннор у нас делает ремонт? – вопросительно поднимаю кисть вверх, – Как это?

– Да он недели две назад был тут, в разговоре у нас мелькнуло, что крышей в бабушкином доме занимаемся. Ну как-то быстро всё решили, и на следующий день уже стройматериалы привезли. Я думала ты знаешь об этом.

– А веранда, беседка?

– Это он уже по месту предложил, и рабочим позвонил. Детка, ты что, не в курсе? Он же говорил, что сам скажет тебе.

– Мам, что значит, предложил и позвонил? Мы с ним расстались ещё перед моим отъездом. С какой простите радости это всё счастье? В другом бы случае я была бы рада, но как с ним расплачиваться? Я так и до конца жизни не расплачусь за такую щедрость.

Улыбка на мамином лице меркнет. Она так же непонимающе на меня смотрит.

– Мам, давай потом поговорим, и ты мне расскажешь всё, что он там вам наговорил. А беседка, мам. Бабушка говорит, что её только начали, нельзя ли как-то свернуть это, прекратить стройку?

– Да уже фундамент заложили и где-то метр кирпича от самой беседки уже отстроили. – Жаль рушить, если уже столько отстроили.

– Ладно мам, – перевожу взгляд на плиту, – у меня тут вода уже кипит. Я подумаю, что можно сделать. Всем привет, всех целую. – Кладу телефон на стол. Это не вписывается ни в какие рамки моего понимания дружбы или отношений вообще. Он точно ненормальный. Или он пытается так оправдать свой побег, что более вероятно, или он просто больной на голову, что тоже я уже вполне могу предположить, оценив его поступки. Придурок полный. Только вот что я могу сделать?

Первой мыслью мелькает отправить все деньги, что я отложила для мамы и Кэвина и те, на которые хотела подыскать себе другое жильё. Нет, совсем не вариант, эта сумма слишком мала - копейки для него. А что если взять кредит и вернуть ему хотя бы полную сумму за операцию? И еще есть та книга, о которой он когда-то говорил.

Забросив вымытые и порезанные овощи в кастрюлю, а часть на сковородку, я иду к своему ноутбуку и открываю рабочий и-мэйл. Вот оно письмо от Алекса, датированное чуть более неделей назад. Что ж, вы получите свою книгу. Более того, для полного расчета я готова сделать бонус, я подружилась с ребятами из мужского глянца и думаю, можно будет у них попросить о статье и небольших колонках в спортивных обзорах в парочке номеров журнала. Алекс получит свой пиар, а моя программа будет выполнена по-максимуму. На остальное его рвение, за которое я не смогу вернуть назад деньги, я просто закрою глаза. Будем называть вещи своими именами – пусть это будет платой за секс. Он в любом случае меня уже купил, не пытаясь завоевать, добиться расположения или внимания, как обычные парни. Он сделал такой ход, от которого не выкрутишься.

Доготовив обед и перекусив, тщательно изучаю письмо Алекса. Так, биография, спортивные сводки, интервью в журналах. Тянусь за карандашом с листом и открываю новый документ в ворде. Посмотрим, что там есть в интернете. Набираю в поисковике Гугл Коннора. В ссылке справа загружаются фотографии. Мельком смотрю на карие глаза, резко очерченные скулы и в горле снова пересыхает. Я закрываю глаза. В груди начинает болеть. Делаю несколько глубоких вдохов, прогоняя хандру. Мои чувства никому не нужны. У меня есть работа и её нужно выполнить. Как бы ни было тяжело, чем быстрее её начать, тем быстрее я её закончу.